Маленькая красная кнопка (СИ) - Семакова Татьяна

— Вообще, я рассчитывал на «спасибо», похвалу и дружеское, но крепкое объятие, — сказал глумливо, а Тимур начал закипать.

Смотреть на мордобой не было никакого желания, я подхватила сумку, лежащую в ногах, вышла и подошла к ним.

— Нахера ты её сюда притащил, дебил?! — заорал Соболев, а я поморщилась, вновь почувствовав себя невидимкой рядом с ним. Как будто опять стою по левую руку и перевожу.

— Если б не он, я бы сейчас тут не стояла, — сказала сквозь зубы.

— Ясен хер! — ответил возмущённо, переведя на меня взгляд.

— Соображай… — пропел Ибрагим.

— Что случилось? — слегка выдохнул Соболев, но тут заметил сумку и опять начал беситься: — Какого хера ты с вещами?!

Я открыла рот, чтобы заорать в ответ, но Ибрагим обнял меня за плечо, сбив настрой, и сказал ласково:

— Не утруждайся, душа моя, я поясню.

Коротко изложил суть дела, Тимур поморщился и бросил сухо:

— Садись в мою машину и жди.

— Как скажете, Тимур Александрович, — широко улыбнулась в ответ и осталась стоять на месте.

Стиснул челюсти, прикрыл глаза, выдохнул. Пришёл в себя и сказал уже спокойным, ровным голосом:

— Диана, пожалуйста, сядь в машину. Мы поговорим и я отвезу тебя к сыну.

— О, ты можешь говорить открыто, друг! — вновь заулыбался Ибрагим. — Я успел ввести нашу красавицу в курс дела. Славно поболтали, почти дошло до горячего секса на кухонном столе её матушки, но припёрся какой-то пидр и всё испортил.

— Падла, — хохотнул в ответ Тимур, сжал кулак, а я рявкнула:

— Хватит!

— Ты права, — кивнул согласно, — садись, мы уезжаем прямо сейчас.

— Не оставляйте меня одного! — скуксился Ибрагим. — Мне грустно и одиноко. Не жмотничай, Тимурчик, Дианы хватит на нас обоих, проверено.

Неприятно, но факт.

— Пока ты будешь брать разгон, Соболев оттрахает меня до потери пульса и тройничка не выйдет, — расстраиваюсь притворно, скорчив скорбную мину.

— Начнём пораньше, — ухмыляется в ответ, но в глазах столько ярости, что я почти успела пожалеть о своих словах.

Тимур дернул меня за руку и потащил к машине, практически затолкав на переднее сиденье, и с силой захлопнув дверь. Пошёл к Ибрагиму и проорал, тыкнув в него пальцем:

— Ещё раз позволишь себе нечто подобное, я тебя закопаю, ты понял?

Ибрагим ответил с пренебрежительной ухмылкой, слов я не разобрала, в машине слишком хорошая шумоизоляция, но Тимур взбесился и быстро пошёл к водительскому месту. Сел и так шваркнул дверью, что у меня заложило уши.

Сдал назад, развернулся и рванул с места, а едва мы выехали через ворота, резко изменился в лице. Ни злости, ни раздражения, только слегка хмурится, скорее тревожно, чем из-за слепой ярости.

— Пристегнись, пожалуйста, — сказал вполне по-человечески. — И больше никогда его не провоцируй, идёт? У мужика в голове такая мешанина, что он может выкинуть что угодно. Догадываться, что это будет, я не хочу.

— Ты не злишься? — уточнила на всякий случай, а он хмыкнул:

— Я в бешенстве. И по морде ему врезал с большим удовольствием. Но всё это не касается тебя. Я не за этим два года подглядывал в замочную скважину, чтобы этот гандон одним нелепым разговором вывел тебя на передовую, трогательно придерживая под локоток.

— Понятно, — усмехнулась, пристегнувшись. — Не суй свой нос, женщина.

— Над твоим восприятием моих слов придётся поработать… — вздохнул, выезжая на трассу.

— А ты что, имел ввиду что-то другое? — я горько усмехнулась и покачала головой. — Впрочем, не важно.

— Это ещё что значит? — напрягся, вновь повернув голову.

— Смотри на дорогу, — поморщилась в ответ.

Он отвернулся и выровнял автомобиль, сказав хмуро:

— Поясни.

— Пояснять нужно было тебе, — ответила тихо, — два года назад, когда я сказала, что беременна. Мы могли бы подумать вместе, могли бы уехать, бросить всё, но ты предпочёл другую жизнь. Привычную, сытую, полную приключений и случайных баб.

— Как у тебя всё просто! — вспыхнул возмущённо. — Ты понятия не имеешь, что это за люди и что это за мир! Бегать с беременной бабой? И как долго бы это продлилось? От меня было бы больше проблем, чем пользы!

— От тебя всегда были одни лишь проблемы! — резанула, не выдержав. — Всегда! Боль, страдания и унижения — вот что ты мне дал! И хотел лишить самого большого счастья! Больше у тебя этот номер не пройдёт!

Я осеклась, но он, похоже, не понял истинный смысл сказанного.

— Вот именно, — ответил спокойно, — тебе было лучше без меня.

— Мне до сих пор лучше без тебя, — ответила обидной ложью.

— Возможно, — не стал спорить, — но теперь это необходимость.

— Так вот в чём дело… — бормочу чуть слышно и пытаюсь сдержать вставшие в глазах слёзы.

«Сама напросилась» — говорит внутренний голос учительским тоном.

— Как же ты всё выворачиваешь… — рычит вполголоса и крепко сжимает руль обеими руками. — Ситуация следующая, Диана. Хочется тебе этого или нет — я его отец. И если раньше я оставался в тени, чтобы не обрушить на ваши головы бетонную плиту своих проблем, то теперь я эту самую плиту держу. И, знаешь что? Иди-ка ты нахер со своим условием. Я буду с ним общаться. Столько, сколько захочу, пока есть возможность.

— А потом что? Когда перехочешь. Когда он привяжется к тебе, а ты сыграешь в ящик? Хер знает от чего, может, от цирроза или сердечко не выдержит под какой-нибудь молоденькой и очень старательной девицей. Что тогда, Тимур? Или когда ты вляпаешься в очередное дерьмо? Хотя, какая разница, да? Главное удовлетворить собственные потребности. Захотелось поиграть в папочку — поиграю, а дальше хоть трава не расти.

Тимур затихает и молча таращится на дорогу какое-то время.

— Я два года искал возможность съехать с этого дерьма, — заговорил спокойно. — Первая проблема в том, что я не знаю, кто управляет Ибрагимом. По сути, могу просто спросить, но тогда это болото затянет так, что выбраться уже не получится. Вторая проблема — мы так и не разобрались, кто вставлял палки в колёса с тем контрактом. А задумка следующая — стравить тех, кто был против, с теми, кто у руля, и под общую шумиху свалить. И подыхать я не планирую, но ты права, такую вероятность исключать нельзя. Но… он же мелкий ещё совсем, он ведь даже не запомнит меня. Или быстро забудет… Твой мир не рухнет от того, что я проведу с сыном немного времени.

Не рухнет. Он отстроится заново на заминированном пустыре, красивый, добротный, с высотками, шпилями, тянущимися к небу, с яркими фасадами магазинов, с уютными кафе, весь в огнях, в разноцветных мигающих лампочках, пока какой-то мудак за кадром не нажмёт большую красную кнопку, стерев всё с лица земли.

— Хорошо, — отвечаю тихо, прикрыв глаза и отвернувшись.

— Спасибо, — выдыхает искренне, — что на счёт нас?

— Не было никаких нас, — хмыкаю через силу, моргнув, чтобы прогнать слёзы, — не было и не будет.

— Именно на этом я и попался… отрицая реальность.

— Прекрати! — вспылила, разворачиваясь. — Прекрати сейчас же, слышишь? Куча вариантов была, но ты выбрал самый простой — свалить в туман!

— Назови хоть один! — проорал в ответ. — Хоть один, в котором бы ты чувствовала себя в безопасности, а не вздрагивала от каждого шороха!

— В самом деле хочешь услышать? — хмыкнула невесело.

— Да, хочу! Хочу, чёрт возьми!

— Мы бы были друг у друга полгода, даже чуть больше, — заговорила с горькой улыбкой, — а когда округлившиеся живот уже невозможно было бы спрятать под одеждой, я бы уехала. Мы бы прилюдно разругались, чтобы не осталось даже намёка на то, что эти отношения могут возобновиться. Ты бы приезжал, не часто, ненадолго. Смог бы подержать на руках новорождённого сына, порадовался бы, что не придётся менять ему подгузники и слушать ор и плач днём и ночью, притворно, разумеется. Рвал бы мне душу своими отъездами, но я бы не чувствовала себя ничтожеством. Не чувствовала ненужной. Знала, что у нас с сыном есть опора. И, рано или поздно, ты бы нашёл выход, ты бы выкрутился. И вернулся в семью, а не к разбитому корыту. Но, как я уже сказала, ты выбрал самый лёгкий путь. Тебе не нужны были все эти заморочки, тебе не нужна была я. Не нужна и сейчас, не притворяйся, не обманывай себя. Ты заскучаешь через неделю, может, месяц.