Сексуальная рабыня - Ишида Рё
Кавамура удивлённо приподняла брови, но молча дала ему бланк. Обед ещё не наступил, а Таканаши уже подал уведомление. Вернувшись за свой стол он попробовал работать, но всё валилось у него из рук. «К чему всё это теперь!» — думал он.
После получения расчёта он зашёл к Кавамуре и попросил её номер телефона.
— Зачем Вам мой номер, Таканаши-сан? — спросила она.
Сэтору замялся.
— Ну я бы хотел…, — неуверенно проговорил он.
— Ладно, — она дала ему скопировать свои контакты.
Мысль о том, что он может позвонить Кавамуре и узнать, как дела у Асахины-сан действовала на Таканаши успокаивающе.
Когда Сэтору принялся разбирать своё барахло он поразился тому насколько мало скопилось у него вещей. Он наткнулся даже на спортивную сумку, в которой лежали футболки и носки которые он надевал ещё когда учился в универе и жил в студенческом общежитии. С тех пор он так и не залезал в эту сумку. По-хорошему всё это нужно было выбросить. Собирание вещей давалось ему нелегко, хоть их было и немного. Делать ничего не хотелось, им овладело состояние тупого равнодушия. Он знал что это нужно сделать, но не мог найти в себе сил. «Что теперь с нами будет?» — думал он. Сэтору ни секунды не сомневался в том, что Асахина его не бросит. После того как она познакомила его со своими родителями он был в этом совершенно уверен. Кроме того её степень зависимости от него была настолько сильна, что Сейэри скорее согласится умереть чем расстанется с ним. Правда теперь ему придётся жить за её счёт. От этой мысли Таканаши становилось тоскливо. Он тяжело вздохнул, зверски хотелось курить. Сэтору знал, что в его положении он не может позволить себе траты ещё и на сигареты. Впрочем какая теперь разница?! Сгорел сарай гори и хата! Телефон звонил уже несколько раз. Таканаши бросив беглый взгляд на экран убедился, что это звонит Асахина. «Она наверное с ума сходит!» — подумал Сэтору. Однако он не собирался пока отвечать на её звонки. Та роль которую он играл в их с Сейэри отношениях с некоторого времени стала определять многие его поступки. Мучить Сейэри давно вошло у него в привычку. Правда сам он страдал из-за этого гораздо больше чем Асахина-сан. В такие моменты ему становилось до боли её жалко, ему хотелось посадить её к себе на колени и утешить, но он знал что вместо этого должен оскорблять её. Вслед за этим из тёмных глубин его души поднималась чёрная жестокость, захлёстывала его, делала особенно грубым. Именно тогда Асахину начинало трясти от возбуждения. Потом приходило чувство вины и раскаянья. Таканаши становилось страшно, ему приходило в голову, что в какой-то момент он может уже не вернуться в состояние которое он считал нормальным. Таканаши часто думал о том, что внутри каждого человека может прятаться зверь и нужен только некий толчок чтобы этот зверь вырвался на свободу. В его случае Асахина яростно провоцировала его жестокую сторону. Понимала ли она что играет с огнём? И эта игра может привести к страшным непоправимым последствиям? Таканаши был уверен, что понимала. Но также как и он Сейэри не могла остановиться, не могла вернуться к своей однообразной, размеренной жизни. Таканаши плюнул и направил стопы свои в ближайший круглосуточный. Купил пачку, с наслаждением закурил. Вернувшись домой, он застал перед своими дверями бледную, решительную Ватанабе.
— Добрый день, Ватанабе-сан! — сказал ей Сэтору.
Она что-то прошипела в ответ, глаза её метали молнии. Таканаши усмехнулся про себя.
— Входите, — предложил он.
Таканаши вошёл и Ватанабе последовала за ним. Она затравленно оглянулась по сторонам оглядев его комнату.
— Чем обязан Вашему визиту? — спросил Таканаши насмешливо усаживаясь на постель напротив своей гостьи, — возможно Вы воспылали ко мне страстью которую осознали только после моего ухода?
Краска бросилась Ватанабе в лицо, она шевельнула узкими накрашенными губами, Таканаши разобрал слово червяк.
— Напрасно Вы держите всё в себе Ватанабе-сан, — продолжал он издеваясь, — это очень вредно для Ваших нервов!
— Я убью тебя! — скрежеща зубами выдавила из себя Ватанабе.
Таканаши поднял брови с деланным удивлением.
— За что? Могу я узнать?
— Я не знаю каким образом ты заполучил такую власть над Асахиной-сан! Возможно ты шантажируешь её или ещё что-нибудь! Я не знаю! Но я защищу её во что бы то не стало! — она говорила отрывисто выбрасывая слова ему в лицо точно камни кидала.
— И?
— Если ты не оставишь её в покое я убью тебя! Клянусь! — выпалила Ватанабе, на лице её выступил чахоточный румянец, глаза блестели.
— Что ты знаешь об Асахине-сан? — спросил Таканаши, становясь серьёзным.
— Что? — растерялась Ватанабе, она оглянулась по сторонам как будто ища поддержки у невидимых свидетелей их разговора.
— Ты ничего не знаешь ни о ней, ни о наших отношениях с Сейэри! Ты просто дура, — спокойно сказал ей Таканаши.
Ватанабе побледнела, кулаки её сжимались, ему показалось, что она вот-вот задохнётся. Так ничего и не ответив ему она повернулась и вышла громко хлопнув дверью. Таканаши опять захотелось курить, первая сигарета предсказуемо потащила за собой следующую. Некоторое время Сэтору сопротивлялся этому желанию, но в конце концов не выдержал и выйдя из квартиры на галерею закурил. Пока он жадно затягивался из-за соседнего дома вылетел чёрный представительский седан и подлетев к дому Таканаши остановился под визг тормозов едва не снеся столбики огораживающие парковочные места. «А вот и она!» — подумал Сэтору, радость в его душе смешалась с тоской. Асахина выскочила из машины и увидела курившего на галерее второго этажа Таканаши.
— Слава богам! — вырвалось у неё.
На секунду силы оставили Асахину, она покачнулась и Сэтору испугался, что она лишиться чувств. Но Сейэри овладела собой, оправила узкую юбку и решительным шагом направилась к лестнице. Щёки её горели, она бросала на Таканаши долгие умоляющие взгляды из-под длинных черных ресниц. Сэтору отлично видел что она изо всех сил сдерживается чтобы не побежать к нему. Пока она поднималась по лестнице, нервно кусая губы, Таканаши любовался ею, её туго затянутыми узкой юбкой бёдрами зрелой женщины, её подпрыгивающей при каждом шаге большой грудью. Таканаши не был уверен, что Асахина сама осознаёт насколько она сексуальна.
