Вкус предательства (СИ) - Саади Селин

Спустя полчаса езды и старательных попыток перестать чувствовать ноющую резь в груди я уже дохожу до квартиры, где меня снова ждет сюрприз.

Когда же этот вечер уже закончится?!

— Что ты тут делаешь? — чеканю, звеня ключами.

— Я знаю, что ты встречалась с моим мужем.

Действительно, будто это так ожидаемо.

— Допустим.

Сильнее всего раздражает, что это именно она. Будь кто угодно на ее месте, было бы чуть больше плевать. Но, тот факт, что он просто взял и повернулся в другую сторону, к соседке… Выводит значение злости на небывалый уровень.

— Я не держу на тебя зла.

Фраза вызывает у меня смех, который я даже не стараюсь скрыть.

До слез.

— Кать, — еще не до конца успокоившись говорю: — Мне плевать, злишься ты или нет. Есть ты или нет. Спишь с ним или нет.

И отчасти, я говорю чистую правду. То, что накатывает при встрече с ним, это, полагаю, всего лишь что-то из сожаления. Сегодняшняя встреча, в общем, подтверждает этот факт.

— Я знаю, ситуация неприятная. — деловито начинает она: — Но мы любим друг друга, Ника. У нас прекрасная дочь. Я прошу тебя… — здесь отчетливо чувствуется драматичность ее жизни и переживания: — Не разрушай нашу семью.

Где-то внутри я и верю, и не верю. Но снаружи ухмыляюсь, приподнимая бровь.

— То есть крутятся мысли, что я могу это сделать? — говорю, представляя последующий ответ.

— Ваше расставание с Артуром…

— Я не об этом, Панкратова. — льдом цежу, делая шаг ближе: — Ты настолько не уверена в себе…или в нем?! — прищуриваюсь: — Ах да…боишься, что с тобой поступят также как со мной?!

Только с ней уже так и поступают, вспомнить ресторан — ужин два на два.

Триумфально снисходительная улыбка касается моих губ, пока она, пытаясь прийти в себя, молчит. Внутри буквально все клокочет, но я держусь.

Больше никто из них не увидит моей боли.

— Выдыхай, подруга. — надменно звучит собственный голос: — Я не из вашей касты.

А открывая дверь в квартиру добавляю:

— И впредь, предоставь мне возможность с тобой не пересекаться. Доброй ночи.

Не успеваю сделать шаг, как слышу громкий хриплый баритон.

— Катя!

Вот черт! Давайте может еще дочу вашу позовем, чаю с печеньками попьем?!

— Быстро поднимись к себе.

— Ты имел в виду к нам, Артур…

Стелит так, что даже противно. Голос прямо таки из фильмов про блондинок, хотя она все еще шатенка.

Что-то подташнивает.

— Иди. Макс.

Водитель и охранник в одном лице, который ошивается всегда рядом, тут же указывает в проход.

— Я надеюсь, ты меня услышала, потому что я тебя — да! — озвучивает она напоследок, и виляя хвостом удаляется.

Снова вдвоем. Дверь все еще открыта, и я наполовину в квартире. Артур не двигаясь смотрит, но ничего не говорит.

— Одна просьба…сделай, пожалуйста, так, чтобы больше я с вами не пересекалась. Спокойной ночи.

Твердо и уверенно звучат слова, несмотря на то, что я прошу.

— Я поговорю с ней.

Киваю.

Только знаю, что делает. Говорит про нее, про себя молчит… Ждет реакции, но я прикусываю кончик языка, чтобы не дать ему даже намека на таковую.

— Вероника, я не хотел, чтобы так вышло. — вдруг сипло говорит он.

Внутри будто что-то шевелится. А я не знаю, что ему сказать. Что я тоже не хотела?! Да я даже представить не могла, что окажусь в такой ситуации.

— Что тебе ответить? — развожу руками: — Если завтра выяснится причина, то появится понимание, кто хотел. Но это лишь мои доводы, ты свой выбор сделал, Артур. Не переобувайся, лишь потому что…

— Что значит завтра? — перебивает, прищуривая взгляд.

Вот черт! Дура!

Смотрю на него расширившимися зрачками, судорожно стараясь придумать ответ.

Глава 20

Артур

Теряется, только говорить явно не хочет. Шокирована, но глаза отводит и молчит.

Что же ты задумала?

— Я не обязана отчитываться перед тобой.

Раздражается, и пытается наступлением замылить глаза.

Неужели думает, что я такой идиот?!

— Судя по всему, тема касается нас. Стало быть…

— Нет никаких нас, Ризанов, и не может быть!

Такие уверенные слова и яростный взгляд.

Эта ее стена, твою мать, действует неведомо противоположно. Как и, сука, тогда. Это как красная тряпка, тотальный азарт и то самое из прошлого.

— Я и не утверждаю обратное. Однако… — подхожу ближе: — Ты что-то придумала.

Изучающим взглядом прохожусь по ее лицу. Невольно глаза останавливаются на полных губах, и я, мать его, тут же словно ощущаю их вкус.

Во мне просыпается какая-то лютая одержимость этой женщиной. И ведь думал, что перестал помнить…хотеть…любить…

Еще никогда не чувствовал себя настолько наивным.

— Ника, мы явно что-то упускаем. Но если продолжать спорить что-то изменится? Добьемся ли мы ответов?

Стараюсь говорить спокойно, хотя сам еще не отошел, и она на пределе, вижу. Небесные глаза смотрят с горечью и наливаются слезой.

— Где ты был раньше, Артур…? — шепчет с болью.

Будто на секунду треснули наши маски.

Я, черт возьми, слышу эту боль в голосе. И что самое главное, я ее чувствую. Подхожу к ней вплотную, блять, готов все отдать, чтобы не слышать это стекло.

— Прости меня. Я знаю, слова не изменят ничего, но я определенно задолжал тебе их. — говорю едва слышно, вдыхая неповторимый аромат.

До дрожи в пальцах хочется дотронуться до нее, но это невозможно. Поэтому сжимаю кулаки в карманах, чтобы не дать себе разрушить хотя бы этот момент. Момент, где мы по-настоящему говорим.

Ника растерянно хлопает глазами с секунду, но в руки себя берет.

— То есть ты предлагаешь узнавать вместе? — откашливается и скепсиса не чувствую, но доля неверия есть.

— Как минимум, я могу помочь тебе, а ты мне. — готовой фразой выдаю.

Не знаю, какую цель преследует она и ради своего ли спокойствия она хочет разобраться, но мне нужно узнать от нее о той ночи. И пусть пахнет мазохизмом, я должен услышать.

— Хм… Я хочу встретиться с Абрамовым. — выдает она спустя паузу, скрещивая руки на груди.

— Исключено. — молниеносно отвечаю, прожигая ее взглядом.

Медленно на ее лице расползается улыбка, такая слегка ехидная.

— Я буду делать то, что считаю нужным! — на одном выдохе говорит, отворачиваясь.

Твою мать, что ты творишь, девочка! Истуканом наблюдаю, как она уходит, захлопывая дверь, а раздражение вперемешку с возбуждением ударяют в мозг. Глухой рык срывается сам собой, и чертыхаясь я заставляю себя двинуться в сторону собственной квартиры, а не стучать в ее дверь.

Встретиться значит хочет, стремительно набираю сообщение Максу.

Хрена с два она будет с ним одна!

Наконец, добравшись до своего этажа вхожу в квартиру. Теперь предстоит разговор здесь.

— Долго ты любезничал с Вероникой…

Тут же, даже часы не успел расстегнуть, не говоря уже о пиджаке.

— Сейчас такая же беседа будет с тобой. — чеканю вполголоса, наполняясь все большим раздражением: — Зачем?

Один вопрос, стараясь быть тише. Малышка уже спит, да и укладывала ее наверняка няня, а не собственная мать. В таком состоянии идти к девочке не вариант, поэтому пропустим ритуал.

— Мне нужно было с ней поговорить.

Вот вроде бы спокойно отвечает, не кривит лицо, а это она делает искусно…и все равно, раздражает.

— О чем?

Снимаю рубашку, проходя, в конце концов, в спальню к гардеробной.

— О нашей семье.

— Мне всю конкретику из тебя вытаскивать?

— А тебе это так важно?!

Не сдается. Хотя глупо это даже предполагать к характеру Кати.

— Я слушаю.

Приказываю, потому что еще одно действие и самоконтроль испарится к чертям. Кнопка уже мигает красным, а когда зажжется, будет не остановить. Во мне словно килогерцы напряжения и гнева.

— Я сказала, чтобы она не трогала нашу семью.

По голосу слышу ведь правду говорит.