Антигерой - Наталья Евгеньевна Шагаева
Ой, мамочки!
Это так хорошо и невыносимо, что трясутся ноги.
— Такая чувственная девочка, — шепчет мне на ухо, прикусывая мочку. Его пальцы продолжают творить что-то невероятное, вырывая из меня стоны, вынуждая царапать стену.
Другой рукой мужчина стискивает мою грудь, покручивая соски.
— Детка, ты даже не представляешь, что я с тобой хочу сделать, — рычит мне в ухо, вызывая волны мурашек.
Паникую, когда сразу два его пальца скользят внутрь меня, растягивая. Сжимаюсь, тело начинает биться в истерике, и мужчина замирает.
— Детка… — хрипло шепчет мне в ухо. — Ты… — сглатывает. — Девственница?
— Да, — выдыхаю, пытаясь справиться с дрожью.
Пауза, тишину разрывает только наше общее частое дыхание.
— Твою мать, Рада! — с какой-то злостью хрипит он, словно моя девственность — какой-то дефект. Мужчина вынимает из меня пальцы, хватает за талию и разворачивает к себе лицом. Смотрит в глаза, будто ищет там опровержение моих слов. Прикасается влажными пальцами к моим губам, размазывая по ним мое возбуждение. — Как так вышло, детка…
Прикрываю глаза. Что я должна сказать? Извиниться за то, что разочаровала и не оказалась шлюхой?
У меня тело сводит от возбуждения, меня трясет… Я не в себе. Чувствую себя униженной под его пристальным взглядом, со спущенными штанами и, собственно, влагой на губах.
— Отпусти! — начинаю вырываться.
— Тсс, — вжимает пальцы в мои губы, а потом снова набрасывается и слизывает всю влагу с моих губ. Это так порочно и грязно, что я снова задыхаюсь от очередной волны возбуждения, по инерции продолжая вырываться. — Угомонись! — рычит, обхватывая мою шею, и опять накрывает пульсирующую плоть. — Смотри мне в глаза, детка, я хочу сожрать твой оргазм.
И я смотрю, захлебываясь в темных глазах, закатывая свои, когда его наглые пальцы безжалостно растирают клитор, окуная меня в бездну наслаждения. Он словно знает мое тело лучше меня, нажимает и растирает именно в нужной точке, от стимуляции которой меня трясет и кидает жар.
Не отпускает до тех пор, пока меня не уносит, сбивая с ног мощным, острым, почти болезненным наслаждением. Я уже даже не стону — мычу, кусая губы, а Глеб снова в них впивается, забирая мой кислород себе.
Чувствую, как его пальцы останавливаются, аккуратно поглаживая мою плоть, заставляя содрогаться от чувствительности. Утыкаюсь в его шею, дыша запахом мужчины, пытаясь прийти в себя.
Какое-то время Глеб поглаживает меня по волосам, глубоко дыша. А я ощущаю, как его самого трясет, как напряжено его тело, как барабанит сердце.
Он отстраняет меня от себя, убеждается, что я стою на ногах, и отпускает, отходя назад, снова облокачиваясь на стену. А я словно пьяная, все плывет, тело ватное. Ничего не соображаю, пытаясь собрать себя.
— А теперь быстро беги в спальню и там ложись спать, — хрипит он мне.
— А…
— Бегом, я сказал! — угрожающе рычит. — И чтобы до утра на глаза мне не попадалась! Иначе… — стискивает челюсть, не договаривая.
Злой, как дьявол!
Неуклюже натягиваю трусики и штаны, замечая, как Глеб прикрывает глаза, хватаю кофту и бегу в его спальню, закрывая за собой дверь. Надеваю кофту и падаю на кровать, зажмуриваясь. Все по-прежнему плывет, голова кругом.
Что это было вообще?
Я, определенно, дура, и дико обидно, что меня вот так прогнали после того, как подарили наслаждение. И одновременно я рада, что Глеб побрезговал моей невинностью. Я бы не смогла его остановить и до конца жизни жалела бы, что отдала этому холодному человеку свою девственность.
Хочется кричать. Громко посылая этого мерзавца к черту. Развел меня на секс и пренебрёг. Противно от себя и ситуации в целом.
Глава 12
Рада
Уже утро, я давно проснулась, но из спальни не выхожу. Во-первых, мне стыдно смотреть этому мерзавцу в глаза. Во-вторых, обидно, что меня вот так отшвырнули, как котенка. Не знаю, как теперь себя вести и что говорить. Делать вид, что вчера ничего не произошло, я не собираюсь.
Около часа лежу в его большой кровати и смотрю в потолок. Как же хочется на воздух, просто прогуляться, подышать, выпить кофе из любимой кофейни, бесцельно полистать ленту в соцсетях. Мы совершенно не ценим простые вещи, принимая все за должное. А оказывается, счастье и свобода именно в них.
Живот болезненно тянет…
О боже!
Соскакиваю с кровати, понимая, что у меня началась менструация. Смотрю на простыни. Пятно. Во всем этом хаосе совсем забыла об этих днях. Теперь мне хочется провалиться сквозь землю. Штаны тоже соответственно испачканы… Быстро срываю простынь с кровати. Выглядываю в коридор. Тишина. Можно проскользнуть незамеченной в ванную, но чистая одежда у меня в гостиной. Заглядываю туда: мужчина спит на диване, закинув руки за голову, на полу — пустая бутылка коньяка.
Тихо, на цыпочках, не дыша подхожу к дивану, беру пакет с одеждой и также тихо скрываюсь в ванной.
Раздеваюсь, запихиваю испачканные вещи вместе с простынями в стиралку, благо есть гель для стирки. Включаю машинку и встаю под душ.
После душа выворачиваю аптечку, нахожу бинт и вату, сооружая что-то наподобие прокладки. Боже как стыдно.
Мне нужны прокладки.
Как я, черт побери, должна ему об этом сообщить?
Одеваюсь, подсушиваю волосы, выхожу, заглядываю в гостиную — мужчина по-прежнему спит, замираю на пороге, рассматривая его. Даже в мятой рубашке, с щетиной и явно с похмелья, он выглядит хорошо. Гад.
— Внимательно слушаю, — вдруг произносит он, не открывая глаза. Втягиваю воздух. То есть все это время он понимал, что я здесь.
— Мне кое-что нужно, срочно…
— Что именно? — открывает глаза, осматривая меня, прищурившись.
— Предмет женской гигиены.
— Что именно? Шампуни, крема?
— Нет…
— Рада… — глубоко вздыхает и садится на диване, рассматривая пустую бутылку под ногами. — Давай я не буду разгадывать шарады. Голова не соображает, — потирает лицо. — Скажи, что тебе нужно.
— Мне нужны прокладки! — выпаливаю я.
— Что? — переводит на меня взгляд.
— Да господи ты боже мой! — закатываю глаза. — У меня эти дни, мне нужно…
— Я все понял, — останавливает меня взмахом руки. Ну слава богу. — Хорошо. Прямо сейчас нужно?
— Да!
— Все понятно, — поднимается с дивана и проходит мимо меня в ванную.
Пока мужчина
