Ты (не) моя мама (СИ) - Адриевская Татьяна
Я обернулась.
— Да. — Это ложь, и в данный момент я была не в состоянии этого скрыть.
Влад легко читал эмоции на моём лице и хмурился.
— Кто эта женщина? — спросил он, переводя взгляд на Марию.
— Моя давняя знакомая.
Его глаза задумчиво прищурились, и на какое-то мгновение мне показалось, что Влад хочет задать ещё вопрос. Но, к моему облегчению, он промолчал, и больше не касался этой темы вплоть до окончания выставки. Я даже успела подумать, что Ярчинский уже забыл о моей случайной встрече с родственницей, но это оказалось не так. Поздно вечером, когда я упаковала несколько рисунков Алёны, что я выкупила на выставке, и направилась в душ, Ярчинский выглянул из гостиной и позвал меня:
— Наталья, уделите мне пять минут. Нам нужно поговорить.
Я прошла в светлую просторную комнату, гадая, от каких вопросов мне предстоит отбиваться. Хотелось бы верить, что разговор будет о работе. Рассказывать опекуну своей дочери о своём прошлом я не намерена.
— Присядьте, — попросил Ярчинский, показывая на диван, и как только я выполнила просьбу, продолжил: — Не буду ходить вокруг до около, Наталья. Я в курсе, что Мария Леонидовна Нестерова является вашей двоюродной сестрой. И выяснить, что именно с ней вы говорили на выставке тоже не составило труда.
— Вот как.
— Для этого было достаточно задать пару нужных вопросов организаторам, — пожал плечами Влад.
Я с опаской оглянулась на проход в гостиную. Меньше всего мне хотелось, чтобы Алёна стала свидетельницей нашего разговора.
— Она уже спит. Я проверял, — заверил Влад, словно прочитав мои мысли.
Кивнув, я вновь посмотрела в его невероятные глаза.
— Как я смотрю, вы не поленились многое узнать обо мне, — подытожила вслух вывод, о котором уже давно догадывалась.
Ярчинский не стал отрицать. Напротив, на его лице мелькнула ироничная улыбка.
— Только не говорите, что вас это удивляет.
— Не буду.
— Тем не менее, информации у меня крайне мало.
И в этом нет ничего удивительного. Дядя с превеликим удовольствием помог мне избавиться от его громкой фамилии.
— Наташа, скажу вам честно. Я до сих пор не уверен, что поступаю правильно, разрешая вам общаться с Алёной. — Его слова породили в груди бесконтрольный страх. — Я вижу, что мою племянницу вы любите…
— Даже не сомневайтесь, это действительно так… — поспешно выпалила я, но Ярчинский жестом руки попросил меня не перебивать. Мне же стало тяжело дышать. От одной мысли, что он запретит видеться с Алёной, мне стало дурно.
— Мне слишком мало известно о вас и о вашем прошлом. Не говоря уже о причинах, из-за которых вы отказались от собственной дочери. Если в этом как-то замешаны ваши родственники, которые, судя по сегодняшней встрече, состоят с вами не в лучших отношениях, я должен знать, чем это может грозить Алёне.
Он поднял на меня вопросительный взгляд в ожидании ответа, но я молчала. Светлая комната медленно темнела у меня в глазах, погружаясь в беспросветный холодный мрак. Потому что я не могла сказать правду. Что делать? Лгать? Изворачиваться?
— Я… — слова застряли в горле тяжёлым камнем с острыми углами, а взгляд пустел, устремляясь сквозь зелёные глаза Ярчинского в никуда. — Мои родственники не причинят Алёне никакого вреда… — произнесла я не своим голосом. — И к моему отказу от дочери они не имеют никакого отношения.
— Тогда кто имеет? — настаивал Влад, всё больше мрачнея.
— Только я сама, — выдохнула я, опустив глаза в пол.
Отчасти я не солгала. Но только отчасти…
Влад пробурчал какое-то ругательство, но я ничего не слышала. В ушах звенело от волнения.
— И какова причина? — Потребовал он ответа уже громче, зло чеканя каждое слово: — Ошибки молодости? Деньги? Карьера?
— Всё вместе, — ответила бесцветным голосом. — Мне было тяжело. Я хотела встать на ноги.
— А отец Алёны? — его голос прозвучал совсем низко.
— Его нет, и никогда не было в нашей жизни, — отрезала я, а глубокая обида больно кольнула сердце. — Я виновата перед Алёной и тысячу раз пожалела об этом…
Внезапно моего подбородка коснулись его пальцы. Влад поднял моё лицо и снова заглянул в глаза. Он был слишком близко, смотрел так, словно в душу пробирался, и видел всё то, что я надеялась никогда и никому не рассказывать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Если всё так, почему в твоих глазах страх, а не раскаяние? — Ярчинский впервые обратился ко мне на «ты».
В низком бархатном голосе ни грамма сомнений. Он не верил мне.
— Потому что сейчас я больше всего боюсь, что ты передумаешь, — на этот раз отвечаю честно. — И всё закончится.
— Тогда попробуй сказать мне правду.
Повисла долгая пауза. Во мне разом боролись две женщины. Одна из них слабая и трусливая — она просила меня рискнуть и рассказать правду, лишь бы продолжать видеться с Алёной. А другая — разумная и осторожная — кричала этого не делать.
— Возможно, я мог бы помочь, — вкрадчивый голос Ярчинского хитрым змеем вторгся в мою внутреннюю борьбу.
Пальцы Влада продолжали мягко сжимать мой подбородок, а взгляд не отпускал. Вдоль позвоночника прошёл неприятный холодок. Мы не должны сидеть так близко. Это плохо. В первую очередь мне. Отстранилась и поднялась с дивана.
— Я не могу, — мой голос предательски дрожал. Я слишком сильно разнервничалась.
— Наташа, подожди. — Ярчинский тоже поднялся и зацепил меня за локоть.
Я моментально высвободилась, пряча взгляд.
— Уже поздно, Влад. Спокойной ночи, — и прежде чем он успел сказать что-либо, я вышла из комнаты.
Глава 10
Владислав.
Едва я успел перешагнуть порог дома, как на лестнице послышался сбивчивый топот каблучков. Отлично. Жанна дома и она явно ждала меня. После того, как стало известно о болезни Надежды, мы сильно отдалились друг от друга. А после переезда Алёны в наш дом, между нами возникла огромная пропасть недопонимания и негласная борьба правого и заблуждавшегося. Естественно роль заблуждавшегося, по мнению Жанны, досталась мне. Я же с этим был категорически не согласен. Её нежелание принимать неродную племянницу постоянно сталкивало нас в конфликты. И они мне порядком надоели.
Стоило лишь посмотреть в горящие глаза жены, мне стало понятно — встречать меня намерены очередным конфликтом. А я до чёртиков устал на работе, не говоря уже о том, что поехал в офис сразу из аэропорта.
— Привет, — поздоровался первым, делая вид, что не замечаю воинственный настрой Жанны. — Надеюсь, я успел к ужину? Я голодный как стая волков.
— Нам надо поговорить, — нервно заявила жена, с вызовом задрав подбородок.
Жаль, мою попытку сгладить очередную перепалку не оценили.
— Сначала поем, — отрезал я хмуро и направился на кухню, по пути снимая пиджак.
Жанна затопала следом. Удивительно, как у неё голова не болит от вечного звона своих каблуков. Ведь даже домашнюю обувь она умудрялась выбирать с добавкой сантиметров к росту.
— Что у тебя с Натальей Райнес? — на ходу выпалила она.
От подобного вопроса я завис на пару секунд.
— Ты о чём? — нахмурился, обернувшись.
Я женился рано. В двадцать два года. Жанна училась со мной на одном курсе, редкая красавица, у которой поклонников отбоя не было. Тогда мне казалось, что если не утащу её в загс, это непременно сделает кто-то другой. Ведь я сам отбил свою будущую жену у парня, с которым она встречалась ещё со школы. Она ждала его с армии, и как это часто бывает — не дождалась. У нас было всё, через что проходит молодая супружеская пара в браке: и страсть, и ревность, и кризис в отношениях. Семь лет назад мы едва не развелись, но справились с проблемами и многое переосмыслили. Стали спокойнее смотреть на многие вещи и больше доверять друг другу. И вплоть до этого вопроса, я считал, что Жанна переболела маниакальной потребностью контролировать каждый мой шаг.
— Это ты мне ответь, что происходит, Влад? — продолжает кипятиться она. — Ты брал с собой эту куклу на выставку Алёны!