Джилл Шелвис - Запретное желание

Склонив голову, он открыл папку и что-то записал.

– Я слыхала, вы его лечили, – произнесла Мисси.

– Кого?

– Парня, на которого сейчас смотрите, вместо того чтобы заниматься пациентом.

Черт возьми, а ведь Мисси права. Но единственного взгляда на Стоуна хватило, чтобы пробудить воспоминания о грешном взоре плохого парня, скрывающего нечестивые намерения, не менее грешной улыбке и его обнаженном теле, распластавшемся в ее смотровой.

Эмма постаралась прогнать неуместные мысли.

– Он хороший мальчик, – понимающе улыбнулась Мисси. – Очень хороший.

Только вот Стоуна никак нельзя было назвать мальчиком. При мысли о том, как мало Стоун напоминал такового, Эмма ощутила сладкую дрожь во всем теле, какой не испытывала уже довольно давно.

– А еще он мастер своего дела, – продолжала Мисси.

Да уж. Интересно, насколько сложно развлекаться целыми днями?

– В прошлом году сын моей племянницы едва не угодил в колонию, – произнесла пожилая женщина. – Но оказался в походе, которые Уайлдеры организовывают для трудных подростков. Ему очень понравилось. Но когда он захотел отправиться в такой поход еще раз, Стоун сказал, что не позволит этого, если тот не прекратит воровать. И Тревор исправился. Тот поход изменил его. Заставил остепениться. И это благодаря Стоуну.

Что ж. Это было совсем не в духе беззаботного парня, целыми днями развлекающего туристов.

– Женщины его любят. – Мисси принялась рассматривать забинтованный палец. – Так что не вините себя в том, что на него запали.

– Я не…

– Запали, запали, дорогуша. Вон даже слюну пустили. Но не переживайте, быть женщиной Стоуна не так уж плохо. В жизни случаются вещи и похуже.

Черт, ее уже дважды так назвали.

– Я не его женщина.

– Может, стоит проконсультироваться у дока относительно перелома? – вновь спросила Мисси, продолжая разглядывать палец.

Эмма попыталась глубоко вздохнуть. Не помогло.

– Уверяю вас, Мисси, я знаю, что говорю.

– Хм.

И как в одном-единственном слоге этой женщине удавалось передать всю глубину своих сомнений? Этого Эмма не понимала, хотя и привыкла к подобному отношению. Четыре года в колледже хирургии и общей терапии Колумбии, ординатура в Прествитерианской больнице Нью-Йорка, два года в отделении «Скорой помощи» в больнице Бельвью – одной из самых суматошных и многолюдных в стране, – а люди все еще воспринимают ее как дочку дока, а не как компетентного врача. Эмма подвинула к себе карту Мисси, чтобы сделать запись о визите.

– Вы знали, что я была знакома с вашей матушкой?

– Нет, не знала. – В графе «диагноз» Эмма записала «вывих пальца». А про себя добавила: «Заноза в заднице».

– Она была славной женщиной. Настоящей трудягой.

Мать Эммы действительно была хорошим человеком и трудоголиком до тех самых пор, пока не умерла полгода назад. Исполненные доброты слова Мисси пробудили в душе Эммы воспоминания.

– Спасибо.

– Не знаю, почему она вдруг так изменилась. И никто не знает.

Эмма усилием воли заставила себя улыбнуться.

– Постарайтесь не опускать руку вниз, миссис Торнтон. Если появится боль, примите аспирин.

– Я хочу сказать, она как-то внезапно бросила вашего отца – лучшего из мужчин Вишфула. Странная, правда?

Эмма не собиралась отвечать на этот вопрос, но не могла не защитить мать.

– У нее были на то свои причины.

– Да, – кивнула Мисси. – Я отчетливо помню, как…

– Прошу прощения. – Эмма вновь заставила себя улыбнуться. – Но я не хочу сейчас это обсуждать. – И вообще никогда. – Я распечатаю вам квитанцию для оплаты.

– О… – На лице Мисси возникло ошеломленное выражение. – Но ваш отец всегда посылает их на дом.

Где про них благополучно забывают.

– Теперь все по-другому. – Эмма подошла к стойке, за которой должна была сидеть ее помощница. Только вот она так ее и не наняла, поскольку просто не смогла бы ей заплатить.

– Меня укусила пчела, – провозгласил возникший на пороге двадцатилетний парень. Он поддерживал поднятую вверх руку другой рукой, с гипсом на запястье. – Не могу вытащить жало. Шеф хотел отправить меня в Южное побережье, но мне не хватит бензина.

– О, а доктора нет, – произнесла Мисси. – Он все еще лечится.

– Вот бездельник.

– Доктор здесь, – поправила Мисси Эмма, с трудом удержавшись от желания стукнуться головой о стойку. – Прошу вас, проходите. Я вам помогу.

Парень вопросительно посмотрел на Мисси, ожидая одобрения, но та лишь пожала плечами, как если бы хотела сказать: «Дело твое, но я предупреждала».

Заскрежетав зубами от досады, Эмма посмотрела на гипс.

– Что случилось?

– В прошлый выходной катался на велосипеде на горе. Шнурок запутался в цепи, я упал и сломал запястье.

Гора находилась всего в трех милях отсюда. В пяти минутах езды.

– Где вам наложили гипс?

– В больнице Южного побережья.

Замечательно. Туда нужно было ехать минут сорок пять или около того.

– Мне нужен врач.

– Я врач.

– Хорошо. А вы вытаскиваете жала?

Глава 6

В тот вечер Эмма снова решила отправиться к отцу. Она везла ему очередную запеканку в надежде увидеть хоть какой-то знак, который возвестил бы о том, что ее мучения вскоре закончатся.

Отец поблагодарил за запеканку, но не показал свою медицинскую карту, чем в который раз вывел Эмму из себя.

По дороге домой разразилась настоящая буря. Ветер так раскачивал автомобиль, что Эмма задыхалась от ужаса. Достигнув границы города, она поняла, что ей необходим шоколад. Много шоколада.

Она припарковалась у единственного в городе супермаркета, где столкнулась с Мисси в молочном отделе и с Энни – в отделе круп.

Вот что значит крошечный городок.

Она как раз решала, какой из журналов купить, когда по ее спине пробежал странный холодок, как если бы ее тело неожиданно для нее самой узнало стоявшего за спиной человека.

О господи!

Эмма сразу поняла, что происходит. Она обернулась, и их со Стоуном взгляды пересеклись. Только вот парень, болтавший с Мисси, совсем не походил на неторопливого владельца туристической компании, которого она знала. Стоун стоял, облокотившись плечом о полку с витаминами, и выглядел, как отметила про себя Эмма, замечательно в свободных слаксах и простой футболке с висевшими на шее наушниками от айпода. Он не двигался, стараясь сохранить образ ленивого бездельника, которым так наслаждался.

– Док.

– Стоун.

Его губы растянулись в неспешной улыбке Чеширского кота, и он поднял руку, в которой держал пузырек с обезболивающим.

– Пришел запастись старым добрым средством.

– Вы по-прежнему испытываете боль? – спросила Эмма, все еще пытаясь решить для себя, кто он такой – любитель развлечений или святой. Скорее всего не тот и не другой. Только вот кто?