Бездонная пустота (ЛП) - Рейнольдс Аврора Роуз

Мы с Максом поженились спустя шесть месяцев после знакомства, и в том же году я забеременела Хантером. Мы оба были взволнованы тем, что станем родителями, и Макс настаивал, что не хочет, чтобы няня воспитывала нашего сына так, как воспитывали его. Больше всего на свете я хотела сидеть дома и быть мамой, поэтому в третьем триместре уволилась с работы и стала мамой-домоседкой. Мне нравилось проводить дни с Хантером, когда он был маленьким, но время шло, Хантер пошел в школу, и мне захотелось вернуться на работу.

Максу не нравилась мысль, что его жена будет работать, поэтому я отложила свои желания, чтобы угодить ему и сохранить нашу семью, которая, как чувствовала, медленно разваливалась, и это, в конечном итоге, привело к еще большему разладу, между нами. Только в последний год брака я решила вернуться на работу, независимо от мнения Макса. Я знала, что смогу работать в банке и быть мамой Хантеру, провожать его утром в школу, а вечером возвращаться как раз к ужину.

Это придавало мне сил делать то, что хотела, зарабатывать собственные деньги, но я понимала, что это стало соломинкой, которая, как говорится, сломала спину верблюду. Все жены друзей Макса только и делали, что целыми днями нежились в салонах красоты, сплетничая о том, кто кому изменяет, у кого больше денег и кто обанкротился. Я не хотела такого для себя и ненавидела жить по такому шаблону. Меня от этого тошнило, по-настоящему тошнило. Я стала терять в весе, у меня начали выпадать волосы. Я боялась проводить время с этими женщинами. Я ненавидела жить во лжи, и, в конце концов, начала ненавидеть Макса за то, что он навязал мне этот образ жизни, за то, что он не видел, как я несчастна. Я хотела, чтобы он желал мне счастья, но мои чувства никогда по-настоящему не имели для него значения.

— Шелби, тебе звонят по третьей линии, — говорит Мисти, просовывая голову в дверь кабинета и отрывая меня от моих мыслей.

Я моргаю при виде нее, а затем спрашиваю:

— Ты уже вернулась с обеда?

— Да. — Она смеется. — Должно быть, ты увлеклась работой.

— Наверное, — бормочу я, и она хихикает и исчезает.

Взглянув на часы, обнаруживаю, что уже половина первого. Взяв трубку, прижимаю ее к уху, а затем нажимаю на кнопку, чтобы подключиться к звонку.

— Шелби Колдер слушает.

— Мисс Колдер, меня зовут Энни Паттерсон. Я адвокат вашего бывшего мужа. У вас есть минутка для разговора?

Внутренности наполняются страхом, а ладони мгновенно становятся липкими. С телефонного звонка Максу прошла неделя, неделя пугающего молчания с его стороны. Когда звонила ему сама и пыталась с ним поговорить, он не брал трубку, а когда Хантер разговаривал с ним по телефону, он отключался еще до того, как я успевала попросить телефон, и это оставляло меня совершенно беспомощной.

— Мисс Колдер, вы здесь?

— Да, простите. Я на работе, миссис Паттерсон, и скоро придет клиент. Могу я перезвонить вам примерно через час?

— Извините, да, конечно, можете, но на самом деле разговор отнимет всего минуту вашего времени. Я неоднократно пыталась дозвониться до вас по домашнему телефону, но вы были недоступны и не ответили ни на одно из оставленных мной сообщений.

— Прошу прощения, у вас, должно быть, неправильный номер. Я не получала никаких сообщений, — говорю я, делая глубокие вдохи, пытаясь усмирить сердце, так как оно колотится так сильно, что ощущаю его в животе.

— Я оставила несколько сообщений вашему сыну, Хантеру.

Опустив голову, крепко зажмуриваюсь. Хантер. Я видела, что с ним что-то происходит. Казалось, он нервничает всякий раз, когда звонит телефон, а разговаривая с отцом, он выглядел взвинченным… настолько, что после этих звонков ему требовался час, если не больше, чтобы расслабиться.

— Чем могу вам помочь? — сдаюсь я, зная, что сейчас ничего не могу поделать.

— Мне всего лишь нужно подтвердить кое-какую информацию и узнать имя и номер телефона вашего адвоката. Мы с вашим бывшим мужем пришли к согласию, что будет лучше, если с этого момента вопросы будут обсуждаться через адвокатов.

— В настоящее время у меня нет адвоката.

— Хм, — хмыкает она, и мои кулаки сжимаются. — Я работаю на вашего мужа, так что, на самом деле, мне не следует говорить вам то, что собираюсь сказать, мисс Колдер, но советую вам как можно скорее нанять адвоката.

Не знаю, каковы планы Макса, но он точно не отказался от идеи получить опеку над Хантером, и этот звонок тому доказательство.

— Я займусь этим вопросом и найду кого-нибудь, кто будет представлять меня, — тихо говорю я.

— Было бы хорошо. — Ее ответ такой же тихий, и если бы я не знала лучше, то поклялась бы, что ей жаль меня.

— Могу я спросить, какого рода соглашение об опеке просит Макс?

— В настоящее время он просит о полной опеке.

— Конечно, — шепчу, сделав глубокий вдох, и медленно выдохнув.

Закрываю глаза, задаваясь вопросом, сколько стоит хороший адвокат. У меня есть кое-какие сбережения, но их немного, так как большую часть я потратила на развод, а затем на переезд на Аляску.

— Какая еще информация вам нужна? — спрашиваю я, желая, чтобы этот звонок закончился.

— Мне нужно подтвердить ваш фактический адрес, а также имя, адрес и номер телефона человека, который присматривает за Хантером, пока вы на работе.

— В это время за ним никто не присматривает. Я работаю до пяти, до четырех он в летнем лагере, после которого отправляется домой и ждет меня.

— Хм, — снова хмыкает она, и от этого я стискиваю зубы, потому что звук неодобрительный.

— Извините, миссис Паттерсон, но только что вошел мой клиент. У вас есть адрес электронной почты, по которому я могу попросить своего адвоката связаться с вами, как только я его найму?

— Конечно. — Она диктует адрес электронной почты, я быстро его записываю и, пожелав ей доброго вечера, вешаю трубку.

Откинувшись на спинку кресла, тупо смотрю на стену перед собой, желание схватить Хантера и сбежать почти непреодолимо. Я буду бороться всем, что у меня есть, чтобы сын остался со мной, но я также знаю, что Макс позаботится о том, чтобы увидеть, как я испускаю последний вздох, отнимая у меня Хантера.

***

Даже не потрудившись налить в бокал, забираю открытую бутылку белого вина в свою комнату, выхожу на балкон и сажусь в кресло, положив ноги, все еще обутые в туфли на высоких каблуках, на перила. Поднеся бутылку к губам, делаю глоток. Обычно я бы не пила — или, скорее, не стала бы пить с мыслью напиться, — но поскольку Хантер проводит ночь у друга из лагеря, могу спокойно запить свои заботы и проблемы, не чувствуя себя ужасной матерью.

Проглотив прохладную жидкость, вздыхаю. Когда я вернулась с работы, Хантер уже был дома, и, как у нас повелось с первого дня, когда начала работать, а он посещать лагерь, сын взволнованно рассказал мне о своем дне. О лососе, которого поймал, и о том, как завтра их научат коптить и готовить вяленое мясо, которое он принесет домой. Затем спросил, можно ли переночевать у Фина, а утром отправится с ним в лагерь. Семья Фина устраивала пикник у реки, и он хотел пойти с ними.

После того, как я сказала «да» и увидела его счастливую мордашку, мне стало так паршиво от того, что придется расспрашивать его о причине, по которой он скрыл от меня важные сообщения. Когда я усадила его и спросила об этом, то не ожидала, что он так расстроится. В явном потрясении он сказал, что скучает по друзьям и отцу, но хочет остаться со мной. Он объяснил, что отец рассказал ему, что наймет адвоката, и Хантер скоро вернется в Сиэтл и будет жить с ним. Сын решил, что, если я не узнаю об этом, ничего не случится, и он сможет остаться там, где хочет. Меня убивало осознание того, что выбор не зависит ни от него, ни от меня. Некий человек, не имеющий реального понимания ситуации, будет решать нашу судьбу.

Сделав еще глоток из бутылки, откидываю голову на спинку кресла и смотрю на медленно темнеющее небо, жалея, что дедушки нет рядом. Он сказал бы мне, что все будет хорошо, или нашел бы способ сделать так, чтобы все было хорошо. Даже сейчас я не могу поверить, что его нет. Я действительно думала, что он будет жить вечно. В своей голове возвела его в ранг супергероя, бросившего вызов времени. Лучше бы я так не делала. Хотела бы я осознавать, что он был всего лишь человеком и что его время на земле ограничено, как и у всех остальных.