Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая
Отсидев обещанное время, прощаюсь с мамой и сваливаю домой. По дороге заезжаю в цветочный. Прошу девушку-флориста собрать букет. На вопрос: «Для кого?» почему-то смело отвечаю: «Для любимой девушки».
Зайти к Оле несколько часов назад было бы ошибкой. Сейчас же мы оба остыли. По крайней мере, можем нормально поговорить.
Припарковываюсь во дворе, у соседнего дома. Из машины выхожу не сразу, еще пару секунд издалека смотрю на горящий в Олькиных окнах свет. Думаю, что сказать, да и как себя вести в целом.
Пока иду к ее подъезду, бросаю взгляд на второй въезд. Знакомый номер режет глаза. «*666**» — машина моего брата.
Почему-то впервые хочется сделать вид, что я этого не вижу. Впасть в банальное отрицание. Особенно после произошедшего в лифте.
Намеренно же целый этот гребаный вечер старался не думать о том, что между нами произошло. Абстрагировался, потому что мне адски хотелось зайти к ней в квартиру.
И плевать, что будет потом. Хотя теперь я знаю это «потом».
Может быть, действительно стоило Ольку того…
А что? Вдруг теперь было бы не так паршиво.
Останавливаюсь под окном Грицай. Смотрю на занавешенные шторы, сквозь которые просачивается верхний свет. Улыбаюсь. Само как-то выходит. Что-то вроде нервного тика.
Перевожу взгляд на торчащий бампер Олежиной тачки. Разжимаю пальцы, в которых был сжат букет. Белые бутоны падают в лужу.
Ну, в общем-то, слов не нужно. И так все понятно. Закатай губу, Кирюша…
8
" Закрываю глаза.Голову кружит аромат его тела.
Родной, близкий, до ломоты в костях". (с) Оля
— Я не звала тебя в гости. И поздравлять не собиралась, — прикусываю кончик языка. Выпроводить его за дверь мне не удастся. В физическом плане я проигрываю, а слова мои на него точно не подействует.
Может, именно поэтому и иду на кухню. Достаю еще одну чашку и наливаю туда кипяток. Бросаю чайный пакетик, наблюдая за тем, как Олег кривит губы.
Ну да, пакетированный чай — это помои. Я помню, но мне плевать.
— Садись, — киваю на стул и ставлю перед ним кружку.
— Спасибо.
Олег легким движением стягивает с плеч пиджак и аккуратно вешает его на спинку стула. Закатывает рукава на рубашке, из-под которых начинают проглядывать узоры татуировки.
Раньше мне очень нравилась эта цветная абстракция, перекрывающая кожу на его плече и предплечье.
— Зачем ты пришел?
— Соскучился.
Олег обхватывает горячую чашку ладонями и даже не морщится. Смотрит мне в глаза. Кажется, серьезно…
— Мне это неинтересно, — вскидываю подбородок. Напротив него не сажусь. Остаюсь стоять у кухонного гарнитура.
Тело холодит от мужского взгляда, который медленно ползет по моим ногам. Надетый на мне халат сейчас совершенно некстати.
— Красивая, — заключает, поймав мой взгляд.
— Спасибо, — криво улыбаюсь.
— Постоянно о тебе думаю, Оль. Увидел в кафе и просто места себе не могу найти. Как мальчишка… Мне так жаль. Прости меня.
— Я тебя простила, — киваю. — Все?
Олег шумно выдыхает. Продолжает смотреть в глаза. Пристально, словно хочет меня загипнотизировать.
— Оль... не наказывай, — он рывком поднимается с места. Сокращает расстояние между нами в пару шагов. — Хочешь, я на колени перед тобой встану? Скажи, чего ты хочешь?
Обхватывает мои щеки ладонями. Смотрит в глаза. Меня немного ведет. Такие резкие прикосновения стали неожиданностью. Я растерялась.
— Холодная, — сжимает мои пальцы. — Ты такая холодная, иди ко мне.
— Не надо, — отстраняюсь, точнее, пытаюсь сделать это, несмотря на его хват.
— Оленька, — рывком возвращает меня обратно. Прижимает к груди. Гладит по спине. — Девочка моя… Ты мне так нужна. Я так скучал.
На секунды мне кажется, что сейчас все как раньше. Он, я… мы рядом. Вместе. Антураж только другой.
Упираюсь носом в его грудь. Всхлипываю. Не хочу плакать. Не хочу при нем плакать!
— Олег…
Меня колотит. Прикосновения обжигают. Мне хочется ответить на каждое, так хочется. Внутри все переворачивается, каждый орган ножом полосуют. Но кем я буду, если это сделаю?
У него жена, ребенок… Да даже не в них дело. Уже давно не в них.
Упираюсь ладонями в крепкие плечи. Сглатываю.
Олег ошалело смотрит в мои глаза. Его черные радужки таят в себя столько недосказанности. И словно… раскаяния. Может быть, он правда сожалеет? Каждый имеет право на ошибку, и на прощение — тоже…
На секунду отвечаю на его поцелуй. Закрываю глаза. Голову кружит аромат его тела. Родной, близкий, до ломоты в костях.
А если все может быть по-другому….
Придумываю. Снова придумываю.
Резко отстраняюсь. Разрываю наш поцелуй. Прячу взгляд. Нужно смотреть куда угодно, но только не на него.
— Олька, я же не хотел… понимаешь, ничего не хотел…
Его губы снова на моем подбородке. Руки крепко стискивают тело.
— Не мог, просто не мог поступить иначе. Отец бы мне этого не простил. И тебе не простил… Он бы всех нас уничтожил, слышишь? Я это ради тебя, — снова много мелких поцелуев на щеках, — только ради тебя… родная моя. Любимая девочка.
— Ты врешь, — шепчу. — Ты снова врешь. Я все знаю, про всех знаю! — повышаю голос.
Сама не замечаю, что кричу.
Олег, кажется, тоже удивлен. За все время наших отношений я, наверное, ни разу не повысила на него голос. Он мог, а я молчала. Всегда молчала…
— Оль, — его губы приоткрываются, — ты что? — трогает мои волосы. — Все в порядке, все в порядке, — повторяет. Разговаривает со мной как
