Сводный враг (СИ) - Снатёнкова Алёна

— Он так тебе и сказал?

Демид не поверил.

Захотелось его стукнуть.

— Как думаешь, зачем он потащил меня в свой кабинет? О люстре поговорить? О цветочках? Хочешь, я скажу, кто твой отец? Не хочешь? Я все равно скажу. Он псих! Неадекватный, грубый, безжалостный маньяк. С ним в одном городе страшно находиться. В одном доме — тем более.

Ух, дышать даже легче стало.

Но я еще не закончила.

— Сегодня он меня просто предупредил. Сказал, если я что-то сделаю за его спиной, то потом буду жалеть об этом всю свою жизнь. Он и про все сплетни в курсе. Кстати, не знаешь, от кого он узнал? — Не жду ответ. Продолжаю: — Ему плевать, хочу я здесь оставаться или нет. Все равно. А я ничего не могу сделать. Куда я сунусь? Мне даже мама не поможет. А ты… А ты не имеешь права обвинять меня хоть в чем-то. Все, что со мной сейчас происходит, не мой выбор. Не смей меня за это ненавидеть.

— Сейчас я должен упасть на колени и просить прощения?

— Хотя бы перестань вести себя как придурок. Этого будет достаточно.

Какая-то сила заставляет меня сделать шаг вперед и приблизиться к парню.

— У меня и так проблем хватает. В универе не могу спокойно по коридору пройти, все начинают гадости выкрикивать. Меня как вещь привезли в этот дом. Моя одежда… Блин, я понимаю, что у всех бывают проблемы. И у тебя тоже они есть. Я читала новости. Но если ты на мне срываешься, чтобы хоть на кого-то выплеснуть свою злобу, то прекрати это. Я не груша для битья. Мне надоело выслушивать твои обвинения. Надоело!

Что-то в его глазах меняется.

Я не могу понять, что означает его новый взгляд, но, может, это и к лучшему. Наверное, и знать не стоит. Его значение мне точно не понравится.

— Ангелина! — выкрикивает моя мама, стоя рядом с лестницей. — Ты почему кричишь? Многие тебя услышали.

— Я просто…

— В этом доме кричать запрещено? — язвительно интересуется Демид, выходя из тени. Теперь и мама его видит. — С каких пор ты здесь командуешь?

Я ожидаю от себя приступа злости оттого, что Демид так разговаривает с моей мамой, но ничего не происходит.

В этот раз мне не хочется за нее заступаться.

Я прикусываю губу, пряча благодарную улыбку. Получается, Покровский только что меня защитил? И тогда, когда бугай меня схватил, тоже? А еще разбил чужой телефон. Это все было защитой?

— Мы спускаемся, мам.

Делаю шаг вперед, а затем разворачиваюсь.

— Сейчас я должна упасть на колени и слезно благодарить тебя? — почти цитирую слова Демида.

Его глаза сверкают.

— Ты мне ничего не должна.

Глава 10

Быстро сбежав по ступенькам, я оказываюсь рядом с матерью, которая, взяв меня под руку, уводит подальше от лестницы.

Вернее, от Демида.

— Все нормально? — спрашивает она шепотом, не оборачиваясь. — Еля, я очень хочу, чтобы мы все жили счастливо, но… Не связывайся, пожалуйста, с Демидом. Не скандаль с ним и не выясняй отношений. Этот парень, он… Боже, если честно, иногда я его даже побаиваюсь. Он не видит границ. Для него их просто не существует. Такому плевать на чувства других.

— Если все так, как ты говоришь, почему тогда парень сюда переехал? Не проще было бы не трогать его с места и оставить жить подальше от этого дома и от тебя?

— Я не имею права влезать в отношения отца и сына, — важно заявляет мама. — Вова хотел, чтобы мальчик переехал к нему. Давно хотел. Да и проще так будет, наверное. Здесь он под присмотром.

— Мы в тюрьме, что ли?

— Что ты говоришь? Нет ничего плохого в том, что мы хотим оградить своих детей от глупостей, которые они могут совершить. Вова очень сильно волновался, когда узнал новости о драке в клубе. Ты бы только видела его в тот момент. Сорвался и среди ночи поехал к нему.

Почему меня не удивляет тот факт, что Вовчику сразу же доложили о драке? Я еле сдерживаюсь, чтобы не вылить на маму все свое мнение о ее драгоценном Вове. Но вовремя останавливаю себя. И молчу я не потому, что этот мужик приказал мне не расстраивать маму, а потому что понимаю — слушать меня никто не будет.

— Ты готова? Сейчас все захотят с тобой познакомиться.

Когда мы входим в другую комнату, я первым делом отмечаю, что гостей стало больше. Все разбились по парам. Один только старший Покровский в одиночестве стоит у окна.

Он здесь.

Тогда кто был в его кабинете?

— А вот и мы! — весело кричит мама, — Знакомьтесь, моя Ангелина.

Конечно же, никто не побежал в мою сторону с протянутыми руками, чтобы поздороваться. Все кивали и молча разглядывали, как будто я какой-то музейный экспонат.

— Мам, неужели тебе и правда нравится, когда на тебя так глазеют?

— А ты думаешь, быть невидимкой на лавочке у фонтана мне нравилось? Это другой мир, Еля. Здесь другое общение, другие манеры, другие разговоры. — Она продолжает улыбаться, восхищенно смотря на присутствующих. — Я счастлива быть частью этого мира. Тебе нужно привыкнуть. Тогда все изменится.

— А если я не хочу привыкать? Если моя жизнь меня полностью устраивает и другая не нужна? — Глупо, но я все еще надеюсь, что мама сможет меня понять и прислушаться.

Я замечаю, как она в эту секунду морщится.

— Еля, оглянись вокруг. Посмотри на людей. Познакомься с ними. И обязательно присмотрись к тому симпатичному брюнетику, который рядом с Демидом стоит. Я заметила, что парень глаз с тебя не сводит. Если не ошибаюсь, это сын Аллы Рудовой. Вадим, кажется.

Мама все говорит и говорит, но я перестаю ее слушать. Замерев, разглядываю Покровского, который даже не смотрит в мою сторону. Не знаю, но почему-то его игнор вызывает во мне смешанные чувства.

— Значит, ты есть та самая Ангелина, о которой твоя мама сегодня весь вечер нам рассказывала?

Я переживала разговор с мамой, каким-то чудом у меня получилось оторвать от себя ее руку и выйти из комнаты, чтобы хоть немного привести дыхание в порядок, как меня и тут нашли.

Тот самый брюнет, который сын какой-то тетки, друг Демида, и вообще, он родился под счастливой звездой, в его гороскопе всегда стоит удача, и он такой душка, что мама бы съела его. Последнее — ее цитата.

— Она, — равнодушно отвечаю. — Тебя зовут Вадим. Твоя фамилия Рудов. Тебе двадцать один год. Ты любишь играть в теннис и в будущем собираешься занять кресло матери в какой-то там супер-мега-крутой компании по добыче чего-то там прибыльного.

Нет смысла делать вид, что мне ничего не известно о нем. Возможно, парня это отпугнет.

Этого я и добивалась.

В этом доме никому нельзя доверять.

— Ты знакома с моей бабушкой? — смеясь, парень одергивает края пиджака. — Только она может меня так отрекламировать.

Я качаю головой.

— Ты пришел сюда с бабушкой?

Не удивлюсь, если гости приходят к Покровскому всей семьей. По одному — опасно.

— Слава богу, нет. Иначе нас бы уже давно посватали.

Парень опять смеется.

— С чего бы?

— Бабуля всегда говорит, что мне надо искать девушку с добрыми глазами.

— И? — Я жду подвоха. В конце концов, Рудов дружит с Демидом. Подвох должен быть.

— У тебя добрые глаза. И еще кажется, что тебе грустно. А по словам все той же бабули, девушки не должны быть грустными.

Он со мной заигрывает?

Это настораживает.

Сильно.

Пытаюсь понять, чего добивается парень, но на его лице сияет всего лишь милая улыбка. И кажется, она искренняя.

— Значит, сейчас ты обязан спасти меня от грусти, развеселить, ведь иначе бабушка расстроится и откажется от любимого внучка?

Улыбка не только искренняя, но еще и заразительная. Не знаю почему, но смотря на то, как парень смеется, я сама захотела улыбнуться. Впервые за этот день.

— Если она узнает, что я не взял твой номер, то мне точно влетит. А это стремно — получить палкой по спине от женщины, которая едва достает мне до локтя.

Парень и правда высокий. И я частично согласна с мамой. Он вполне себе симпатичный.