Его сладкая одержимость - Жанна Дэль
— Ты хотела к ним присоединиться? — насмешливый вопрос пробрался под кору головного мозга, заставляя оттолкнуть наглого мужчину от себя. Но попытки были тщетны. Роман лишь ближе прижался оголенным торсом к девушке, заставляя кровь в венах побежать танцующим маршем.
— Ли-ина, зачем ты пришла? — тянущиеся интонации, вгоняли в краску.
— Я просто…просто… — растерялась и совсем забыла зачем она вообще пришла, — Там не вы… я подумала.
— Пойдём, — томный шёпот, как паутина опутал все мысли девушки, заставляя подчиниться и следовать за ним. Роман взял её за руку и повёл в свою спальню. Глупая, зачем она туда шла, знает же, что может случится непоправимое и всё равно как верная собачка следует за ним. Куда делась вся та бойкость и решимость его ненавидеть? Почему ему хватает пары секунд, чтобы она просто растаяла, превратившись чуть ли не в его фанатку, которая готова следовать за ним на край света.
Она тонула в нём, в омутах его глаз, в дерзкой и хитрой ухмылке, в запахе его парфюма. Лина не заметила, как в один миг стала, зависима от него, как пропала вся та ненависть и отвращение к нему, всё словно было где-то далеко на корке подсознания, но не здесь и не сейчас.
Стоило двери за их спиной закрыться, как Ангелина почувствовала руки мужчины, которые сминали ночную сорочку, как глупо было выйти в таком наряде, не удостоившись надеть даже нижнее белье. Сейчас она была полностью в его власти. Медленными плавными движениями мужчина достиг груди девушки и собственнически обхватил два полушария, сминая и словно изучая их, наслаждаясь этим. Он резко развернул Ангелину и одним молниеносным движением опрокинул её на кровать, нависая сверху. Роман кончиком указательного пальца подцепил бантик ночной сорочки, который хоть как-то, но стягивал края хлопковой ткани, прикрывая грудь. Она задыхалась от того, что происходило, а его, похоже, забавляла вся эта ситуация, потому что в глазах блеснул озорной огонь похоти, он слегка прикусил её нижнюю губу, подавляя всякие попытки воспротивиться ему:
— Итак, Лина, зачем ты ко мне шла? — сладко, слишком сладко он это произнес, что девушка просто тонула в омутах его темно-синих зрачков, погибая заживо. Роман одним движением развязал слабо завязанный бантик, проникая под ткань и касаясь уже затвердевших сосков. — Я жду ответа…
— Я… просто насчёт… инстит… — она не договорила, почувствовав, как его губы коснулись впадинки на ключице, слегка прикусывая кожу до красноты. От этого места, словно тысячи мелких иголок, пробежались по всему телу, останавливаясь внизу живота и раззадоривая какое-то немыслимое вожделение и страсть.
— Продолжай, Лина… — слышала ли она его, наверное, уже нет. Её разум затуманился, а густой сгусток, скопившийся внизу живота, не давал нормально мыслить. Мужчина кроткими касаниями задрал ночную сорочку девушки почти до талии, оголяя интимную часть её тела, совсем ничем не прикрытую. — Лина, разве ты не знаешь, что разгуливать без нижнего белья, очень опасно.
Роман кончиками пальцем коснулся внутренней стороны бедра девушки и услышал звук открывающейся двери. В полумраке, Ангелина не сразу поняла, что кто-то вошёл. Чернышевский в один миг прикрыл девушку пледом, а сам уже стоял, зло наблюдая за нарушителем, создавшейся атмосферы.
— Как же ты не вовремя! — скорее прорычал Чернышевский, но проясняя рассудок, понял, что случай уберег его от роковой ошибки. Она слишком податлива, слишком чувственна, он ведь ужасный плохой человек, и ей он старался казаться именно таким, тогда почему от одного его касания она улетала напрочь, забывая даже имя своё. Андрей стоял в дверях и преклонившись перед другом заплетающимся языком произнес:
— Пардон… — и удалился из комнаты, словно его тут и не было.
Ангелина прикрылась спасающим пледом, всё тело горело, то ли от стыда, то ли от нахлынувшего возбуждения, которое заставляло каждую клеточку содрогаться и хотеть большего.
— Если ты думала, что я трахал какую-то девицу, спешу тебя разочаровать, этим я занимаюсь вне дома, а снять стресс может помочь и алкоголь. Так что не следовало ходить и подслушивать под дверью, — опять режущие внутренности на части, холодные резкие слова. Будто это не он был пять минут назад, и вовсе не ему принадлежал сладкий упоительно-сексуальный мужской тембр. — А, если ты хотела продолжения, так надо было сразу сказать,
— Хватит! — выпалила Ангелина, прикасаясь холодными ладошками к своим щекам. — Я пришла узнать насчёт института, это вы начали эти все ваши штучки!
— Хм, неприкрытое яркое возбуждение ты называешь штучками? — усмехнулся Роман. — Лина, да всё твоё тело горит лишь от одних моих прикосновений, признай уже, что хочешь меня.
Почему-то эти слова так сильно задевали девичью душу, что разлившийся металлом гнев по всему телу, заставил её резко встать и произнести:
— Никогда в жизни вы этого не услышите! — она быстро выбежала из его спальни, звонко шлепая босыми ногами. Чернышевский схватился за голову и осел на кровать, не в силах совладать с собой. Всё начинает слишком далеко заходить…
Глава 10
Ангелина закрылась в спальне и пыталась привести в порядок разбушевавшееся сердце, что происходило, она просто не понимала. Ей хотелось его ненавидеть, но что-то внутри не давало этого сделать. А тело, которое всё ещё горело от его ласк, хотело продолжения. Девушка зарылась с головой под одеяло и уснула.
Утром следующего дня Ангелина в более-менее приподнятом настроении направлялась к Дианочке, сегодня по плану были добрые советские мультфильмы. Девушка проходила мимо огромного зала, в котором слышались какие-то голоса. Она сразу узнала, что там находился Роман.
— Ты же знаешь для кого она была куплена! — голос, пробирающий до мурашек — Всё вышло из под контроля, сейчас не время. Диане становится лучше.
— Ром, — ласковый женский голос тянулся шлейфом по всему помещению, заставляя Ангелину замереть на месте. — Я поговорю с Лесновским, постараюсь оттянуть время. Пусть она ещё позанимается с девочкой, а потом, когда всё наладится, мы спокойно заживём.
Лина не верила своим ушам, то есть она здесь была на время. А когда девочке станет лучше, её просто вышвырнут к какому-то неизвестному человеку, у которого может быть на уме всё что угодно.
Противный железный привкус крови чувствовался на языке, Лина, в попытке сдержать непрошенные слезы, прикусила внутреннюю часть щеки. Как же сейчас было мерзко от всего происходящего, все эти его ласки и нежности всего лишь игра. Для него всё это развлечение, это она дурочка нашла в нём что-то человеческое. Горячая магма из боли и разочарования растекалась по телу, превращая Лину в безвольную
