Снегурочка носит мини - Юлия Валерьевна Набокова
Аня тяжело вздохнула и ускорила шаг. Вероятность того, что новогоднюю ночь она будет встречать в гостях у незнакомого мужчины, еще с утра равнялась нулю. Но после того, что случилось с ней за последний час, Аня уже ни за что не могла поручиться.
— Вы идите вперед и, если увидите Тамару Петровну, дайте мне знак, — попросила она, когда они остановились перед дверью подъезда.
— А вы не боитесь, что она подкрадется сзади? — ехидно поинтересовался Станислав, открывая дверь.
Вздрогнув, Аня юркнула следом за ним. Дверь за спиной захлопнулась, и Аня почувствовала себя загнанной в ловушку.
— Давайте быстрее! — взмолилась она. — Где у вас лифт?
Как назло, лифт пришлось ждать. Один застрял на тринадцатом этаже, а другой улиткой полз вниз, останавливаясь на каждом этаже. Аня вздрагивала от малейшего шороха, а Станислав насмешливо наблюдал за ней. Когда лифт, наконец, приехал, Аня спряталась за спиной Станислава.
— Здравствуйте, Тамара Петровна! С наступающим вас! — радушно воскликнул Станислав, и Аня от охватившего ее ужаса чуть не грохнулась в обморок.
— Спасибо, Станислав, — пробасила вышедшая из лифта высокая полная дама. — Только я не Тамара, а Татьяна.
Она с интересом взглянула на Аню, отметив ее голые ноги в тапках и пальто с плеча Станислава, выгнула бровь, но деликатно промолчала. Сконфуженная Аня бочком скользнула в узкий лифт и метнула испепеляющий взгляд на Станислава. Тоже шутник выискался! Чуть до инфаркта не довел. Если бы у нее было, куда пойти, она бы уже давно сбежала прочь от этого грубияна. Но в качестве перспективы маячила только возможность провести новогоднюю ночь на площадке у своей квартиры, где ее могли увидеть знакомые. Чем так оскандалиться, лучше вытерпеть любые насмешки от Станислава. Тем более, ее мучения почти закончились: Станислав оставит ее в квартире, а сам уедет на вечеринку к однокурсникам, которые его уже заждались. И ее ждет спокойная и тихая ночь перед телевизором — в награду за те ужасные часы, которые она пережила.
— Поехали скорей, — взмолилась она, и Станислав нажал на кнопку девятого этажа — к счастью, заведующая жила на шестом, значит, можно успокоиться: столкнуться с ней лоб в лоб не придется. Двери начали медленно закрываться.
— А кстати, почему вы так боитесь встретить свою начальницу? — Он пристально взглянул на нее. — Разве вы не согласовали с ней текст статьи и она не в курсе вашей, гм, — он криво усмехнулся, — униформы?
Аня растерялась, не зная, что ответить. Но вдруг Станислав оглушительно чихнул. От его богатырского чиха лифта заходил ходуном, а двери, которые уже почти закрылись, стали разъезжаться.
— Нет, только не это! — простонала Аня и торопливо нажала на кнопку девятого этажа. — Вы что, издеваетесь?
— Это все Новый год! — принялся оправдываться Станислав. — В лифте елки возят… А у меня аллер-апчхи! — аллергия!
— Ну же, закрывайся скорее! — взмолилась Аня, снова и снова нажимая на кнопку, однако лифт не подавал признаков жизни.
— Опять сломался, — не удивился Станислав, снова чихнул и внезапно сунул руку в карман своего пальто, которое было надето на Ане. По ее бедру через ткань кармана требовательно скользнула его рука.
— Вы что! — ахнула Аня и шлепнула его по руке.
Станислав с укоризной взглянул на нее и прижал клицу платок, который выудил из кармана своего пальто.
— А тяжелая у вас рука, Анна!
— Извините, — смутилась она.
— Апчхи! — чихнул Станислав и вывалился из лифта на площадку. — Это еще повезло, что лифт сейчас сломался, — заметил он, — а не между этажами, иначе застряли бы.
— Это чем же повезло? — выпалила Аня. Она бы предпочла просидеть в лифте до утра, лишь бы не попасться на глаза Тамаре Петровне.
Эта женщина, внушавшая страх всей школе, вечно отчитывала Аню по пустякам. Два года назад, когда Аня только переступила порог школы, Тамара Петровна Морозова была еще завучем. Она просканировала Аню пронзительным взглядом с ног до головы, заклеймила ее молодость и тихий нрав («Знаете, какие у нас ученики? Да они вас съедят!») и вынесла приговор: «Такие, как вы, у нас долго не задерживаются». Ане, которая всю жизнь мечтала учить детей и пошла в педагогический по призванию, а не из-за низкого проходного балла, до того сделалось обидно, что она поклялась: эта школа станет ее родным домом, а вредная дама возьмет свои слова обратно. Это уже потом, из разговоров в учительской, она узнала, что у завуча свой зуб на молодых специалистов, пришедших работать сразу после института. Ее дочь Настя продержалась в школе ровно год, а потом уволилась, не выдержав придирок матери. «Так что гляди, Анюта, Морозова тебе спуску не даст!» — по-матерински сочувствовали молодой англичанке учительницы в возрасте.
Однако Аня сдаваться не собиралась. С учениками она подружилась легко, уроки английского быстро сделались популярными, к ней даже перешло несколько учеников, ранее изучавших немецкий, и тут уж пришлось проявить все чудеса дипломатии, чтобы умаслить раздосадованную немку Берту Венедиктовну. А вот с Тамарой Петровной Морозовой найти общий язык никак не удавалось: Ане казалось, что завуч вечно ею недовольна и только и ждет удобного предлога, чтобы выставить вон. Прошлой зимой случился скандал: Тамара Петровна уволилась из-за конфликта с директрисой, но уже весной триумфально вернулась в школу. Директрису поймали на взятке, а Тамара Петровна заняла ее место и теперь держала школу в ежовых рукавицах. Встречая Тамару Петровну в коридоре, Аня старалась проскользнуть незаметно и жалела о том, что у нее нет плаща-невидимки. Ах, как бы он пригодился ей сейчас!
Станислав снова оглушительно чихнул, Аня машинально продолжала жать на кнопку.
— Лифт дальше не идет, просьба освободить кабину, — насмешливо прокомментировал Станислав ее беспомощные попытки запустить упрямый механизм.
— Так вызывайте следующий! — рявкнула Аня, кутаясь в пальто Станислава. Оно было коротким и едва прикрывало подол ее легкомысленной юбочки, так что ноги уже покрылись мурашками.
— Уже вызвал, — миролюбиво доложил Станислав. — Только он по-прежнему стоит на тринадцатом. Будем ждать или пойдем пешком?
В этот миг оглушительно хлопнула входная дверь и раздался звучный голос, от которого у Ани все внутри оборвалось.
— Поздно, — пролепетала она похолодевшими губами, плотнее запахнула пальто Станислава и без сил прислонилась к стене лифта, приготовившись к неизбежному.
— Как мы теперь без икры? — громко возмущался резкий женский голос. — Разве можно быть таким валенком? Надо было хватать эту последнюю банку, а ты безропотно уступил ее этой-то ушлой кикиморе!
Аня с замиранием сердца слушала этот голос, который не раз
