Сердце Гудвина - Ида Мартин
– Хорошо! – Слова Ксюши прозвучали убедительно. – Тогда как поступим? Сделаем вид, что ничего не произошло и в нашей переписке нет ничего стыдного?
– Так сделали бы умные. – Она улыбнулась. – А глупые должны все отрицать и тем самым еще сильнее привлекать к себе внимание.
– Нет уж! Я не хочу привлекать к себе внимание подобным образом. Вполне достаточно того, что есть.
– Ладно, – милостиво согласилась Ксюша, – сделаем вид, что мы глупые, но поступим как умные.
Мы обнялись. Из соседней квартиры доносилась громкая музыка и оживленные голоса. Родители перешли к фазе активного веселья. На улице тоже кто-то громко разговаривал, тявкала собака, взвизгивали и смеялись дети.
– Мне это не нравится, Ксюш, – тихо проговорила я ей в плечо.
– Ясное дело, никому не нравится.
– Нет, не так, как всем! – Я замолчала, надеясь, что она поймет без объяснений.
И она поняла. Резко отстранившись, положила руки мне на плечи и легонько встряхнула.
– А мне знаешь что не нравится? Что в последние дни ты слишком часто думаешь и говоришь о том, о чем не должна.
В ее огромных серо-зеленых глазах я увидела свое отражение.
– Я же не специально. Очень стараюсь ни на чем не фокусироваться, но оно лезет само.
– Это весна и авитаминоз!
– Возможно.
– Экзамены и нервы.
– Да, скорей всего.
– Тебе нужны положительные эмоции.
– Еще как нужны!
Быстро поцеловав меня в лоб, она прошла в комнату, которую, несмотря на половые различия, им приходилось делить с Ромой, и со вздохом присела на край своей кровати.
– Короче! Предлагаю не загоняться. Вон Толоконниковой еще хуже.
– Шутишь? – Я опустилась рядом. – Да Марго бы и сама свои нюдсы в общую группу запостила, если бы не боялась, что Лу ее бросит.
– Это точно. Новость так себе. С учетом того, как она одевается, ее сиськи не видел только слепой.
– Да и секстинг Проскурина и Ники фигня. Они же встречаются. Тупо кринж, не более. Кстати, про то, что они с Лу развели девятиклашек на деньги, все в курсе, какой смысл это сливать? И про телефон Гагариной тоже. Степа ведь его потом вернул! – Я задумалась. – Действительно, по большому счету этот вброс – пустышка. Похоже, кто-то из мелких недоделанных хакеров развлекается.
– Тогда наши его найдут и оторвут голову.
– Может, нужно сообщить в техподдержку о взломе?
– Просто поменяем пароль.
В прихожей хлопнула дверь, и мы замерли. Быстрыми шагами кто-то прошел по коридору, послышался щелчок дверной ручки.
– Ромка, – сразу определила сестра.
Мы переглянулись и, не сговариваясь, бросились за ним в спальню Альбины. Присев на корточки перед комодом, Рома выдвинул нижний ящик и достал оттуда упаковку бумажных платков.
– Зачем они тебе? – удивилась Ксюша. – Парни не пользуются носовыми платками.
– Да? – Рома смерил ее недоверчивым взглядом. – По-твоему, они сморкаются в рукав рубашки?
– У тебя нет соплей, – не унималась Ксюша. – Давай колись, что ты затеял.
Шутливо вытолкав нас из комнаты, Рома принял загадочный вид.
– Это не для меня.
– Тебя кто-то ждет внизу?
Он кивнул и поспешил к выходу.
– Бли-и-ин, – догадалась Ксюша, – ты с кем-то гуляешь? Давай говори, с кем! Мы ее знаем?
Рома неопределенно передернул плечами, и Ксюша крепко схватила его за локоть.
– Быстро говори, а то мы пойдем с тобой. Ты же не хочешь, чтобы мы пошли с тобой?
– Ну, допустим, с Жанной, – нехотя признался он.
– Что? – ахнули мы с Ксюшей в один голос. – С Носовой?
Вместо ответа он отцепил Ксюшины пальцы и юркнул за дверь. Ксюша попыталась кинуться за ним, но я ее удержала.
– Пусть гуляет с кем хочет.
– Но это же Носова! Она же тю-тю, – Ксюша покрутила у виска.
– Мы с тобой тоже тю-тю, – засмеялась я. – Пойдем есть торт!
– А мы влезем в платья для выпускного?
– Влезем, потому что мы их еще не купили.
Родители готовились ко сну. Мама принимала душ, папа складывал стол. Балкон в комнате был открыт, и теплый ветерок с улицы приятно разгонял духоту и запахи еды.
Май всегда казался мне упоительным, сказочным, невероятным. В мае я чувствовала себя счастливой и влюбленной еще больше, чем обычно. Во всё и во всех! В чернично-кремовое небо, в пепельно-голубые облака, плывущие над крышами домов. В теплые желтые окошки квартир и их обитателей. В компании, гуляющие во дворе, в музыку, доносящуюся со всех сторон, в скрип качелей и шуршание колес машин.
И все же в этом году что-то пошло не так. Нет, май оставался прежним, однако со мной происходило нечто непривычное. Возможно, мне и правда не хватало витаминов или гормонов радости, но тревожное звучание надвигающейся опасности нарастало, и его становилось все сложнее игнорировать.
Красное платье, Гудвин, взломанный аккаунт, привидевшийся в метро Розовый Фламинго – при воспоминании об этом в животе трепетал неприятный холодок, и сознание с непозволительной вольностью вразнобой подсовывало эпизоды-намеки, о которых я усиленно пыталась не думать.
Черный мусорный пакет, принесенный ветром к моим ногам по дороге в школу. Бордовая лужа от разбитой бутылки вина, попавшееся во время приготовления завтрака тухлое яйцо. Новенькая наклейка в лифте: «Будьте внимательны и осторожны!»
Я вполне могла допустить, что так выражается страх надвигающихся экзаменов, подсознательное сопротивление переменам или взросление, и я с удовольствием приняла бы данное объяснение своего состояния, если бы не была совершенно точно уверена, что дело в другом. Уже более полугода я не сталкивалась ни с чем серьезнее разговаривающего со мной телевизора и невинных бытовых сигналов вроде порвавшегося чайного пакетика, рекламного звонка или найденной на улице перчатки. Телевизор время от времени просто вел со мной диалог, либо поддерживая, либо опровергая мои мысли. Стоило, например, подумать, что соседи за стенкой слишком бурно ссорятся, как из гостиной, где папа, развалившись в кресле, «приходил в себя» после работы, доносился голос киношного героя: «Какое тебе дело? Да пусть хоть поубивают друг друга! Это их собственный выбор». А если я искала в шкафу вещь, он мог дать подсказку: «Начнешь всем все раздавать, у тебя ничего не останется», и я тут же вспоминала, что дала поносить ее Ксюше. А бывало советовал: «Поздно не ложись», «Просто загугли», «Оставь это до завтра».
К подобному я привыкла. Подобное не удивляло, не пугало и не омрачало жизнь. Небольшое дополнительное знание о вероятности того или иного события – как наблюдение за погодой: набежали тучки, скорей всего, будет дождь.
Порой поступали и серьезные тревожные сигналы, неясные, зловещие, откуда-то издалека, будто приносимые ветром раскаты грома, но если к ним не прислушиваться и не смотреть в сторону темнеющего горизонта, они пролетали мимо, и снова все входило в привычное спокойное русло.
Телефон пиликнул уведомлением о сообщении. Гудвин: «Видел в группе вашу переписку. Вы смешные. Теперь я понимаю, почему ты спрашивала, на сколько баллов я себя оцениваю». – «Ты имеешь к этому посту какое-то отношение?» – «Нет. Зачем мне?» – «Не понимаю, кому нужно пытаться опозорить всех сразу?» – «Он заявляет о своей власти и, подозреваю, выложил в группе далеко не самые страшные секреты из тех, что отыскал на взломанных страницах». – «Хочешь сказать, что это предупреждение?» – «Это всего лишь версия».
Под балконом остановилась машина с громко бухающими басами.
«Из-за тебя я сегодня попала в идиотское положение». – «Очень любопытно». – «Подробностей не дождешься, но круг сужается! Еще немного, и я до тебя доберусь». – «Ого! Мне показалось или ты со мной заигрываешь?» – «Я тебе угрожаю». – «Это одно и то же.
Глава 8
Город пах зеленью. Почувствовать это в Москве редко удавалось, но сейчас повсюду косили свежую молоденькую траву, изумрудные облака первой листвы опушили кусты и деревья, на клумбах распустились тюльпаны. Сирень еще только набирала цвет, но те участки газона, где не успели пройтись косилки, были усыпаны жизнерадостными одуванчиками. Я могла бы всю жизнь сидеть вот так на качелях с Ксюшей, есть ореховое мороженое и разглядывать прохожих. В солнечный воскресный день на улицу, казалось, вышел весь район. Люди гуляли с детьми, собаками, семьями, поодиночке, мимо то и дело пролетали ребята на скейтах, самокатах или велосипедах, многие из них были из нашей школы. К парочкам нашего возраста мы присматривались особенно внимательно, а когда кого-нибудь узнавали, с любопытством
