Устанавливая правила - Сагара Люкс
На другом конце линии Оливия растворяется в весёлом смехе.
— Даже не пытайся. Я знаю таких, как ты…
— Богатые отпрыски, имеешь в виду?
— Да, те, кто без помощи «папы» не могут даже завязать шнурки на ботинках и… Угадай что? Они меня не пугают.
— Очень жаль. — Я выключаю диктофон, который включил перед разговором. — Потому что, видишь ли, мне совсем не нужна помощь отца, чтобы добиться справедливости. Я молод, это правда, но я быстро учусь справляться с проблемными людьми.
— Я проблемный человек? — восклицает она, смеясь.
— Ты стала им в тот момент, когда вышла первая статья, но долго такой не останешься.
Завершив звонок, я пересылаю запись адвокату Бейли вместе с просьбой подать на неё в суд за клевету и попытку вымогательства, и совсем не чувствую себя виноватым. Уверен, Оливия не сможет позволить себе судебный процесс и независимо от того, осудят её или нет, жизнь девушки будет разрушена, но мне всё равно.
«Ты совершил ошибку, ты и исправишь».
Мы оба были неправы: Оливия — в том, что спровоцировала меня, а я — доверился, и за последствия мы будем расплачиваться всю оставшуюся жизнь.
Я наливаю себе ещё бурбона. На этот раз, прежде чем выпить, закрываю глаза и подношу бокал близко к носу, чтобы глубоко вдохнуть аромат напитка. Делаю маленький глоток, смакую. Мне кажется, я никогда не ощущал бурбон таким сладким и интригующим.
Когда открываю глаза, то вижу на пороге маму. Её лицо побледнело от ужаса, будто она увидела привидение. Возможно, дело в том, что отец любил бурбон. Он выпивал по стакану каждый вечер, в этом самом кабинете, смакуя его так же, как я сейчас.
— Я уладил вопрос.
Жду, когда она спросит меня, как я это сделал, или снова скажет, как сильно я похож на отца. Вместо этого мама поворачивается ко мне спиной и исчезает. Я ничего не делаю, чтобы остановить её, не могу обуздать чувство всемогущества, которое охватывает меня.
«Я буду лучше, чем отец, — обещаю себе. — Я не позволю никакому шипу проникнуть в моё сердце».
Глава 7
Шэрон
Сиэтл, настоящее время
Я буквально разваливаюсь на части.
Мне не привычно подчиняться чужим ритмам, как не привыкла, чтобы кто-то был рядом, пока я работаю. Последние два дня Томас не сводил с меня глаз ни на секунду. Думаю, он не менее двадцати раз повторил, чем я рискую, если осмелюсь заговорить с кем-нибудь об «Икаре». Что Томас упустил (с улыбкой думаю я), так это то, что Рулз сделает с ним, если я не буду соблюдать соглашение о конфиденциальности.
«Кстати, Рулз».
Он не звонил мне с той ночи, когда угрожал найти меня. И он искал, правда безрезультатно. Интересно, что сказал бы Рулз, узнай, что я называю себя Сереной Фостер и он платит мне за работу на него. Кабинет Томаса находится на том же этаже, что и его. Мы несколько раз проходили мимо друг друга в коридорах Rules Corporation.
Но Рулз не замечал меня.
Я делаю паузу, со вздохом встаю и подхожу к окну. Эти несколько дней я много думала о нашем последнем разговоре, и о том, что чувствовала после того, как нажала отбой.
Прошлой ночью, несколько часов проворочавшись в постели, я сдалась и доставила себе удовольствие. И самое безумное, — делая это, я думала не о нём.
По крайней мере, не только.
Я представляла, как на моих глазах он занимается сексом с другой женщиной. Это была безумная извращённая фантазия, совершенно непохожая на те, к которым я прибегаю обычно, чтобы выпустить напряжение в теле.
Но необычайно приятная.
Мне не нравятся ни мысли, которые Рулз вложил в мою голову, ни чувства, которые я испытала, когда он прислал мне видео с половым актом. Я не сразу поняла, что это не он. Мысль о том, что Рулз трахает другую и хочет показать мне, раздражала.
Потом, однако, я начала находить это возбуждающим.
Делаю глубокий вдох, прочищая горло.
«Нужно уходить».
Я собираю свои вещи и спешно покидаю Rules Corporation. Чтобы отвлечься, включаю мобильный телефон и отвечаю на пару запросов, затем прокручиваю электронные письма и сообщения, которые получила за день.
Одно из них особенно привлекает моё внимание. Бенджамин Бернс, детектив, которого я наняла для поиска информации о сестре, написал, что у него есть для меня новости. Это хорошо, потому что, хотя мне и удалось попасть в Rules Corporation, в расследовании я не продвинулась.
Немедленно звоню ему, сообщая, что заеду сегодня вечером. Я надеюсь, что он действительно нашёл что-то интересное, потому что если ошибусь с Рулзом, то окажусь без каких-либо зацепок.
На углу улицы замечаю такси. Прыгаю внутрь и называю адрес офиса Бернса. Если бы я не слышала о нём только хорошее, я бы никогда его не наняла. У него нет ни сайта, ни электронного почтового ящика. Насколько я знаю, он живёт и работает на третьем этаже полуразрушенного здания. Бернс утверждает, что он бывший полицейский, но в ходе расследования я выяснила, что он нечто большее.
На двери висит латунная табличка, подтверждая, что я нахожусь в нужном месте. Я собираюсь постучать, когда замечаю, что дверь не закрыта, а только прикрыта. Достаточно подтолкнуть её, чтобы оказаться в совершенно другой эпохе.
Стены оклеены бежевыми обоями. Вся мебель деревянная, большая и громоздкая. Здесь есть металлические стеллажи, из которых вываливаются документы и бухгалтерские книги, с силой втиснутые на огромные полки.
— Присаживайтесь, мисс Аллен, — радушно приветствует детектив. — Могу я предложить вам стакан виски?
— Спасибо, но я не люблю алкоголь.
Я сажусь напротив, и мы некоторое время наблюдаем друг за другом. Мы общались только по телефону. Поскольку в интернете нет его фотографий, у меня сложилось собственное представление о внешности Бернса. У него нет шрамов, хотя лицо отмечено глубокими морщинами. Седые волосы в беспорядке, глаза напряжённые и добрые. Бернс выглядит обнадеживающе. Если бы я не пережила слишком много неприятностей, то доверять ему было бы естественно.
— Вы сказали, что у вас есть для меня кое-какая информация.
— Да, — подтверждает он.
— И что?
Он достаёт блокнот и начинает листать.
— Вы наняли меня, чтобы расследовать смерть своей сестры.
— Предполагаемую смерть, — поправляю я.
— Верно. Предполагаемая смерть. — Он что-то подчёркивает и пишет.
— Мы установили, что в последний раз вы слышали о ней в тот вечер, когда с фальшивыми документами она вошла в «Голубые ноты». — Я киваю. — Однако это был не последний
