Милашка для психа (СИ) - Зорина Кристина

Черт.

Черт, черт, черт!

Да почему, блин? Почему жизнь все время поворачивается к ней жопой?

Она отставила чашку в сторону, откусила от бутерброда и поняла, что купила ужасный сыр. Безвкусный, как подошва. Еще одна подстава от вселенной.

Наверное, стоило позвонить Полине и попросить ее немедленно бросить все дела и помочь ей решить проблему, но у Полли был новый мужик. Нет, у нее не было привычки бросать Таню на произвол судьбы, находя себе мужика, но вешать на нее свои проблемы, в которые она влезла намеренно, как чертова мазохистка, совершенно не хотелось.

Таня покрутила телефон в руках.

Мама будет расстроена. Отец будет смотреть на нее, как на брошенного щенка, а Влад… Ох, снисходительных взглядов Влада она просто не переживет. Никогда!

«Вещи собраны, я останусь до вечера, чтобы отдать тебе ключи», — написал псих.

Таня опустилась лицом на стол и беззвучно закричала.

«Выхода нет», — пели великие. И Таня была с ними согласна.

Она открыла переписку с психом, закусила губу, чтобы не высыпать на себя очередной поток ругательств, и написала:

«Можешь остаться, если окажешь мне одну услугу».

Отправив это, она выключила телефон совсем — перерыв все равно заканчивался, а видеть, что псих там ей ответит, совсем не хотелось.

Либо он согласится — и Таня почувствует себя ужасно, ведь она снова торгует собой и личным пространством в неведомо каких целях.

Либо откажется — и тогда… Ей будет еще хуже, несмотря на облегчение, ведь за каким-то чертом Таня успела к нему привязаться.

Глава 11

Псих смотрел на нее, сложив руки на груди. Таня пыталась понять, что у него на уме. Он считает ее идиоткой? Злится? Думает, что она жалкая? Или все сразу?

— Хватит молчать.

— А что мне сказать? Вчера ты заявила, чтобы я убирался вон, а сегодня собираешься использовать меня, как шлюху для выгула.

Таня вздохнула.

— Ты начал эту игру. Или что ты хотел? Сначала кинуть маме намек на то, что мы встречаемся, а потом сбежать от ответственности?

Псих вскинул брови. Потом шагнул вперед, напирая на Таню своим могучим телом. Джек, сидевший рядом, облизнулся так, словно псих собирался Таню убить и зажарить, отдав ему косточки.

— Сбежать? Ты думаешь, будто я бегу?

— Я не знаю, что мне думать. Ты заявляешься ко мне домой, навязываешься, заставляешь меня подселить тебя к себе, и при этом не говоришь, зачем.

— Интерьерчик понравился, — псих пожал плечами.

— Хватит.

— Зачем тебе подробности?

— Не хочу, чтобы ты втянул меня в грязные делишки.

— Тогда почему согласилась? Не смогла передо мной устоять?

Таня сделала глубокий вдох ртом. После чего попросила себя успокоиться. Ей не нужны были скандалы с психом сейчас, она не поведется на его провокационные пошлые шуточки.

И как вообще так вышло, что она из нападающей превратилась в жертву? Псих прямо-таки давил. Нападал, не позволяя Таниным вопросам прорваться.

— Слушай, у меня нет времени спорить с тобой, — сказала она, помотав головой. — Если хочешь остаться, то помоги мне с мамой. Если нет — дверь там.

Она прошла мимо, задевая психа плечом.

В глубине души она надеялась, что почувствует чужую крепкую хватку на своем запястье. Гребанная недотраханная дура внутри нее бесконечно этого хотела. Чтобы все началось с мертвой хватки, с простого прикосновения, а потом продолжилось на диване во всех существующих позах.

— Если я тебе помогу, — услышала она позади. — То ты перестанешь меня выгонять. Я буду здесь столько, сколько потребуется.

Таня обернулась.

— Наглеешь, псих.

— Не бойся. Всего пара недель, может быть месяц.

— Ты уже заливал мне про пару недель.

Она не знала, что ей делать.

Внутри боролись две личности. Одна была готова на все, чтобы утереть Владу нос и заставить маму пищать от восторга, а вторая… Вторая прыгала на голове у первой и вопила, что дело вовсе не в маме. И не во Владе. А в Тане, которая скоро нахрен сгорит от сексуального напряжение и незакрытых гештальтов с психом, поэтому и придумывает поводы.

Таня ждала, что он ответит, но тот вдруг прищурился и наклонил голову, разглядывая Танино лицо.

— С чего вдруг ты решила ходить по маминой струнке? Ты была против.

— Неважно.

— Оу… Становится все интереснее, — псих улыбнулся, как бы намекая Тане, что та не отвертится, и что он расколет ее, как орех.

Улыбка его, кстати говоря, вводила в ужас. Как будто перед тобой волчара, который сейчас обглодает тебя, но перед этим решительно настроен поиграть.

Таня развела руками.

— У тебя свои секреты — у меня свои. Так что — согласен?

— И что мне нужно делать? — он издевался — откровенно и нагло. — Смотреть на тебя, как будто я сейчас умру от любви? Есть из твоих рук? Тискаться с тобой по углам?

— Тискаться совсем не обязательно.

— Зря. Я бы потискался.

— Прекрати, — Таня чувствовала, как кровь приливает к щекам и абсолютно ни черта не могла с этим поделать.

— Все нормальные пары тискаются.

— Значит мы будем не нормальной парой!

Псих вскинул руки вверх, как бы говоря: «Нет так нет, не слишком-то и хотелось».

Таня выждала паузу, убедилась, что разговор окончен, и ушла на кухню, потому что половинки невкусного бутерброда в обед, скорее всего, будет недостаточно, чтобы поддерживать в ней жизнь.

Она вытащила кастрюлю из шкафчика, открыла кран, чтобы набрать воду и зависла, потому что слово «тискаться», произнесенное психом, застряло у нее в голове.

Она представила, как они зажимаются в беседке на мягких скамейках, спрятав руки под пледом, чтобы никто не догадался…

Ее бросило в жар.

Внезапно ухо опалило горячим дыханием.

— Ты слишком громко думаешь, Зайка, — прошептал псих, и Таня пихнула его локтем в живот, что было равносильно удару о гладильную доску. То есть, псих даже не почувствовал, а Таня, кажется, получила ушиб.

— Уйди, пока я не передумала!

Псих ушел, но его дурацкий смех еще какое-то время звенел из гостиной.

Они загружали в такси вещи на два дня. Таня собрала все самое теплое, что у нее было, а заодно полотенце, банный халат и, на всякий случай, беруши, потому что после выпивки мама и папа обожают спорить, как будто им по семьдесят лет.

— Готов? — спросила Таня, когда псих вышел из подъезда. Потом она увидела, что тот ведет Джека на поводке, и вскинула брови. — Ты не возьмешь его с собой.

Псих нахмурился, весь его вид как бы говорил — попробуй остановить меня.

— Что мы за родители такие, если собираемся оставить его одного на два дня?!

— Я серьезно!

Таня распалялась. Сама мысль о том, что ей предстояло пережить, вводила ее в полнейший ужас, а тут еще и этот… придурочный.

— Я тоже, — псих уперся кулаком в бок. — Либо он едет с нами, либо ты едешь одна.

Таня открыла рот. У нее было заготовлено очень много грязных ругательств, которые она берегла всю ночь, зная, что они точно пригодятся, но силы покинули ее.

Все.

Лампочка перегорела.

— Ладно.

Псих выглядел удивленным.

— Ладно? И все? Так легко согласилась?

— А есть смысл спорить?

— Нет. Но ты могла бы попытаться! Сколько нам ехать — полтора часа? Надо же мне чем-то развлекаться.

— Развлеки себя игрой в кристаллики на телефоне.

— Не сравнивай с собой, моя жизнь не такая скучная.

— Точно. Поэтому ты по двадцать часов в сутки сидишь дома…

Они спорили, пока усаживались в машину и продолжили делать это, когда тронулись с места. Таня подумала о том, что, скорее всего, дебаты престарелых сегодня будут у них, а не у ее родителей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Мама встретила их крепкими объятиями.

Она бросилась сначала на шею Тане, а потом — психу, и обнимала его дольше, чем того требуют приличия. Прямо-таки всем своим видом показывала, как важно ей пристроить дочурку в надежные руки.