Халид его пленница (СИ) - Кучер Ая

Почти что вываливаюсь на улицу, вечер встречает меня прохладой. Я знаю, какой увидят меня прохожие, но это меньшая беда. И мне не скрыться от Халида, не сбежать.

Но в эту минуту меня ничего не волнует. Я потом что-то придумаю, успокою, его, объясню. Заведу новый виток игры, направлю гнев в другое русло. Всё обязательно получится. Просто сейчас мне надо сбежать.

Потому что всё повторяется, из раза в раз. Я помню, как это было почти пять лет назад. Словно вчера отбивалась от него, злилась, нарывалась. А потом оказывалась прижатой к кровати, а шею царапала жесткая щетина.

Из этого замкнутого круга нет выхода. Ни тогда, ни сейчас. Кто-то должен сломаться, чтобы подстроиться под другого. Принять мир Цербера, забыть о всём, что он сотворил, быть смирной и покорной женой… Нет, я не смогу.

А Халид никогда не откажется от своего бизнеса, кровавого жестокого, который он выстраивал так долго. Не ради меня, это точно. Не настолько значима, никогда не буду.

Я бегу по улице, без цели. Не слышу преследования, но знаю, что Халид появится внезапно. Вцепится в меня, потащит обратно. Будет ещё более зол, чем до этого.

Может, если спрятаться надолго – он утихнет. Примет это за отличную шутку, развлечение. Будет потешаться над моими попытками побега, а не наказывать.

– Вам нужна помощь? – женщина с маленькой собачкой обеспокоенно смотрит на меня, когда я останавливаюсь в парке. – Позвонить?

– Нет, спасибо, - осматриваюсь по сторонам, не вижу ни Халида, ни его людей. – Не подскажите, где тут метро? Я отстала от своих друзей.

– Прямо и там будет вывеска ресторана, за ней направо.

– Спасибо.

Не помню есть ли у меня деньги, карта на метро, телефон. Мысли путаются, адреналин затуманивает рассудок, а желание подталкивает бежать быстрее. То проклятое желание, которое жаром разливается между ног.

Я вижу метро, ступеньки в него. Сжимаю поручень, и не понимаю, что происходит. Никого нет. Никто меня не ждёт, не ищет. Никакого преследования. И это пугает ещё сильнее, чем если бы за мной гналась целая армия.

Что происходит? Что не так?

Останавливаюсь, боюсь сделать шаг дальше. Что… Что если Халид отправился сразу к Яну? Разбираться с ним, мстить так. У мужчины нет принципов, нет сострадания. Он пойдёт на всё, чтобы наказать меня. А с Яном мой сын. И тётя Катя. Что если Халид поедет к ней?

Раньше у меня не было слабых точек, Халид о них не знал. А теперь я вся состою из слабости, из возможностей надавить. И ощущение, что с каждым днём у мужчины будет ещё больше знаний как меня сломать.

Ненавижу себя, призираю, когда разворачиваюсь. Будто спиной чувствую зов метро, но иду прочь. Халид отыграется, причинит близким боль – в этом я уверена. А я ненавижу, когда кто-то страдает из-за меня. Не смогу вынести.

Я даже не кричу, когда меня дёргают в сторону. Мелькает белая полоска шрама на щеке Халида, его злой взгляд. А после всё пропадает. Меня толкают в какой-то подъезд, где пахнет сыростью и темно.

Халид зажимает между стеной и своим телом. Едва не царапаю щеку о треснувшую плитку, но мужская рука обхватывает под грудью, удерживая от падения.

– Набегалась, Ада? – его тон ледяной, злой. Таким убить можно, и моё сердце точно не выдержит. – Решила трахнуться в старом доме, а не машине?

В секунду Халид сдёргивает с меня штаны. Ткань трещит, сдавливает бёдра, пока не спускается ниже. А у меня голова кружится. От его дыхания на коже, как ладони крепко сжимают кожу, до синяков. И этот поцелуй на загривке – жестокий и сильный, будто выпускает в меня пулю.

– Что ж, колючка, я услышал твоё пожелание.

Глава 13. Халид

Ада вырывается, брыкается и ещё сильнее распаляет желание. Сжать в своих руках, вдавить в стену, чтобы не сопротивлялась. Покорить, сломить её показную браваду.

Я ведь знаю, что в машине она уже была готова. Если бы не пыталась сбежать, из чистого упрямства, то мы бы трахнулись прямо там. Без лишних предисловий.  

Но девчонке будто в кайф выводить меня, смотреть как долго я продержусь. Как много спущу ей из-за своего отношения. Нужно было сразу ставить на место, а я позволял все её капризы. Наслаждался ими.

– Нет, не трогай меня! – орёт, царапает кожу ноготками. – Нет, Халид! Я не хочу. Не смей! 

– Не хочешь?

Я на грани с того самого момента, когда её ладошка накрыла пах в салоне Кадиллака. Член рвёт ширинку, просит взять уже нахалку, которая не умеет держать язык за зубами и следить за временем.

Был уверен, что если не попытается сбежать, то будет точно к времени дома. Докажет, что её можно отпускать, давать глоток свободы, который был так нужен Аде. А по факту, она в первый же раз облажалась. 

Нет, следующую свою поблажку Ада получит не скоро. Тем более после того, как я гонялся за ней. Прикинулась бы тихой, попросила прощения правильно – и я мог бы закрыть глаза на подобное. На опоздание, дерзкий вид. Плевать, на то, что пряталась от меня почти пять лет. Это я бы тоже мог простить, при должном старании Ады.

Но она из тех, кто доведёт всё до последней грани. 

– Не надо, - повторяет, упираясь лбом в старую плитку. – Халид, не делай этого. Я говорю «нет», ты меня слышишь?!  

– Слышу. И ничего не делаю.

Просто сжимаю её бёдра, толкаюсь пахом в неё. Просто проезжаю возбуждением, вены скручивает. Охрененно. Ещё даже не приступил, а уже хорошо.

Дёргаю её джинсы ещё ниже, до колен. Теперь-то бегать будет не так просто, никуда не денется. Ещё бы с руками что-то придумать, чтобы прекратила цепляться в мои ладони.

– Сильнее, - шепчу ей, когда оставляет красные полосы своими ноготками. – Давай, колючка, больше боли. Ты же можешь. Ударь, попытайся. Раз так не хочешь.

И она бьёт, брыкается, со всей дури опускает ногу на мою стопу, пытается попасть локтем в солнечное сплетение. Перехватываю в последний момент, меня так просто не застать врасплох.

Давлю на её спину, вжимая в стену. Отвешиваю звонкий шлепок, он так и просится на загорелую задницу. Повторяю, а после запускаю ладонь в её трусики. Мокрые, блядски мокрые.

– Не хочешь?! – давлю на клитор, знаю, что слишком сильно. – Так ты не хочешь, да? А потом кончишь без желания? Лгунья. Знаешь, что я делаю за ложь мне?

– Делай! – орёт, ненормальная. – Давай, тебе же плевать на меня. Так к чему фразы, просто возьми, что хочешь. Я спешу.

Спешит? Сука! Разворачиваю к себе лицом, сжимаю шею сзади. Так она не будет зажиматься, раз уж боится прикосновений к самой шеи. Не нравится? Переживёт. 

В глазах Ады горят огни. Кусает губы, часто дышит. Если бы могла, то выпустила бы в меня сотни стрел. В этом я даже не сомневаюсь, такая ненависть плещется на дне её меди. 

Целую, врываясь языком. Трахаю её рот, пальцами скольжу по лону. Не хочет, как же. Пусть ненавидит меня, это взаимно. Убил бы, блядь, но не могу. Хочу до боли в паху, и она хочет так же.

У нас же всё взаимно. 

Ненависть, желание, необходимость подавить другого, чтобы до боли и красных пятен на коже. Кусаю её подбородок, намеренно оставляя след. Втягиваю кожу, пока Ада не начинает шипеть. 

Она в ответ тянет ладони к моей шее, вжимает ногти, царапает. Смотрит самодавольно, а после целует. Сама. Намеренно запускает зубы в губу, рвёт, прокусывает. Упивается моей болью, а я намеренно слишком остро реагирую. Пускай верит, что может меня задеть. Что после сотни шрамов на коже я всё ещё чувствую боль. 

Ей это надо, а я говорил, что дам ей всё.

Чтобы она не захотела в этот момент.

– Ненавижу! – кричит на грани слышимости, толкает. А после стонет, когда обвожу по кругу её клитор. Нравится же, блядь, а она носом вертит. Ничего, я отучу её так себя вести. – Как же я тебя ненавижу, Хал!

– Ненавидь, - разрешаю, щёлкая бляхой ремня. Спускаю брюки, тяну девичью ладонь к своему члену, истекающему смазкой. Яйца лопнут, если она не прекратит выебываться. – Покажи, как ненавидишь меня.

И она показывает. Крепко сжимает стол, ведёт остервенело, но прячет свои коготки. Стонет мне в рот, когда вхожу в неё двумя пальцами. Трахаю, жму на клитор, пока Ада дрочит мне.