Измена. Заставлю любить (СИ) - Ольга Игонина
— И позволишь Нину заменить?
— А Нина-то тебе чем не угодила? Я не планировал ее менять.
— Ты знаешь, что она мне сегодня заявила? Что ты ей не давал указаний не пускать никого в мою комнату.
— Я с ней поговорю. — Он садится в кресло напротив меня и погружается в ноутбук.
Разговор окончен, мне лучше уйти, но я не могу пошевелиться. Стать хозяйкой? Интересно, он сам-то понимает, что сделать это здесь, в его доме, который так и не стал моим, будет практически невозможно.
Домработницу нанимал он, и слушать меня она не желает. Сестра приходит тогда, когда ей удобно. У свекрови так вообще свои ключи.
Хорошо, что хоть в загородном доме у нас адекватная помощница и нам не нужно таскать туда с собой Нину. Правда, жаль, что мы бываем там редко. У Влада постоянно дела на работе, а одну он меня туда не отпускает.
— Мне кажется, никто меня не любит, — тихо говорю, но он слышит. Отрывает взгляд от экрана ноута и удивленно смотрит на меня.
Видимо, гормоны делают свое дело, и я начинаю всхлипывать.
- Влад, я чувствую, что и ты меня не любишь.
Молчит. Вновь трет виски.
Смотрю на него и жду, что он ответит…
Глава 18. Влад
— Что за бред? — начинаю злиться и меня уже не остановить.
Эти признания в любви для меня какое-то бесполезное сотрясание воздуха. Я ей мальчик что ли, чтобы в уши красивые слова заливать.
— Просто… — мнется Полина. — Ты ведь мне не говоришь…
— А вот это все вокруг, — развожу руками, — не показатель? Вот это все для кого? Это для тебя ничего не значит?
Полина вытирает слезы и кивает головой.
Как же я устал… Хочу, чтобы меня просто оставили в покое.
— Я устала, — вторит мои мысли Полина, встает и уходит. Не удерживаю ее, тем более, что у меня и правда накопилось много дел.
Ненавижу все эти “любовь-морковь”. Люблю ли я Полину? Она для меня, в первую очередь, идеальная жена. Красивая, умная, с прекрасным образованием и наследственностью.
Она об этом, конечно, не знает, но перед тем, как сделать предложение, я проверил всю ее семью. Никто не сидел, не лечился от странных и страшных заболеваний. Да и с мозгами у всех все в порядке — сплошь преподаватели и профессора, даже один академик затесался.
Наш союз идеален. Но если ей для полного счастья нужно, чтобы я признавался в любви, то у нас явно проблемы.
Мне сложно говорить о чувствах, не понимаю их. Я человек действия, для меня забота это — купить, обогреть, защитить, а не вот эти пустые слова.
Да и как говорить то, что никогда не слышал от близких? Я не помню, чтобы мама мне когда-то говорила, что меня любит. Чаще слышал: “ты должен”, “ты мужчина, глава семьи”. Я привык так жить, только так и умею.
Да и сейчас никакой любви от родственников нет, только их проблемы. Кому чем помочь, кого вылечить. Внук троюродной тетки машину разбил, мамина соседка по даче ногу сломала, у племянницы трое погодок — в школу собрать не могут. Двоюродный брат переработался и хочет в в отпуск.
И все проблемы тащат мне. Не напрямую, конечно, — через мать. Сами звонить боятся. Но все равно ведь заниматься их делами приходится мне.
А я не уработался? Я никуда не хочу?
Кроме командировок и выехать не могу никуда. С Полинкой вырвались в свадебное путешествие, вот тебе и каникулы.
Элина еще вечно проблем подкидывает. Уже на голову села и ножки свесила, пора с этим заканчивать. Ладно, меня мурыжит, но до жены зачем придралась.
Хорошо, что камеры на каждом углу. Нужно сказать Нине, чтобы она за моей сестрой присматривала, не оставляла ее одну в квартире или наедине с Полиной. Мало ли, что еще придумает.
Достаю из папки договоры. Нужно еще раз все посмотреть, сверить, подписать. Голова раскалывается. Ищу в органайзере таблетки обезболивающего.
Закидываю одну в рот, встаю за водой. Взгляд падает на телефон. Звонит мама. Что еще интересного я сегодня услышу?
— Влад, что у вас произошло? Почему Элину обидели? — с первых фраз начинает отчитывать. Хоть бы раз позвонила спросить, как у меня дела. Нет, все разговоры у нас сугубо “деловые”.
— Все нормально, — отвечаю как можно спокойнее. — Я дома работаю. Никто ее не обижал.
— То есть у тебя все нормально? — взрывается мама. — Так поступить с сестрой и “нормально”?
Становится даже интересно, что она там наплела. Слышу, как мама подвигает стул, скребет им по полу.
— Не знаю. Прибежала вся в слезах, ничего сказать не может. Только “Влад, Влад”, а что Влад, не говорит. Заперлась у себя в комнате, слышу только, как рыдает.
— Мам, хватит ей сопли подтирать, Элинка уже взрослая.
— Влад, ну какая она взрослая?
— Вообще-то ей двадцать пять уже.
— Ой, придрался к годам. Она ж у нас ребенок-ребенком.
— Я в этом возрасте и себя обеспечивал, и вас с сестрой.
— А ты не сравнивай. Ты мужчина! Отца не стало, ты его место в семье занял. Может, рановато, но зато смотри, результат какой! — в голосе появляется гордость. — Ты каким вырос — и работающий, и зарабатывающий, и деньги всегда водятся. Бизнесмен. Красавец. А то был бы каким-нибудь электриком или токарем. А так жизнь тебя закалила и человеком сделала.
— А, да-да. Сделала. — Я никогда не спорю с матерью. Не потому что она всегда права, но слушать ее двадцать доводов, почему так, а не иначе, невозможно.
— Я тебя прошу, сын, будь с Элечкой помягче. Она же без отца росла, ты для нее как папа. Вспомни, как ты ее на велосипеде учил ездить, на улице защищал. У нее же роднее тебя никого нет. А ты с ней так.
— Как так, мам? Ты ведь не знаешь, что случилось.
Мне надоел наш разговор, но лучше мне самому объяснить матери, что она сделала, чем оправдываться потом от ее версии.
— Девчонку обидели, вот что случилось.
— Элинка с Полиной повздорила, в шкаф к ней залезла.
— И что? Твоей шмоток жалко? Зажралась на готовеньком. Это я с тобой годами мучилась, а ей досталось все.
Любую тему мама в миг переведет на финансовый аспект. Кабачки, снег на Аляске, детские дома, косметика — что угодно. Она быстро придумает, как из этого извлечь выгоду. Только извлекать ее должны другие люди, а ей достаточно благодарности в виде львиной доли дохода.
