Только твоя (СИ) - Лель Агата

Он давно не твой, дура, и тебе нечего здесь делать! Вызывай такси и уезжай!

Вылетаю обратно в гостиную и вижу Дамиана. Он смотрит в окно на бьющие о берег волны.

Замечаю вдалеке мигание маяка. Как символично. Два одиночества поселились рядом.

– А где Алиса?

– Уснула.

– Так быстро?

– Даже не доела, вырубилась прямо в своем стуле. Отнес ее уже спящую в кровать.

– Хорошо она спит?

– Отлично, если устала. А сегодня, как я понимаю, эмоций было много. Так что до утра она нас не побеспокоит.

Нас?!

Нервно улыбаюсь и шарю глазами по комнате, а потом вспоминаю, что оставила сумку в его авто.

– Ты не вызовешь такси? Мой телефон остался в твоей машине.

– Уже уходишь?

– Я доставила дочь своей подруги в целости и сохранности, совесть моя чиста.

– Ты не воспользовалась полотенцем, – кивает на мои мокрые волосы.

– Не страшно, сами высохнут, – засовываю слипшиеся пряди за уши. – Так что с такси?

– Да брось, я еще не угостил тебя итальянским шедевром, – вынимает из бара золотистую бутылку. – Все лучше той мути, что мы пили на празднике, помнишь?

– День Посейдона?

– Угу. Ничего ужаснее я в жизни не пробовал. А музыка? Это было что-то. И еще эта вонь рыбьей чешуей, какие-то нелепые костюмы. Я был просто в шоке – куда я попал!

Я смеюсь, вспоминая то чу́дное время. Смеюсь, возможно, слишком легко и беззаботно, а потом осекаюсь, запрещая себе ностальгировать.

– Прошу, – тянет мне наполненный фужер.

– Зачем? Мне правда пора… – но бокал тем не менее беру.

Мы молча пьем и смотрим в окно, по которому молотят крупные капли. Красный огонек маяка расплывется кровавыми подтеками по стеклу, зрелище поистине завораживает.

– Люблю маяки. В детстве часто убегала на Лосиную скалу, оттуда открывается самый лучший вид, – отпиваю "итальянский шедевр", который действительно очень и очень хорош.

– Странно, не слышал о такой скале.

– Она не слишком популярна, – и снова молчим.

Мне не тягостно, не неловко, мне… больно. Больно стоять вот так рядом с ним и делать вид, что мы просто друзья за светской беседой. Зная о настоящей причине нашего расставания. Нелепой. Несправедливой!

Есть в нашем этом уединенном стихийном вечере что-то правильно-неправильное. И уйти хочется, и остаться. И я не понимаю, о чем с ним говорить. О том, что просит душа – нельзя, а о погоде – нелепо.

– Ты давно живешь здесь?

– Около трех лет.

– Красивое место.

– Мне тоже нравится.

– Ты оставил себе Воблу…

– Ну не бросать же бедолагу на улице.

– Почему ты не рассказал мне о том, что это по просьбе Игната тебя избили? – оборачиваюсь на него и резко меняю тему. Не могу молчать! Хрупкий бокал едва не лопается в руке от тотального напряжения. – Ты же знал!

– Знал, – просто отвечает он и, отпивая, смотрит на меня поверх фужера.

– Так зачем скрыл?

– Мне надо было пожаловаться, что на меня напали и потребовали отвалить "от чужой девчонки"?

– Даже так… – а вот об этом Игнат не сказал. – А про отчима? Это же ты избил его тогда. Я считала, что Игнат, а ты, слушая, как я нахваливаю его смелость, молчал!

– Ну хотелось человеку добавить себе плюсов, мне не жалко.

– А мог бы добавить себе!

– Мне не нужна была твоя похвала или одобрение, я просто хотел, чтобы урод понял, что на силу всегда найдет бо́льшая сила. И что девочек бить нельзя.

– У тебя получилось. Больше он никогда не трогал ни меня, ни мать… до самой смерти. Ты же слышал о несчастном случае на лесопилке?

– Если что – это был не я, – кивает наверх. – Высшие силы.

– Благородство у тебя в крови.

– У меня в крови справедливость.

– И скромность.

– И она, конечно, – очаровательно улыбается. – Подлить? – не дожидаясь ответа, забирает мой бокал и уходит. Я вижу в оконном стекле его отражение. Вижу, как он наполняет бокал, как возвращаясь подходит ближе… и тенью застывает за моей спиной.

Он знает, что я его вижу, но все равно ничем не выдает свое присутствие. Только горячее дыхание вуалью по затылку, от чего волоски на предплечьях становятся дыбом.

Подходит еще ближе, практически вплотную, и я, затаив дыхание, против своей воли закрываю глаза.

Я до сих пор люблю его, нет смысла себе врать. Безумно люблю! И красноречивая реакция моего тела сейчас лучшее тому подтверждение.

– Мне было плохо, когда ты уехала, – то ли это произносит он, то ли игра моего разыгравшегося воображения. – Казалось, что жизнь остановилась.

– Мне тоже так казалось.

– Тогда зачем ты за него вышла? Почему не подождала? Хотя бы немного. Совсем чуть-чуть. Я бы тебя нашел…

– Я не думала, что ты станешь меня искать… – не смотря на важность темы слова вязнут словно в густом киселе. Я будто в вакууме, во сне, а шум дождя за окном и тусклый свет ночника добавляют сюрреализма. – Ты же меня бросил.

– Чтобы тебя уберечь.

– Я этого не знала. Я пыталась… просто жить. Без тебя. Пыталась стать счастливой.

– Получилось?

Я не отвечаю. Зачем слова, когда и так все очевидно. И он это знает. Потому что будь оно иначе, меня бы здесь не было.

– Ну почему ты меня не подождала… – снова повторяет он и мягко поворачивает меня на себя.

Мы слишком близки, непозволительно.

Я смотрю только на его губы, кусая пылающие свои. Аморально, неправильно, безрассудно – пусть.

Один поцелуй ничего не изменит. Всего один… и будь, что будет.

Часть 13

Он все ближе. Еще мгновение… я уже чувствую его дыхание на своих губах…

Громкий стук в дверь одним мощным рывком возвращает меня с небес на землю.

Я распахиваю глаза и отскакиваю от Дамиана словно от прокаженного.

– Ждешь кого-то?

– Нет, не жду.

Разворачивается и идет к двери, а я спешно приглаживаю волосы и даже одергиваю юбку, словно мы уже успели совершить глубоко аморальное преступление.

Бежать! Срочно! Как можно скорее и как можно дальше. И больше никогда даже не смотреть в сторону этого дома.

– Дам! Ну наконец-то! Я промок как пёс, – высокий парень с убранными в хвост русыми волосами переступает порог и, кинув на пол большой дорожный рюкзак, обнимает Дамиана. – Да ты еще вымахал, что ли? Не пойму.

У него появился здесь друг? Судя по поведению – довольно близкий.

Впрочем, кем бы он ни был, я рада, что он так вовремя пришел. Хотя судя по лицу Дамиана, он так не считает.

– Потеряли багаж, представляешь? Даже трусов запасных с собой нет, – жалуются гость и только сейчас замечает меня. В глазах мелькает интерес. Я считываю его моментально. Не то чтобы на меня часто западали мужчины, но ведь женщина всегда сразу же чувствует, когда вызывает какие-то эмоции у противоположного пола.

– О, да ты не один. Мог бы предупредить.

– И предупредил бы. Если бы знал, что ты прилетишь, – бурчит Дам, и без особой радости: – Виолетта, это Артемий, мой брат.

– Это который из Лондона?

– Он самый, рад знакомству, – Артемий тянет мне жилистую ладонь, и только я собираюсь ее пожать, как он перехватывает мою руку и с пафосом подносит к своим губам.

Дамиан закатывает глаза, и я понимаю, что теплые у них разве что только объятия спустя долгое время разлуки.

– А вы… – переводит палец с меня на Дамиана, – типа встречаетесь? Не знал, что у тебя такая красивая девушка.

– Мы не встречаемся, – торопливо ввожу в курс дела я.

– Пока, – бурчит Дам.

– Я помешал?

– Нет!

– Да!

Произносим одновременно.

Я решаю сразу расставить все точки над "и", пока его брат не начал думать то, чего нет.

– Мы с Дамианом… старые знакомые. И только. Я замужем. Не за вашим братом, само собой. Мы просто давно не виделись, встретились случайно, решили выпить… кофе, – на последнем слове чуть краснею, потому что ловлю взгляд Артемия на "итальянском напитке богов".