Единое правление (ЛП) - Кент Кайли

— Расслабься, Dolcezza, ты мне сейчас палец оторвешь. — Ти смеется.

— О Боже! — Мои ладони закрывают лицо от смущения. Черт, я заставляю себя расслабиться.

Ти свободной рукой тянет мои руки вниз. Он смотрит мне прямо в глаза.

— Хорошая девочка. Просто расслабься и позволь мне сделать тебе хорошо.

Что-то не так с моей психикой, потому что в тот момент, когда он хвалит мою реакцию, моя киска начинает пульсировать. Ти ухмыляется, прежде чем его язык погружается внутрь, и он сосет. Он буквально сосет, как будто пьет свой любимый напиток. Мои бедра дрожат. Я пульсирую и выгибаюсь. Его язык пробирается к моему клитору и делает круговые движения, прежде чем его губы смыкаются, и он начинает покусывать его зубами. Его палец в моей задней дырочке начинает медленно двигаться. Моя голова падает на стул, когда я отдаюсь наслаждению, пронизывающему меня насквозь. Я не знаю, как ему это удается, как он заставляет меня чувствовать себя так чертовски хорошо. Мои глаза закрываются, когда волна за волной по мне прокатывается чистый экстаз. Я слышу свои крики, слышу, как его имя слетает с моих губ. Так тихо. Как будто голос не мой собственный.

Его движения замедляются, когда он вытаскивает палец и поцелуями спускается по моему правому бедру, а затем вгрызается в мягкую плоть. В то же время он вводит два пальца в мою влажную киску, снова отправляя меня за грань. Должно быть, я на мгновение теряю сознание, потому что, когда я открываю глаза, Ти смотрит на меня сверху вниз. Когда он остановился? Когда он встал?

— С возвращением. Ты в порядке? — спрашивает он. У меня нет сил на слова, поэтому я киваю в знак согласия. Я не просто в порядке. Я чувствую себя чертовски хорошо. — Хорошо, потому что я еще далеко не закончил с тобой. — Он поднимает меня на ноги, поворачивает и укладывает к столу. — Тебе нужно держаться, Dolcezza.

Мои руки поднимаются над головой, пальцы обхватывают край стола. Я чувствую, как Ти тянет мои трусики вниз по бедрам. Он осторожно поднимает каждую ногу. Я слышу, как он вдыхает.

— Я хочу разлить твой аромат по бутылкам, Холли. Он чертовски опьяняет. Я хочу всегда чувствовать запах твоей киски. — Я ничего не отвечаю. Но мое тело всегда реагирует на его грязные слова. Мои соки стекают по внутренней стороне бедер, когда язык Ти слизывает их. Я такая чувствительная. Я не знаю, сколько еще смогу выдержать, моя киска снова пульсирует от потребности быть наполненной им. — Тебе что-то нужно, Dolcezza? Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

— Мне нужен ты, Ти. Мне нужно, чтобы ты уже был внутри меня, — выдохнула я.

— Почему же ты не сказала? Я ненавижу оставлять свою жену неудовлетворенной хоть в чем-то. — Я слышу, как расстегивается его молния, как шуршит ткань и как он стонет. Я хочу повернуться. Хочу увидеть его. Я уже собираюсь это сделать, как вдруг на мою задницу опускается рука. Удар отдается прямо в мой клитор.

— О, черт! — восклицаю я, когда Тео одновременно вводит в меня свой член.

— Бл*дь, я обожаю трахать тебя, Холли. Я мог бы жить в этой киске 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Ты такая чертовски мокрая, такая чертовски теплая, и ты так чертовски хорошо сжимаешь мой член.

— О Боже, Ти, не останавливайся. — Я не знаю, умоляю ли я его продолжать трахать меня или продолжать грязные разговоры. В этот момент я думаю, что кончила бы снова только от звука его голоса.

— Я никогда не перестану трахать тебя! Мы войдем в Книгу рекордов Гиннесса, как пара, которая трахается больше всех. Трахается лучше всех. — Я снова вжимаюсь в него, встречая его толчок за толчком, делая все возможное, чтобы не отстать. Он входит в меня быстро и сильно. — Я хочу, чтобы ты кончила снова, Холли. Я хочу, чтобы ты кончила от моего члена. Я хочу чувствовать, как твои соки стекают по моим гребаным яйцам. Я хочу купаться в твоих гребаных соках, Холли. — Святое дерьмо… Мое тело дрожит. Мурашки бегут по коже, меня покрывает холодный пот. Ти замедляет свои движения. Ему удается просунуть руку под меня, его пальцы находят мой клитор и щиплют его. — Ты будешь для меня хорошей девочкой, Dolcezza? Ты кончишь? Зальешь мой член всем, что у тебя есть?

— Да! — кричу я.

Ти снова наращивает темп, попадая в ту самую точку внутри меня.

— О, черт! Мне нужно, чтобы ты кончила сейчас, Холли, — рычит он.

Секунды спустя все мое тело замирает, и я кончаю для него. Всегда для него. Я никогда не испытывала таких оргазмов, как те, которые ему удается извлечь из меня. Его член изливается внутри, теплая жидкость покрывает внутренние стенки. Через минуту он выходит и разворачивает меня. Его губы прижимаются к моим, и он вырывает дыхание из моих легких, целуя меня так, будто никогда не сможет насытиться. Этот мужчина заставляет меня чувствовать себя желанной, как никогда до него.

Глава тринадцатая

Тео

Я лежу в постели, обнимая Холли. Вот что такое мир. Вот что значит быть целым. Если бы это было возможно, мы бы и дальше оставались в этом пузыре. Кончики ее пальцев бесцельно двигаются вверх и вниз по моей груди, обводя мои татуировки. Я мысленно записываюсь на прием к тату-мастеру. Мне нужно добавить парочку.

— Думаю, я хочу одну, — говорит Холли.

— Что именно? — Эта женщина может попросить чертову страну, и я найду способ купить ее.

— Татуировку, — отвечает Холли, и я понимаю, что это чуть ли не единственное, в чем я могу ей отказать. Не потому, что ей не пойдет мое имя, набитое на ее коже. Но если я не научусь пользоваться татуировочным пистолетом так же хорошо, как своим «Глоком», она ее не сделает.

— Нет, — говорю я, тут же понимая, что это был неправильный выбор слова. Холли поднимает голову и смотрит на меня. Я вижу вызов в ее глазах.

— Что значит «нет»? Ты не владеешь моим телом, Ти. Если я захочу татуировку, я ее сделаю.

Что происходит с женщинами в нашей семье, почему сегодня все спорят со мной?

— Вот тут ты ошибаешься, Dolcezza. — Я переворачиваю ее на спину и ложусь сверху. — Это тело принадлежит мне. Ты моя. И я не собираюсь позволять другому мужчине прикасаться к тому, что принадлежит мне.

Она поднимает на меня бровь.

— Хорошо, я не позволю другому мужчине трогать то, что принадлежит тебе. — Черт, это было слишком просто… Я недоверчиво смотрю на нее, пытаясь понять, почему она сдалась без боя. — Не думай слишком много, Тео. Я согласилась с тобой. Мое тело — твое, и прямо сейчас мое тело жаждет мороженого с шоколадной посыпкой. Думаю, твой долг — пойти и принести мне его. — Она смеется.

— Хочешь мороженого? Я доставлю тебе целую гребаную фабрику. — Я вскакиваю на ноги и поднимаю с пола пару сброшенных треников.

— Пока хватит и пары шариков. И надень футболку. Ты не можешь ходить по дому в таком виде. У какой-нибудь бедной девушки случится сердечный приступ.

Я беру футболку и спускаюсь на кухню. Надо было, бл*дь, обуться. Пол чертовски холодный. Я придвигаю к себе миску и накладываю в нее три шарика ванильного мороженого.

— Проголодался?

Я поворачиваюсь и вижу, как на кухню входит Нео без верха.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — спрашиваю я. — И где, бл*дь, твоя одежда?

— Я остался в одной из гостевых комнат. Мне нужно было немного воды. Не думал, что это преступление.

— Почему ты спишь здесь? Что не так с твоим домом?

— Что за допрос с пристрастием? Я устал и завалился спать. Я уже делал это миллион раз, Ти.

Он прав. Делал. Но он не делал этого, когда в доме была моя сестра. Черт, я начинаю думать, что мне повезло, что не пришлось расти с этой девчонкой. Я знаю о ней совсем недолго, и она уже доставила охренеть как много стресса.

— Так, кран там. Ты знаешь, где стаканы. — Я оставляю его на кухне и прохожу мимо гостевой комнаты Анжелики и Изабеллы.

Я слышу шепот и останавливаюсь, чтобы прислушаться.

— Мама, а мы завтра пойдем к nonno?

— Может быть, Иззи. Мы можем позвонить ему утром.

— Nonno все еще грустит из-за дяди Ти? Как ты думаешь, дядя Ти и nonno помирятся?