Импровизация в Вегасе - Кайли Скотт
— Да тише ты!
То, как жили эти люди, для обычного человека, как я — просто разрыв шаблона. Дом Мэла, сокращенно от Малкольма, находился на пляже и представлял собой трехэтажное архитектурное сооружение из стали и стекла. Тут обалденно. Здание не до абсурда огромное, как то место на холмах, но такое же впечатляющее. Мой папа был бы в восторге от этого минимализма, чистоты линий и вот этого всего. А для меня сейчас просто главное, что в трудную минуту нашелся друг.
Дом Мэла явно холостяцкое логово. У меня возникла мысль приготовить обед в качестве благодарности за то, что он пригласил меня к себе, но в доме не оказалось никаких продуктов. Холодильник был заполнен пивом, а морозильник — водкой. О нет, там был пакет с апельсинами, которые, по-видимому, нужны были, чтобы нарезать дольками и подавать на рюмках с водкой. Он запретил мне к ним прикасаться. Однако ситуацию исправила кофемашина, оборудованная по последнему слову техники. У него даже были приличные зерна. Я показала несколько своих приемов бариста, чем его очень впечатлила. После трех чашек кофе, которые я выпила в течение часа, мне стало гораздо лучше, я уже сильнее походила на прежнюю себя, накачанную кофе и имеющую план.
Мэл заказал пиццу, и мы до поздней ночи смотрели телевизор. В основном он находил удовольствие в том, чтобы высмеивать мои вкусы в фильмах, музыке, да практически во всем. Но он делал это вполне добродушно. Мы не могли выйти на улицу, потому что на пляже нас ждала пара фотографов. Я чувствовала себя неловко из-за этого, но он не придал этому факту никакого значения.
— А как насчет этой песни? — он спросил. — Нравится?
На экране появилась Миранда Ламберт в крутом платье в стиле 50-х годов, и я широко улыбнулась.
— Миранда великолепна.
— Я встречался с ней.
Я приподнялась.
— Серьезно?
Снова хихиканье Мэла.
— Ты, значит, впечатлена тем, что я встречался с Мирандой Ламберт, но даже не знаешь, кто я такой. Честно говоря, женщина, ты сильно давишь на мое самолюбие.
— Там у тебя в коридоре я видела целый ряд золотых и платиновых дисков, приятель. Думаю, ты как-нибудь переживешь.
Он фыркнул.
— Знаешь, ты очень напоминаешь мне моего брата. — Мне почти удалось увернуться от крышки бутылки, которой он швырнул в меня. Она отскочила от моего лба. — Что это было?
— Неужели ты не можешь хотя бы притвориться, что боготворишь меня?
— Нет… Прости.
С полным пренебрежением к моей любви к Ламберт, Мэл начал переключать каналы. Покупки для дома, футбол, «Унесенные ветром» и я. Меня показывают по телевизору.
— Подожди, — сказала я.
Он застонал.
— Плохая идея.
Сначала мимо пронеслись мои школьные фотографии, а потом мы с Лорен на выпускном вечере. Там даже был репортер, который стоял через дорогу от кофейни «Рубис» и рассказывал, как я жила до того, как получила великий статус жены Дэвида.
А потом кадр и с самим мужем на каком-то концерте, с гитарой в руках, поет на бэк-вокале. Слова песни — типичный текст про то, что любимая оказалась злодейкой: «Она моя единственная, другой нет, из-за нее я на коленях стою…» Тут я начала размышлять, напишет ли он песни обо мне. Если и напишет, то уж точно они будут не про любовь.
— Капец. — Я крепко прижала к груди диванную подушку.
Мэл наклонился и взъерошил мне волосы.
— Дэвид — всеобщий любимчик, дорогая. Он симпатичный, играет на гитаре и пишет песни. Девчонки падают в обморок, когда он проходит мимо. Объедини это с тем, что ты малолетка — вот и получилась сенсация.
— Мне двадцать один!
— А ему двадцать шесть. Это достаточно большая разница в возрасте, если правильно все подать. — Мэл вздохнул. — Посмотри правде в глаза, женушка-малышка. Ты вышла замуж в Вегасе за практически Элвиса современности, одного из «королей рок-н-ролла». Логично, что это вызвало бурю дерьма. Учитывая, что в последнее время с группой тоже творится какое-то дерьмо… Джимми устраивает вечеринки, будто на дворе 1999 год, а у Дэйва нет вдохновения. Ну, ты поняла. Но на следующей неделе кто-то другой сделает что-то дурацкое, и все внимание переключится на него.
— Надеюсь.
— Даже не сомневайся. Люди постоянно вытворяют всякую дичь. И это круто, — он откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. — Давай, улыбнись дяде Мэлу. Ты же знаешь, что хочешь этого.
Я вымученно улыбнулась.
— Это дерьмовая улыбка, мне стыдно за тебя. Ты никого этим не обманешь. Давай-ка еще разок.
Я постаралась сильнее, улыбаясь до боли в щеках.
— Черт. А теперь ты выглядишь так, будто тебе больно.
Стук в дверь прервал наше веселье. Мэл поднял брови, глядя на меня.
— Я уже думал, сколько времени его еще ждать.
— Кого его?
Прячась за перегородкой на случай, если это пресса, я наблюдала, как он пошел в прихожую.
Он открыл дверь, и Дэвид ворвался внутрь с напряженным и разъяренным лицом.
— Ты, урод! Тебе лучше не прикасаться к ней. Где она?
— Твоя женушка-малышка занята другими делами. — Мэл склонил голову набок, окидывая Дэвида холодным взглядом. — Какого хрена тебя это вообще волнует?
— Не переводи стрелки на меня. Она где?
Мэл тихо закрыл дверь, повернувшись лицом к своему другу. Я в замешательстве отступила назад. Ладно, если называть вещи своими именами, я трусливо спряталась. Но какая разница. Мэл скрестил руки на груди.
— Ты оставил ее одну с Адрианом и тремя адвокатами. Это ты, дружище, в этой ситуации больше похож на урода.
— Я не знал, что Адриан набросится на нее со всем этим.
— Просто не хотел знать, — сказал Мэл. — Уж мне-то ты не ври, Дэйв. И уж точно не себе.
— Отвали.
— Тебе нужен серьезный жизненный совет, друг.
— Опра, ты ли это?
Мэл привалился к стене, закашлявшись от смеха.
— О да. Скоро
