В ловушке - Матильда Старр
– Сашенька! – Анна Григорьевна всплеснула руками и бросилась её обнимать.
В последний раз они виделись, кажется, на похоронах. Ну да. С тех пор Александра не появлялась в доме.
– Ты вернулась? Теперь здесь будешь жить?
Александра пожала плечами. Жить здесь? Одной в огромном доме в окружении воспоминаний? Да она просто с ума сойдет.
– Скажу Борису Львовичу, чтобы выставил на продажу, – решила Александра. – Куплю себе квартиру поближе к университету.
Именно так она и сделает.
Когда уборка была закончена и женщины ушли, Александра заварила себе чай и наконец включила телефон. Оператор тут же завалил её сообщениями о неполученных звонках, но Александра точно не собиралась никому перезванивать. Кому надо, сам её найдёт. И «кому надо» нашёл. Не прошло и получаса, как раздался звонок от Константина.
– Аля, ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.
В порядке? Она похоронила всю семью, и в их гибели подозревают ее. Она переспала с парнем, который ей очень нравился, и ровным счетом ничего не почувствовала. А мужчина, в которого она влюбилась, оказался ее братом. Определенно у нее все в порядке. В полном и окончательном. Лучше и не бывает!
– Аля! Ты меня слышишь?
– Да… – выдавила Александра.
– Нам надо встретиться и поговорить.
Точно. Встретиться и поговорить. Она и сама не планировала долго прятаться от Константина. Потому что этот разговор был нужен и ей.
– В восемь вечера, – сказала Александра, взглянув на часы.
И назвала кафе неподалёку от своего дома. Конечно, вечерняя встреча всегда больше похожа на свидание, которое им теперь, увы, не положено. Но ей требовалось время. Доспать несколько часов, привести себя в порядок, но главное – привести в порядок мысли и выяснить сразу всё, чтобы сегодняшний разговор стал последним.
Когда она пришла в кафе, – вовремя, не опоздав ни на минуту – Константин уже сидел там. Глаза безошибочно выхватили его из толпы, сердце привычно дернулось. Александра запнулась, остановилась на несколько мгновений на пороге, окидывая взглядом знакомые до боли черты. По-детски жадно, исподтишка, словно желая впитать их, запомнить и спрятать куда-нибудь глубоко-глубоко. Как сокровище, что внезапно стало запретным. Широкие плечи, обтянутые джемпером, крепкая шея… Упрямые скулы, четко очерченные губы, прямой нос, высокий лоб… Он её не видел. Сидел, откинувшись на спинку стула. И небрежно барабанил пальцами, положив на стол руки с широкими запястьями. Те самые сильные теплые руки, которые…
О господи…
«Брат! – горько напомнила себе Александра. – Он мой брат!» И то, что она сейчас чувствует, и то, что вспоминает, – недопустимо и совершенно неприемлемо, противоестественно!
Александра зажмурилась, потом вновь открыла глаза и пристально уставилась на Константина, пытаясь заметить какое-то родственное сходство между ними… Но видела только то, что он чем-то отдалённо похож на отца. И то не очень. Пожалуй, только линией подбородка и густыми непослушными волосами. Похожи ли они с ней между собой? Трудно сказать. А с Андрюшкой? Она попыталась вспомнить лицо брата и не смогла. Черты близких словно стирались, таяли, подергиваясь дымкой, уходили из памяти.
Константин уже заметил ее, поднялся и шел навстречу.
– Аля! – он взял её под локоть, чтобы проводить к столику.
Она резко выдернула руку. Сейчас не могло быть ничего хуже его прикосновений, пусть даже случайных, на которые она реагировала совсем не так, как положено сестре.
– Почему ты мне не сказал? Почему?
– Я пытался. Но на тебя столько свалилось. И это было бы еще одним ударом. К тому же я ведь не собирался претендовать на наследство. Если бы этого не было в завещании, или если бы завещания не было, я бы не стал…
– Ну, теперь не проверишь, – холодно отрезала Александра.
Обошла Константина, уселась за столик и мрачно наблюдала, как новоиспеченный брат устраивается напротив. Верить в его возможное благородство не хотелось. Он видел, как она смотрела на него – не мог не видеть, что её к нему тянуло. Видел и молчал, позволяя ей глубже и глубже увязать в порочной влюбленности. Потому что ему это нравилось. Она ему нравилась. Тут даже сомнений не было. Возможно, действительно собирался сказать – но когда-нибудь потом.
– Почему отец нам никогда ничего не говорил? – вырвалась вслух тоскливая мысль.
Вопрос был, конечно, риторический. И ответа на него Александра не ждала.
Константин пожал плечами.
– Не знаю. Он считал, что для твоей матери это было бы огромным ударом.
Ударом? С чего вдруг? Достаточно сделать простые и нехитрые подсчеты, чтобы понять, что он был зачат задолго до их знакомства.
– И откуда же ты взялся, брат? – спросила Александра, выделив голосом последнее слово.
Константин вздохнул и начал рассказывать. Его растила бабушка. Мать умерла, когда он был еще маленьким, об отце бабушка ничего не говорила. «Нагуляла не пойми от кого», – бурчала она, когда маленький Костик интересовался, где его папа. Еще мальчишкой, а после и подростком, он точно знал: вырастет – и обязательно найдёт отца. Однажды он поделился этой идеей с бабушкой, но та лишь сварливо проговорила: «Ага, найди. Будешь алкаша какого-нибудь содержать до самой смерти!»
Сведения об отце он нашёл случайно. Когда бабушка умерла, он перебирал документы, чтобы случайно не выбросить что-то важное. И обнаружил старую затертую открытку с пышным букетом роз. На обратной стороне было старательно выведено:
«Милая Света! Поздравляю с днем рождения!
Целую,
твой Паша».
Константина бросило в пот. Паша! В свидетельстве о рождении в графе «отец» у него стоял жирный прочерк, но отчество… Отчество, видимо, мать дала ему настоящее.
Сбоку, под черным почтовым штемпелем, были той же рукой добросовестно заполнены графы обратного адреса. И там уже значился не просто Паша, а Павел Владимирович Соболевский. Константин тогда ещё усмехнулся: ну надо же – почти как известный олигарх. И начал наводить справки. Поехал в тот город, что был указан на
