(Не) моя свадьба - Диана Рымарь
– Что? – Милана уставилась на Баграта с открытым ртом. – Как ты это себе представляешь?
– А что такого? – удивился ее реакции Баграт. – Ты тоже сможешь приходить, навещать его, пока он будет гостить у меня, гулять с ним по полчасика. Я же не зверь какой–то, не собираюсь вас разлучать. Но мой сын должен знать своего отца, а для этого мне нужно проводить с ним достаточно времени.
У Миланы от его слов зазвенело в ушах. Так еще, чего доброго, он захочет забрать сына насовсем. Такими–то темпами…
– Баграт, я не хочу, чтобы он у тебя жил ни неделю, ни тем более две, – попыталась она протестовать. – И никакого там лета…
– Тихо, – он поднял руку, перебивая ее. – Поумерь гонор и подумай головой. Совершенно очевидно, что у меня условия лучше твоих. Парню будет у меня хорошо, я многое могу ему предложить. К тому же я ведь не прошу тебя оставить его жить у меня на постоянку. Всего–то неделя–две…
«Ага, поначалу, может и неделя. А потом?»
– Баграт, это слишком, – попыталась она воззвать к его разуму. – Он еще маленький, ему мама нужна каждый день, а не неделя через неделю…
– Ничего не слишком, – покачал он головой. – Он будущий мужчина, и прекрасно проживет часть времени с отцом. Должен видеть пример…
– Если хочешь подавать ему какой–то пример, проводить с ним время, пожалуйста, я же не против, – простонала Милана. – Но зачем его забирать? И вообще–то, совместная опека подразумевает то, что оба родителя договариваются между собой о том, как будет лучше для ребенка. А не когда один начинает диктовать условия другому…
– Я тебе ничего не диктую, – Баграт вперил в нее серьезный взгляд. – Просто довожу до сведения, что я намерен контролировать жизнь своего ребенка и проводить с ним половину времени. Это всего лишь честно, Милана. Сын–то общий.
С какой стороны это честно, она не поняла. Она его рожала, воспитывала все восемь месяцев, ночей не спала. И тут явился Саркисян, нате ему сына на блюдечке с голубой каемочкой.
– Ты подумай над моим предложением, Милана, – тем временем продолжал он. – Сроку тебе два дня. Не переживай, я не поскуплюсь, буду с тобой очень щедр…
О, сколько всего завертелось у нее на языке, чтобы достойно ему ответить. Слово «жопа» и «засунь» из пришедшего на ум были самыми приличными.
Она плотно сжала губы, изо всех сил стараясь, не закричать. Не собиралась устраивать скандал при сыне. Пару секунд помолчала, справляясь с эмоциями, а потом растянула губы в самой неестественной на свете улыбке и ответила:
– Я вообще ненадолго сюда зашла, у нас с Пашей дела, я тебе позже сообщу, что решила.
На это он довольно кивнул. Улыбнулся сыну, потрепал его по щеке:
– Ух, красавец какой.
Милана трясущимися руками снова засунула малыша в уличный комбинезон, натянула ему шапку и, стараясь не смотреть на Баграта, вышла из кабинета.
Пулей промчалась по коридору прямиком в отдел кадров. Написала заявление на увольнение и поспешила вон из гостиницы.
Впрочем, уходя, не забыла отправить Баграту сообщение:
«Хрен тебе, а не сын!»
Глава 11. Счастливый отец
После ухода Миланы Баграт еще некоторое время провел, сидя на диване. Он устроился на том самом месте, где еще недавно находился его сын. Было приятно ощущать тепло кожаной обивки, вспоминать, как малыш ему улыбался. То была совершенно особая улыбка. Наверняка такой улыбкой награждают только отцов.
Совершенно очевидно, что Паша признал в Баграте родителя. Почувствовал родство душ, не иначе. А может, это зов крови, ведь сильная штука.
Он воскресил в памяти лицо мальчика.
Не ребенок, ангел. Бывают же такие…
Но кроме милой детской внешности еще и характер ангельский, прямо как у самого Баграта в детстве. Мать частенько говорила ему, что в младенчестве он вел себя как настоящий Саркисян. Вот Павел и унаследовал его замечательный характер.
Баграт восхищался тем, какой у него замечательный сын – спокойный, ласковый, с умными глазами. С таким малышом никаких проблем. Повезло Милане, что родила именно от него, гены все же важная штука.
Однако ребенком необходимо больше заниматься. Что это такое, восемь месяцев, а он еще не даже не ходит? Наверняка молодая мать просто недостаточно с ним занимается. Тут ведь что важно? Не упустить время. Баграт где–то об этом слышал.
Лежавший на столе телефон пиликнул сообщением.
Но Баграт не спешил подниматься, проверять, кто написал. Не до работы ему было в тот момент. Хотелось посмаковать в памяти встречу с сыном и… его матерью.
Все–таки Милана – красивая девушка.
Когда не плюется ядом и не кривит губы в язвительной ухмылке, она может быть по–настоящему привлекательной.
Лицо у нее особенное, породистое, что ли. Таким хочется любоваться.
Баграт подметил не только лицо, разумеется. Пока говорил с ней, обласкал взглядом линию шеи, плеч, выделяющуюся под свитером грудь. Оценил вид сзади, когда чертовка выходила из его кабинета – джинсы–то в обтяжку. Она – весьма достойный экземпляр.
Эх, будь Милана хоть на пяток лет постарше, он бы всерьез призадумался на ее счет. Но тринадцать лет разницы – это перебор. Ведь ему тридцать два, а ей всего девятнадцать. Ему совершенно точно не нужна такая малолетка. В женщине ведь важна не только внешность, но и внутреннее содержание. Нет, нет, да и захочется с ней поговорить. А о чем говорить со вчерашней школьницей? О подружках и косметике? Эти темы ему совершенно не интересны.
Но что он заметил на сто процентов – это интерес с ее стороны. То, как многозначительно она на него сегодня смотрела. Взгляд был
