Бунтари элитной академии - Ники Сью
– Где ты был? – спросил, прожигая взглядом этого ухмыляющегося придурка. Уж больно довольным он выглядел на фоне нервного братства. Бездыханное тело Вани до сих пор стояло перед глазами.
– Явно не бродил по темным лесным закоулкам, – хмыкнул блондин, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
– Вовчик, ты забылся, друг? – напомнил Ковалев, что на территории не приветствовали курение. Демидов цокнул, однако курить не стал, засунул пачку обратно в карман.
– Пошли, – скомандовал Альфа, направляясь в сторону шумного народа.
– Почему все на улице? – спросил я, пытаясь рассмотреть в толпе Арину.
В груди что-то щелкнуло, закрадывалось нехорошее предчувствие. В голову полезли дурные мысли – вдруг с Филатовой приключилась беда, да всякое возможно, а я шарахаюсь по лесу в поисках очередной жертвы Рогова. Руки сжались в кулаки, хорошо еще держал их в карманах.
– Сирена сработала, – сказал Демидов, ухмыляясь.
– Ты что-то поджег, пока мы в грязи ковырялись? – прошипел Егор.
– Ага, душеньку блеющей овечки, – самодовольно ответил блондин.
Дальше я уже не слушал, увидел Арину рядом с девчонками, попытался разглядеть, все ли с ней в порядке. Она куталась в вязаный шарф, переступая с ноги на ногу.
На улице такая погода, а эта дуреха без куртки! Какого черта они держат здесь студентов, и сколько продлится эта вылазка?
Мне хотелось подойти к Филатовой, накинуть ей на плечи свою куртку, но я прекрасно понимал – нельзя. Слишком много народу, да и Рогов рядом, этому только дай повод найти слабое место, сразу запишет в свою тетрадь смерти. Однако Арина сама меня заметила, мы встретились взглядами, и мне сделалось неспокойно. Уж больно взволнованной выглядела девчонка.
А потом Филатова сорвалась с места, помчалась в нашу сторону, обходя то одного, то другого студента. Нутром чувствовал – она идет ко мне. Я перевел взгляд в сторону, мысли хаотично разбежались, ни одной отговорки, ни одной причины уйти не нашлось.
Арина настигла нас быстрей, чем я успел сделать шаг в сторону. Она остановилась напротив, прожигая глазами, в которых сверкали искры. Злилась. Ее грудь ходила ходуном, а худенькие пальчики сжимались в кулачки. С каким презрением и обидой Филатова смотрела, с какой болью, словно я предал ее, вонзил в спину нож.
– Рина, ты же замерзнешь, – пропел с улыбкой Рогов, стоя позади Арины. Почему он называл ее таким сокращением? А, к черту, неважно. По крайней мере сейчас.
– Как ты мог! – наконец выдавила из себя Филатова, голос ее дрожал, да и сама она тряслась, словно тростинка на ветру. Я сглотнул, однако взгляда отвести не смог.
Что-то произошло. Что-то, мать твою, произошло!
– Дурак! – крикнула в сердцах Арина, ударив меня в грудь кулачком. Я старался держать маску, старался делать вид, будто мне все равно, но как же разрывало внутри. Сердце пронзали острые иглы.
– Ты нормальный вообще? Ты хоть представляешь, как мне было страшно! Да… да… Я тебя не узнаю! – Арина говорила, заикаясь.
Из ее глаз покатились слезы, и я сильней стиснул челюсть. Дышать стало тяжело, по венам полилась лютая злость на всех вокруг и на себя за то, что не мог обнять Филатову, не мог публично заступиться за нее.
В голове вдруг вспыхнули события прошлого. Кажется, тот разговор я не забуду никогда, он въелся под кожу, впечатался в мозг, вырастил эту непробиваемую стену между мной и Ариной.
Как сейчас помню: нам по десять, солнце яркое, обжигающее плечи и губы, листва шелестит, белые пушистые облака медленно плывут над головой. И мое максимально идиотское желание прокатится на лодке.
Мы тогда отдыхали за городом с родителями. Я схватил Арину за руку и повел за собой в сторону озера, где днем ранее видел одинокую деревянную лодку. Она не сопротивлялась, всегда шла за мной, всегда принимала мою сторону, откидывая свои страхи. Мы уселись в эту дряхлую лодку, я оттолкнул нас от берега и начал грести в центр озера, к уткам, которые лениво плавали в поисках добычи.
Арина разглядывала небо с открытым ртом, ветер развивал ее карамельные пряди, и мне вдруг захотелось сделать селфи, запечатлеть волшебный момент. Отпустив весло, я пересел к девчонке, навел камеру, она тепло улыбнулась, а потом к нам подлетела утка. Не знаю почему, но Арина испугалась, подскочила, лодка зашаталась. Я отвернулся всего на секунду, хотел взять весло и отпугнуть живность, но не успел. Услышал всплеск воды и крики Филатовой. Сердце ухнуло. Тело панически сжалось, наливаясь свинцом.
Мне потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя, нырнуть в воду и постараться помочь Арине. Она не умела плавать.
Все произошло как в тумане. Я нырнул, схватил ее за руку, потащил за собой, но нас будто магнитом тянуло обратно на дно. Где-то вдали раздались крики взрослых, хорошо мы были недалеко от берега. Роман Викторович с отцом уже мчались на помощь.
Помню, как потом Арина кашляла, как дрожали ее руки и ноги. Отец кричал, рядом плакала мать. Эта картинка живет по сей день слишком ярко, настойчиво напоминая о том, о чем забывать нельзя.
Позже, когда все разошлись по комнатам и успокоились, ко мне подошел дядя Рома. Мы вышли на крыльцо их дачи, сели на ступеньки, оба устремив взгляд вдаль. Филатов-старший всегда относился ко мне предвзято, папа говорил, что он просто ревнует, но у отца вообще свое представление о мире и чувствах.
– Вы могли умереть, Даниил, – строго сказал Роман Викторович. Я молча кивнул. Чувство вины грызло и без всяких нотаций.
– Арина постоянно берет вину на себя, выгораживая тебя, но в этот раз я не поверю, что плавать на лодке была идея моей дочки, – его голос звучал холодно, хотя обычно дядя Рома очень веселый и шебутной мужик.
– Мне очень жаль, – только и смог выдавить из себя три слова.
А что я мог сказать? Сам понимал, дурак. Если бы ее не спасли, не знаю, наверное, прыгнул бы следом. Она всегда была для меня дороже любого сокровища, дороже собственной жизни.
– Послушай, Дань, – Роман Викторович повернулся ко мне, тяжело вздыхая. Казалось, он пытался придумать,
