Без тебя - Тори Майрон
Да только я и без детей была счастливее некуда. И меня бесило, что Полу перестало хватать меня одной, чтобы ощущать себя стопроцентно счастливым.
Однако, как бы смешно это ни звучало, вовсе не мои отказы попытаться забеременеть положили начало концу нашего брака, а тот факт, что я забеременела.
Это произошло совершенно неожиданно для меня, ведь я много лет принимала противозачаточные. Разумеется, я слышала, что они, как и любые другие контрацептивы, защищают лишь на девяносто девять процентов. Но я никак не была готова к тому, что я попаду в этот чёртов мизерный один процент и забеременею.
Для меня вид двух полосок на тесте был схож со свалившимся на мои плечи роялем. Меня придавило тяжестью отчаяния, и я сползла по стене на кафельный пол ванной комнаты. Руки тряслись, всё тело лихорадило, а по щекам стекали слёзы. Ни хера не радости. Ведь я понимала, что, когда Пол узнает о беременности, он будет летать от счастья и ни за что не позволит мне её прервать. А сделать аборт за его спиной я не могла. Совесть не позволила бы так поступить с любимым человеком, как бы меня ни угнетала мысль о материнстве.
Я сообщила Полу об этой «замечательной» новости тем же вечером, и, о, Боже! Он радовался куда сильнее, чем я предполагала. Сжал мне до хруста в костях и чуть ли с ног до головы не зацеловал. Пол так сиял, что своим счастливым светом мог осветить весь город.
Следующие несколько недель он летал вокруг меня, как вокруг принцессы, сопровождал на все узи и приёмы у гинеколога. Начал планировать ремонт в одной из спален, чтобы сделать из неё детскую. Скупил всевозможные книги для будущих родителей и оповестил всех своих родственников и друзей о том, что скоро станет папой.
С одной стороны мне было приятно видеть Дэвенпорта настолько воодушевлённым и счастливым, а с другой — я бесконечно грустила, потому что ни в какую не могла разделить с ним его вечно приподнятое настроение.
Во мне как не было и тени материнского инстинкта, так она и не появилась. Моё сердце не откликнулось ни когда я на мониторе увидела маленькое пятно, пока ещё нисколько не напоминающее человека, ни когда наблюдала за мамами с детьми, играющими на детской площадке, ни когда проходила мимо детских магазинов и видела миниатюрные вещички. Ноль щемящей радости, какую испытывают нормальные беременные женщины.
Видимо, я куда больше похожа на свою бессердечную мать, чем хотела это признавать. И я в очередной раз убедилась в этом, когда однажды посреди ночи проснулась от сильной, пронизывающей всё тело боли и увидела кровь на светлых простынях. Я с криками разбудила Пола, но не потому, что испугалась за жизнь комка в моей матке. Я испугалась за себя. И только за себя. А когда на следующее утро проснулась в больнице и узнала о выкидыше, из моих глаз не вытекло ни одной слезинки. Вот такая я эгоистичная дрянь.
Вместо грусти и скорби, я испытала невыразимое облегчение. В то время как Пол места себе не находил от горя. Я никогда прежде не видела его настолько подавленным и печальным. Моё сердце рвалось на куски при виде его страданий. Мне хотелось сделать что угодно, лишь бы утешить любимого и хоть немного его приободрить, однако все мои попытки не только не увенчались успехом, но ещё и возымели обратный эффект.
— Ты всего неделю назад потеряла ребёнка и уже хочешь пойти на пафосный праздник какого-то там безмозглого блоггера-инфлуэнсера? — сердито выпалил Пол после того, как я предложила ему выбраться из дома.
— Я не особо хочу туда идти, но считаю, что нам стоит развеяться. Что случилось, то случилось, Пол. Нам остаётся лишь смириться и жить дальше.
— Ну да… Смириться, — недобро фыркнул он, пронзив меня гневным взглядом. — Ты, как посмотрю, быстро смирилась. Хотя чему я удивляюсь? Ты же не хотела этого ребёнка. И в тайне даже радуешься, что случился выкидыш.
Его голос, словно раскалённая плеть, хлестал меня по сердцу каждым брошенным словом. Мне было больно. Я злилась и хотела громогласно подтвердить его предположения, но всё-таки смогла сдержать в себе свою вспыльчивую натуру и просто промолчала. Я не хотела ещё больше обострять боль Пола. Мне и так было невыносимо смотреть, как он горюет. Однако моё молчание он воспринял красноречивее любых слов.
— Так я и думал, — процедил он, а затем вскочил с кресла и покинул квартиру, с грохотом захлопнув входную дверь.
После выкидыша наша жизнь сильно изменилась. Мы отгородились друг от друга, перестали проводить часто время вместе, смеяться, разговаривать часами. Только трахались временами, но не по велению сердца, а скорее для того, чтобы сбросить физическое напряжение. Перекидывались базовыми фразами во время завтрака или ужина, навещали родителей Пола, притворяясь, будто у нас всё в порядке, и неделями варились каждый в своих переживаниях.
Однако, несмотря на похолодание в отношениях, ни один из нас даже не заикался о разводе. До тех пор, пока мне не надоело жить в неопределённости, и я набралась смелости поговорить с Полом начистоту.
И в тот раз я решила быть стопроцентно честной с ним, наконец признавшись, что я не только не люблю детей и не хочу их заводить, но и то, что, скорее всего, данный факт никогда не изменится.
— Я никогда не смогу с удовольствием дать тебе то, о чём ты мечтаешь, Пол. Я искреннее думала, что с годами я изменю своё мнение о детях, но мне уже двадцать семь, а я по-прежнему не вижу себя матерью. Ни сейчас, ни вообще, — мой голос звучал глухо, надтреснуто, словно шелест сухих листьев. Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем произнести то, от чего моё сердце было готово самоликвидироваться. — Поэтому я не могу просить тебя продолжать быть со мной и отказываться от своих желаний. И я пойму, если ты захочешь подать на развод, чтобы найти другую женщину, способную дать тебе то, что ты хочешь.
Несколько самых мучительных и тянущихся, точно жвачка, секунд Пол просто молчал, уставившись на меня как на инопланетное создание, а затем выдал не менее охрипшим голосом, чем у меня:
— Ты что, совсем дура? — он сжал руки в кулаки, а после разжал и в два шага добрался до меня, схватив за плечи. — Что бы я больше
