Тараканы в твоей голове (СИ) - Дубинина Мария Александровна

— И не ужинали?

— Могу я забрать это?

— И, похоже, не обедали?

Листы снова поманили и ускользнули из рук, и Глеб вынужденно покинул пост в дверном проеме.

— Чего ты хочешь? — спросил он мрачно.

— Чтобы вы питались как обычные люди, а не как писатели, — ответила Саша и вручила ему стопку листов. — Начать можете прямо сейчас. Я разогрею.

Она развернулась на пятках и строевым шагом направилась в сторону кухни, и Глеб вдруг с тоской вспомнил своего первого таракана. Он хотя бы не пытался им командовать.

Как бы то ни было, Глеб положил распечатки рядом с ноутбуком и присоединился к Саше на кухне, где она уже поставила в микроволновку вчерашнюю курицу. На плите стоял чайник, а рядом на сковороде разогревалось картофельное пюре. Все это Саша оставила ему на обед и частично на ужин, если не успеет вернуться и что-нибудь приготовить, но Глеб реально не заметил, как пролетел день. И только сейчас, под уютное гудение микроволновки и негромкое сопение чайника, он почувствовал, как сильно проголодался.

Как же давно Глеб нормально не наедался без угрозы промучиться пол ночи с резью в желудке. Вообще-то он умел готовить, не только яичницу с пельменями (вместе и по отдельности), но и всякие другие простые блюда. Просто было некогда и немного лень.

— Вам нужно лучше о себе заботиться, — сказала она, сняла фартук и присела напротив за стол. — Вы в курсе, что из-за нерегулярного питания могут возникнуть серьезные проблемы с пищеварением?

— Ты училась на медика?

— Нет, на филолога, — возразила Саша. — Опять будете философствовать на тему писателей и сантехников?

Надо же, а тот разговор и правда сильно ее задел. Глеб не придал этому значения, забыл уже давно, а она все продолжала помнить.

— Я просто заработался, — перевел он тему. — В последнее время… Ох, забудь.

— Что? Что в последнее время?

Глеб не спешил с ответом, а тут и микроволновка запищала. Саша отвлеклась, чтобы вытащить курицу и разложить по тарелкам — себе поменьше, Глебу побольше. От вида румяной поджаристой шкурки во рту скопилась слюна, и Глеб налетел на еду едва ли не раньше, чем тарелка перекочевала из рук Саши на стол.

— Вы, наверное, тоже на филолога учились? — спросила Саша, деликатно щипая курочку. Пюре она себе класть не стала, возможно, блюла фигуру или сидела на диете. Хотя ей-то оно зачем?

— По образованию я учитель истории, — нехотя признался Глеб. На эту специальность его загнала мама, поэтому он до сих пор предпочитал не вдаваться в подробности. Леня его по сей день высмеивал, если подворачивался случай.

— О! — протянула Саша и заинтересованно подалась вперед. — Поэтому у вас так колоритно описана атмосфера двадцатых в серии про Эрика Янга? Это моя любимая у вас.

Она улыбнулась и, извинившись, отошла выключить плиту и навести кофе.

Когда эта самая серия про частного детектива Янга была в самом разгаре, Глеб постоянно видел в сети восторженные отзывы, но поскольку избегал встреч с читателями, редко слышал такую искреннюю похвалу вживую. Может, именно этого ему не хватало?

— Так что с вами происходит в последнее время?

Глеб вздрогнул, услышав этот вопрос. Саша поставила перед ним чашку с кофе и села, не сводя с Глеба внимательного взгляда ярко-зеленых глаз.

— В смысле?

— Вы начали, но не договорили.

А ведь уже стало казаться, что она выбросила это из головы. Видимо, не забывать — это в ее характере. Увы, Глеб тоже помнил слишком много лишнего, а вот главное все время забывал.

— Если не договорил, значит, так было надо, — грубее, чем собирался, отрезал Глеб. — Я допью в кабинете.

— Подождите! — окликнула его Саша. — Давайте вместе попьем? Полчасика роли не сыграют.

Глеб сел на место и хмуро посмотрел на Сашу.

— Это не совсем верно. Если не писать каждый день примерно одинаковое количество знаков, можно выбиться из графика. Дисциплина в писательском деле не менее важна, чем в других делах.

Потом вспомнил, как выглядела его квартира до Сашиного появления и почти пожалела, что заговорил про дисциплину. Но Саша не стала к этому цепляться.

— А как же вдохновение? Разве можно писать хорошие книги без него?

— Хорошие, наверное, нет, — вынужденно согласился Глеб. — А вот всякий шлак вроде дамских романчиков вполне можно.

Взгляд у Саши неуловимо поменялся.

— И что же вы подразумеваете под дамскими романчиками?

— Что-то из разряда Дианы Фирелли, — попытался объяснить Глеб. — Хотя ты ее, наверное, не знаешь.

— Ну почему же, знаю.

— А, ну тогда тем более все ясно. Тогда ты точно должна видеть разницу между нормальной литературой и этой, женской.

Глеб отхлебнул из кружки и воодушевленно продолжил:

— Все эти женские фантазии не имеют ничего общего с настоящим творчеством. Графомания, одним словом. Та же Фирелли, к примеру. Такие дамы вообще уничтожают сам смысл литературы. В последней книге у нее ноль сюжета, зато постельные сцены средней паршивости буквально через страницу. О чем это говорит?

— О том, что вы интересуетесь странными книгами, — серьезно ответила Саша. — И лично я считаю, что в данном случае пол не играет никакой роли. Дурную книжонку может написать кто угодно, просто по-разному и о разном. Или вы твердо придерживаетесь идеи гендерного разделения литературы?

И так с вызовом на него посмотрела, что Глеб чуть не подавился.

— Получается, что придерживаюсь, — буркнул он. Так глубоко он не копал, просто считал, что большинство женщин за пределы серии “Шарм” вообще выпускать нельзя.

— И девочки по вашей философии должны писать про любовь, а мальчики про войну?

Внешне Саша оставалась спокойна, но отчего-то Глебу показалось, что надвигается гроза. И он уже сам не понимал, от чего и к чему велась эта беседа.

— Мне все-таки пора.

Он взял кружку и ушел. С одной стороны было неловко, с другой — его мнение это его личное дело и не надо заставлять его в нем сомневаться. Вот только чем дольше он об этом думал, тем сильнее в нем крепло желание пойти и извиниться. Не потому что он виноват, а потому что так было бы спокойнее. Но график есть график, утром он должен начать выкладку новой главы, а она была еще настолько сырой, что страшно становилось.

Кстати, где она?

Глеб прошерстил стопку, принесенную Сашей, потом посмотрел на столе и на подоконнике, опустился на четвереньки и облазил пространство вблизи стола. На полях потерянных листков были важные пометки, без них и так слабенький эпизод становился совсем бездарным. Да, та категория читателей, на кого этот роман рассчитан, прочитает и проды попросит, но Глеб считал себя писателем другого уровня, просто обстоятельства так сложились, что он ежедневно переступал через свою гордость.

В коридоре послышались шаги обутых в домашние тапочки ног, включилась вода в душевой кабине. Время перевалило за десять часов вечера, и Саша, похоже, стала готовиться ко сну. Это был его шанс.

Глеб пришел в гостиную и, не включая верхний свет, в слабом мерцании подсветки телефона начал ползать по ковру. Наверняка листы залетели под диван, иначе Саша бы их обнаружила и принесла вместе с остальными. Но сколько Глеб не искал, пропажа все не обнаруживалась. И тут телефон в руке оглушительно завибрировал. Точнее, вибрировал он как обычно, но Глеб был так сосредоточен, что дернулся от испуга.

— Да, — раздраженно ответил он на звонок. — Чего тебе надо?

— Я тебе ссылку прислал час назад, ты посмотрел?

— Какую еще ссылку? Блин, Лень, мне сейчас некогда. Потом созвонимся.

Глеб безжалостно отключился, но продолжить поиски не успел.

— Вы что-то потеряли? — спросила Саша. — Давайте что ли свет включу.

Она щелкнула выключателем, и гостиную залил яркий электрический свет. Глеб поморщился и часто заморгал.

Саша обошла его и повернулась спиной, зашуршала чем-то на тумбочке.

— Это ищете?

Она протянула ему несколько листков, где на полях даже издалека угадывались пометки красными чернилами.