Книжный фургончик Арии - Ребекка Рейсин
Ко мне подходит работница и на идеальном английском спрашивает:
– Могу ли я вам чем-то помочь?
– Подскажите, где кулинарные книги, s’il vous plaît[14]? – спрашивает Рози.
– Туда и налево, – она показывает на другой лабиринт комнат. – Сообщите, если понадобится что-то еще.
– Спасибо. – Мы смотрим, как она уходит на высоченных каблуках. Во Франции даже продавцы книг модные. Я опускаю взгляд, осматривая свой внешний вид, который можно описать как книжночервячный шик. Джинсы и футболка с какой-то цитатой – максимум моего стиля. Не уверена даже, что смогла бы сейчас пройтись на каблуках.
Я подталкиваю локтем Рози.
– Она сразу поняла, что мы не французы.
Она охает, осознавая.
– Как? Мы же даже не в радужных шароварах, как Лулу!
– Может, догадалась по тому, как мы держимся? – Полная противоположность французским женщинам, которые, кажется, учатся гордо держать спину еще подростками.
Рози поднимает палец.
– На нас нет шарфов! Это первое правило французского модного этикета. Всегда надевай шарф. И обвязка зависит от типа ткани.
Мои брови взлетают.
– Ты изучала французский этикет?
Такой у Рози способ справиться с незнакомыми ситуациями: она досконально изучает все возможное. Могу поспорить, она знает каждое существующее правило французского этикета, даже самые экстравагантные.
Она бросает на меня взгляд, который намекает, что я недалекая.
– Разумеется! И тебе бы стоило. Существует много негласных правил, которым лучше следовать, если мы хотим здесь вписываться.
Я и не подумала, что для этого нужно приложить какие-то усилия.
– Разве это не должно произойти само собой?
– Уф, вы с Максом настолько солнечные и располагающие, что вам вообще не приходится трудиться, как всем нам. Но все равно у французов столько правил, было весело их учить. Ты знаешь, что если в конце ужина подают грейпфрутовый сок, то это знак, что хозяин ждет вашего ухода? Исчезает вино и вуаля, стакан сока дает понять, что пора собираться! Разве это не magnifique[15]! Ненавижу, когда гости злоупотребляют гостеприимством. Наверное, в душе я немного француженка.
– Ну, ты изучала французскую кухню, так что ты почти полностью француженка, Рози.
– Oui, – говорит она серьезно.
Я качаю головой: как всегда, я не уверена, что она не шутит.
– Пойдем, моя дорогая ingénue[16]. Нам предстоит отыскать сокровища.
Но она не двигается, замерев на месте.
– Что? В чем дело?
Я бросаю взгляд в ту сторону, куда она смотрит, и вижу ее. Черно-белую фотографию Джонатана, улыбающегося своей загадочной улыбкой. Мы подбредаем ближе. Что, черт возьми, фотография его лица делает на стене книжного магазина во Франции? Я спешно пытаюсь разобрать, что означают французские слова.
– Нет! – Как, каким образом я могла такое пропустить?
– Да! – лицо Рози озаряется светом.
Мой желудок падает от удивления.
– Поверить не могу. Как я не сложила два и два?
– Ты не спросила его фамилию, да? Джонатан не кто иной, как невероятно известный писатель Джонатан Чэдвик!
– Да как это возможно? – Рози знает о нем больше, чем я, это же просто в голове не укладывается.
– Он только что приезжал с презентацией своего романа! А мы пропустили! – Она разве что не прыгает вверх-вниз.
– Что… – я пытаюсь понять, что происходит, но мозг отказывается работать, словно поцарапанный диск. – Он писатель, а мои спайдерменские чувства этого не ощутили? Боже, да я теряю хватку!
– Может, мы случайно встретимся с ним где-то во Франции? – Рози так взволнована, что чуть не кричит. – Авторы такого калибра обычно становятся отшельниками, разве нет? Они не приезжают в потрясающие крошечные магазинчики вроде этого. Мне кажется, это о многом говорит, ты не думаешь? – Рози продолжает болтать длинными бессвязными предложениями.
– Ага. Говорит об огромном рекламном бюджете.
Она тянет меня за рукав.
– О боже, даже я читала одну из его книг, а ведь я не такой ненасытный читатель, как ты! Поверить не могу, что это он, и ведь ни слова не сказал. Он же не сказал тебе, что писатель?
Я качаю головой, огорошенная происходящим.
– Нет, он не говорил! Мы говорили про ромкомы несколько часов, а он даже не упомянул. Не думаешь, что это странно?
Она рьяно мотает головой:
– Нет, мне кажется, это мило! Говорит о том, что у него нет раздувшегося эго.
– Но это же ложь, хоть и молчаливая. Я чувствую себя такой идиоткой! – я заламываю руки. – Рассуждала о книгах, будто я какой-то эксперт, хотя это он в них больше разбирается. Наверняка я выглядела в его глазах полной дурой.
В голове грохочет от моей тупости, и я бью себя по лбу, чтобы мысли улеглись.
Рози кладет руки на мои плечи, округлив глаза.
– Вообще нет! Он писатель, но ты – читатель. Ты и есть эксперт!
Может быть. Возможно. Нет.
Когда я прокручиваю в голове воспоминания о проведенном вместе времени, меня накрывает волна веселья.
– Я около часа объясняла ему, что такое троп!
Ну молодец, Ария!
– Джонатан настолько же популярен, как Ли Чайлд, Николас Спаркс… – говорит Рози.
– А я учила его, как нужно писать! Убейте меня сейчас же.
Она цокает языком.
– Это лишь говорит о том, что он очень мил! Позволил тебе «учить» его.
– Как же я не поняла, что он писатель?
– Ну а как бы ты поняла? Ты же не рассматриваешь их фотографии, ты заинтересована в их словах. Ты читала что-нибудь из его книг?
– Нет. Если честно, даже никогда о нем не слышала.
Мой голос затухает, когда в мыслях вспыхивает другое воспоминание. О моем муже, Ти Джее.
– В чем дело? Ты словно увидела призрака.
Сердце замирает. На какое-то мгновение мне кажется, будто я застряла в лимбо: половина меня в настоящем, половина – в зернистом сепия-прошлом.
– Он знал. Но откуда?
– Кто знал? – она одаряет меня озадаченным взглядом.
Колени подгибаются.
– Мне надо присесть.
Нахмурившись, она ведет меня к кушетке.
– Тебе надо воды?
– Мне надо вина. Много вина.
Она неодобрительно цокает.
– Это не поможет.
– Это ненадолго притупит реальность.
– В чем дело?
Я глубоко вздыхаю, рассуждая, рассказывать ей или нет, но Рози уже не отцепится, слишком я окутала все завесой тайны.
Глубоко вдохнув, успокаиваясь, я говорю:
– Я просто вспомнила кое-что, что сказал мне Ти Джей. Пробрало до мурашек. Я тебе расскажу, но ты должна пообещать, что не будешь драматизировать.
Она однозначно будет драматизировать. Я пытаюсь подготовить себя к ее реакции.
– Я обещаю.
