Научи меня - Хелен Гуда
— Это что? — напускаю на лицо строгое выражение, но Никиту так просто не пронять.
— Это цветы, — он делает вид, что не понимает, о чем я сейчас говорю и почему не довольна. — Ты чудесно выглядишь.
— Не нужно мне дарить цветы, — отхожу от двери квартиры и торопливо иду к лифту. Парень идет за мной следом.
— Ну какое же свидание и без цветов? — Никита снова одаривает меня лучезарной улыбкой.
— Это не свидание! — пытаюсь возражать я.
— А что? — лукавый взгляд меня смущает, и я сразу же вспоминаю тему, которую хотела с ним обсудить.
— Деловая встреча, — я пытаюсь испепелить его взглядом, но что стреляный воробей. Его гневными взглядами не пронять.
— Уверена? — и снова этот лукавый взгляд, и снова мне сложно дышать оттого, что мысли путаются.
— Уверена, — я придаю голосу стали, но в самый последний момент он как-то предательски дрогнул. — Вот куда я с этими цветами? Мне же еще шторы надо в ателье сдать, чтобы подшили, — ворчу, словно старая бабка, и сама же себя обрываю.
— Мы можем оставить цветы у меня в квартире, а заберем на обратном пути, — предлагает рациональное решение парень, но я чувствую какой-то подвох в его словах. Жопой чую двойное дно в предложении, но любопытно очень взглянуть на его квартиру.
— Хорошо, я могу тебя здесь подождать, — говорю в надежде, что он предложит пойти с ним.
— Может, составишь мне компанию? — я поднимаю на Никиту глаза и забываю принципы дыхания. Его лицо рядом с моим, он так провокационно стоит рядом. Я дышу его туалетной водой и, схватив ртом воздух, делаю шаг в сторону.
— Конечно, — выталкиваю слова на одном дыхании и чувствую румянец смущения. Мужчина делает вид, что ничего не происходит, и нажимает кнопку лифта, снова слишком близко склонившись к моему лицу.
— Ты меня боишься? — резко поворачиваюсь к Никите, я удивлена его вопросом.
— Нет, — с самым безразличным лицом пожимаю плечами.
— А почему дрожишь вся, стоит мне приблизиться к тебе? — я снова краснею и смущена.
— Давай не здесь, — я боюсь, что нас увидит кто-то из соседей. Боюсь, что может выйти Валера и застукать нас.
— Давай, — парень соглашается, но даже это мне кажется каким-то подозрительным.
Лифт останавливается, открываются двери, и мы шагаем внутрь. И только сейчас я понимаю, что мы быстрее бы поднялись пешком, чем на лифте. Пять минут и я стою в прихожей просторной светлой студии.
— Это твоя квартира? — мне любопытно, но квартира меня разочаровывает. Она безликая, как номер в гостинице.
— Я ее снимаю. Решил переехать поближе к институту, — парень скидывает кроссовки и идет в зону кухни, а я топчусь в прихожей. — Вот даже вещи еще не все разобрал, и я замечаю, что около шкафа творческий беспорядок. Расстегнутая спортивная сумка, а из нее торчит одежда разных цветом и фасоном. На диване ноутбук, на столике еще какие-то компьютерные агрегаты, флешки. Я в этом всем не сильна, поэтому для меня это просто коробочки с кучей проводов. Даже мой сын и то больше понимает в технике, чем я. На диване небрежно брошены пара курток, и если смотреть на всю квартиру, то можно подумать, что обжита только зона около шкафа и диван.
— Снимай обувь, проходи, — парень судорожно хлопает шкафчиками в поисках вазы, заметно, что он тоже нервничает, как и я. Ваза-то стоит на подоконнике. Снимаю кроссовки и понимаю, что мы с ним оделись довольно похоже, тоже рубашка и джинсы, тоже белые кроссовки и тоже куртка сверху. Только у меня еще свитер, но это все потому, что я мерзлячка и вечно боюсь замерзнуть. Подхожу к Никите и подаю ему вазу, а он смущается оттого, что искал предмет, который был все это время у него под носом. Теперь уже я не придаю значения и делаю вид, что не вижу его смущения. Сажусь на стул, дожидаясь, пока он наполнит вазу. Я советую освежить места среза на цветах и показываю, как нужно сделать надрез. Ну и, естественно, слегка поранилась, когда делала надрез. Мужчина держит мой палец под струей воды.
— Больно? — он обеспокоен и взволнован.
— Да ничего страшного, у меня в сумке пластырь, подашь? — Никита обеспокоенно бросается к моей сумке в прихожую и приносит ее мне. — Здесь, в боковом кармашке, — я показываю, где пластырь, и парень достает его. Он возиться и распечатывает упаковку. Аккуратно и бережно приклеивает пластырь, закрывая ранку.
— Ты хотела поговорить, — моя рука по-прежнему в руках мужчины, отчего все мысли путаются. А когда он прижимает мою руку к своей щеке, целует меня в ладошку. У меня мурашки разбегаются по телу, и я задерживаю дыхание.
— Никита…, — его имя на выдохе прозвучало как стон. Мужчина делает полшага ко мне, и я понимаю, что я зажата между столешницей и его горячим телом. — Никита,— звучит укоризненно.
— Да? — бровки домиков. И снова хитринка во взгляде.
— Пусти,— меня бросает в жар, а в животе все обжигает, будто в кипяток меня сунули.
— Я не держу, — и снова он резко подается вперед. А я, как рыба, выброшенная на берег, хватаю воздух ртом.
— Никита, то, что между нами было — это было ошибкой, недоразумением. Чем угодно, но это не правильно, — я тороплюсь. Слова скомканы и звучат неубедительно, будто я сама себя убеждаю в истинности этих слов.
— То, что мужчина и женщина занимаются сексом — это нормально, это правильно. То, что между нами произошло — это не ошибка, — парень ставит руки с двух сторон от
