Руки прочь, профессор - Джина Шэй
Почему-то ощутить слабое удовлетворение, будто я – мазохистка и обожаю обламываться.
А потом – подскочить чуть не до потолка от внезапно упавшей мне на плечо жесткой ладони.
– Так кто из нас кого преследует, Иванова?
Профессор
Смотрит на меня темными своими, триста раз мной проклятыми, безднами. Столько проблем у меня из-за них эти три с лишним года. И сейчас только в них и смотрю. Нихрена больше не вижу. И не помню. Вроде пришел-то пожрать, а так и хочется рявкнуть официантке, чтобы не спешили с заказом.
Все, что я хочу съесть – вижу сейчас перед собой. И мое вожделенное блюдо стоит передо мной, губы свои сухие облизывает.
Пришла. Сама ко мне пришла. С пар свинтила даже. Поняла, что я уже всякое терпение от её выкрутасов теряю? Все еще хочет жить и чтобы её грязные дела остались секретом? Устала строить из себя умницу-разумницу?
Пальцы сами с её плеча на шею переползают. Знала бы эта девочка, сколько раз я мысленно смыкал эти пальцы на её горле и выжимал из него весь воздух. Даже сегодня, когда она передо мной выкаблучивалась, зная прекрасно, что выполнить мои условия у неё понтов не хватило.
– Ну что? Зачем пришла? – я шепчу вкрадчиво, а мои пальцы не успокаиваются, продолжают путь, перебираются на спину девчонки, ползут по ней вниз, – неужто ты надумала договориться, Катерина?
Молчит. И смотрит на меня как кролик на удава. Не хамит. Не орет. Не бежит.
Конечно, это не “да”. Но во всем, что её касается – мне просто отказывает разум. А сейчас я не в вузе. И маска, которую с таким трудом держу там, на лекциях, трескается все сильнее.
Все на что хватает – не сгребать маленькую дрянь в охапку прямо здесь, в дверях в кафе. А вот толкнуть её в сторону, под прикрытие угла, чтобы уже тут впечататься в её тело своим…
Девчонка выдает тихий стон, а я – ненавижу её лишь сильнее. Потому что так мало с её стороны, а у меня уже все шлицы сорвало.
Год себя убеждал – это просто аморально, настоящий кошмар, так свихнуться на студентке, да еще и на этой. Умнице-красавице, гордости курса. Такие как она даже не на одном курсе ведь бывают.
Сколько-то выдержал. И наверное, еще бы продержался. Если бы только раз не дал себе волю…
Чтоб потом узнать, что меня просто поимели. Чтоб подставить.
И за это я её порву, сожру, ни клочка живого не оставлю, в пыль кровавую разотру, только… не сейчас.
Самое отвратительное – ничего не поменялось. Все как было, так и осталось. И те конвульсии, что сейчас бьют мое тело, как двести тысяч вольт разом – это совесть меня карает. За то, что не удержался. За то, что держу маленькую дрянь, гребаную гордость всего факультета строительства и архитектуры, на весу, за то, что пальцы мнут её задницу, будто это тесто, за то, что зубы впиваются в тонкую кожу шеи.
Я почти хочу, чтобы она заорала, снова брыкаться начала, а она – ногами меня обнимает и снова тихонько постанывает.
Дьявол. Снова я в это… Без права на пробуждение…
Но так её хочу… Если бы не два слоя ткани между нами – прямо сейчас ей бы и засадил. Натянул бы на себя по гланды, так чтоб с первого же раза сил орать не осталось.
Знаю, что сделать. Хоть что-то взять сейчас, чтобы хоть как-то дать себе передышку. Накрыть налитые, пухлые, спелые губы ртом и достать языком до гланд.
Сладкая дрянь.
Столько раз других трахал за эти три года, представляя её – самому противно. А сейчас в руках держу. На вкус пробую.
Еще один стон. Выгибается мне навстречу. Ноги крепче стискивает на моей поснице. Да что ж ты со мной делаешь, маленькая стерва! Я ж с тебя кожу сниму и на коленях заставлю стоять, пока они синие не станут. Ты вообще забудешь, что у тебя хоть какие-то другие клиенты были!
– А ну-ка прекратите сейчас же, – возмущенный голос за моим плечом в первый раз я воспринимаю как досадную раздражающую помеху.
– Прекратите, а то я полицию вызову. Здесь вам не бордель. Мужчина, я к вам обращаюсь.
Меня бесцеремонно за плечо трясут. Отвлекают. Выдирают из судорожного кайфа обладания вожделенной моей дрянью. Отпускаю её рот, чуть поворачиваюсь. Вижу хозяйку кафе, полноватую женщину. Обычно вполне терпимой её нахожу, сейчас хочется посоветовать ей собой лучше заняться, чем ко мне лезть.
– Убирайтесь немедленно, – возмущается тем временем тетка, праведно пламенея лицом, – как не стыдно. Взрослый мужчина. Профессор. У меня тут семьи с детьми приходят! А вы что тут творите?
Совершенно неожиданно у меня в мозгу матфильтр находится. И четыре фразы подряд, которыми я хочу ответить отвлекающей меня хамке, этот матфильтр не проходят. Чересчур матерные даже для этой уебанской ситуации.
А потом – дело решает Иванова. Совершает какой-то дикий рывок, выворачивается из моей хватки, хлопает дверью кафе, оставляя меня один на один на один с краснорожей драконихой.
– Ну хоть у кого-то стыд проснулся, – удовлетворенно кивает тетка, скрещивая руки на груди.
Смотрю на неё секунды три, потом – посылаю в жопу. Она начинает раздуваться как воздушный шар, я только морщусь и выхожу на крыльцо кафе. Оглядываюсь. Хочу убивать. Сбежала Иванова, ну конечно, ни следа не видать. В университет рванула или куда-то еще?
– Эй, вы, мусор свой заберите, – стопку белых листов в синем скоросшивателе фурия из кафе чуть не в лицо мне швыряет, только из-за того, что я к ней поворачиваюсь с весьма ядовитым видом – передумывает и просто молча пихает в руки.
– Прошмандовка ваша выронила, – шипит она зло, – чтоб я больше здесь вас обоих не видела.
– Была охота травиться, – холодно роняю, сам без особого трепета прощаясь с этим посредственным заведением. Всех и плюсов было, что в районе университета здесь кормили худо-бедно съедобно и в меню что-то кроме шоколадных кексов имелось.
Папку открываю только в машине. Недоверчиво пролистываю страницу за страницей. Откладываю, испытывая желание побиться головой об стену.
Господи, вот ведь ебнули гормоны в голову. Решил, что девчонка капитулировать явилась. Зажал, облапал, даже не целовал – рот языком трахал. А она курсовик принесла. И теперь имеет возможность устроить в университете именно такой скандал, который мне накануне ученого совета вообще не нужен.
