Анна Берсенева - Портрет второй жены
– Вот что, – вдруг сказала Лиза. – Где вы искали твою брошку?
Она почувствовала то самое спокойствие, которое всегда приходило к ней неожиданно, в моменты сильного напряжения – словно срабатывал невидимый механизм.
– Везде! – тут же ответила Инга. – Я же тебе сказала – везде!
– Немедленно начнем искать – я начну искать в твоем присутствии. И не выйду из этой квартиры, пока не найду. А если не найду, ты обзвонишь всех родителей, которые вчера приводили детей, и они поищут у себя.
Кажется, даже Инга слегка растерялась, услышав эти слова. Наверное, она ожидала слез, испуга, может быть, даже извинений, но никак не такой решительности с Лизиной стороны. Она кивнула, соглашаясь.
Поиски продолжались не меньше часа. Лиза подняла все ковры, отодвинула диваны, заглянула под шкафы – брошки не было, и она сама уже начала приходить в отчаяние.
Найти что-нибудь в Тошиной комнате вообще не представлялось возможным: горы игрушек громоздились повсюду, валялись детали всевозможных конструкторов, пол был устлан обрезками разноцветной бумаги…
– А Тоша где? – спросила Лиза.
– Зинаида с ним гуляет, сейчас приведет. Но при чем здесь Тоша? Его, что ли, спрашивать про брошку?
– Инга, ты меня просто поражаешь! – воскликнула Лиза. – Надо быть полной идиоткой, чтобы даже не расспросить ребенка.
– Я попрошу тебя выбирать выражения! – возмутилась Инга. – Ты забываешься!
Неизвестно, что они высказали бы друг другу дальше, если бы в эту минуту не позвонили в дверь. Обгоняя друг друга, Инга и Лиза бросились открывать. Перепуганная Зинаида даже отшатнулась, увидев на пороге двух раскрасневшихся, рассерженных женщин.
– Ну что, нашлась? – спросила она. – Надо же, беда какая…
– Тоша… – Лиза присела перед мальчиком. – Ты не видел мамину брошку – такую красивую, с блестящими камешками?
– Брошку? – Тошка недоуменно посмотрел на Лизу. – Какую это брошку?
– Вот видишь, откуда ребенок может знать! – торжествующе произнесла Инга.
– А, орден! – вдруг догадался Тошка. – Видел. Меня Вадик им наградил, я был полководец.
– Господи, где Вадик мог взять орден? – воскликнула Лиза.
– Он его из комнаты принес… – растерянно сказал Тошка. – Я думал, это его, и он мне подарил, а это, значит, мамин орден…
Не дожидаясь, что еще скажет мальчик, Инга побежала в его комнату, распахнула шкаф. На вчерашнем новеньком костюмчике Тошки, вывернутом наизнанку и брошенном на полку, сияла брошь с бриллиантами…
Не говоря ни слова, Лиза пошла к двери. Она не ждала от Инги извинений – достаточно успела изучить ее самовлюбленную натуру, – но все-таки надеялась, что та хотя бы остановит ее. Инга хранила полное молчание.
Лиза дошла до дому почти машинально, но, оказавшись в четырех стенах, тут же снова вышла на улицу. Невыносимо было видеть опостылевшую комнату, выходить на кухню, рискуя столкнуться с Полиной Ивановной, у которой сегодня был «выходной».
Выйдя на Рождественский бульвар, она беспомощно огляделась. Куда идти, кому есть дело до ее отчаяния и обиды? Она чувствовала, что осталась в огромном городе в полном одиночестве, и воскресная тишина неширокого Рождественского бульвара только усиливала это ощущение.
«Оксана!» – вдруг вспомнила Лиза.
Конечно, надо было пойти к Оксане, ведь она так давно не была у своей неунывающей подружки, с тех самых пор, как перебралась на новую квартиру, сбежав от Ольги и Рината. Эта мысль так обрадовала ее, что она даже не стала возвращаться домой, чтобы позвонить Оксане. Скорее бы оказаться у нее, увидеть ее улыбку, услышать напевный веселый голос!
Оксана обрадовалась, увидев Лизу на пороге.
– Ой, хорошо, что ты пришла! – воскликнула она. – А я уже тоскую: воскресенье, а Игорешка на работу умотал, что с ним будешь делать! Ты куда пропала?
– Ксеня, извини, совсем я что-то забегалась. И не понимаю, чем занята, а настроения нет ни на что. Прихожу домой и засыпаю.
Самый вид Оксаны всегда успокаивал Лизу – с тех пор, как она познакомилась с ней два года назад. А тогда все-таки потяжелее было, чем теперь: мучили воспоминания о разрыве с Арсением, будущее казалось совсем безнадежным…
Нельзя сказать, что теперь Лиза полна была оптимизма, но чувствовала она себя все же увереннее – может быть, просто потому, что больше повидала в жизни.
– Как Олеська? – спросила она.
– Большая! – Лицо Оксаны осветилось мгновенной радостной улыбкой. – Зуб вырос, представляешь? Спит сейчас.
– Ты кормишь еще?
– Да кормлю, куда ж я денусь. Игорь такой папаша стал, аж дрожит над своей красавицей. Корми, говорит, раз ребенку надо. Ну, и я не против, разве мне жалко?
Оксана уже разогревала жаркое, быстро резала салат, не переставая болтать: соскучилась в одиночестве, Игорь-то все больше на работе. Рассказывая свои новости, она попутно расспрашивала Лизу о ее жизни. Та отвечала машинально: по правде говоря, ей было сейчас не до беспечной болтовни, даже с Оксаной.
– Слушай, ты чего вареная такая? – наконец спросила Оксана. – Я же вижу, случилось что-то, лица нет на тебе. Так не таись, скажи, мы ж не чужие. Может, прежнего своего встретила?
– Кого? А, Арсения… Да нет, он ни при чем. Я его видела, но это неважно. Забыто!
Сейчас, слыша Ксенин голос, Лиза вдруг почувствовала такую жалость к себе, что не выдержала и всхлипнула.
– Да что с тобой? – не на шутку встревожилась Оксана.
С трудом сдерживая слезы, готовые хлынуть потоком, Лиза рассказала ей о том, что произошло сегодня в квартире Инги Широбоковой.
– Вот паскуда! – возмутилась Оксана. – Я б ей показала!.. Но ты тоже – нашла из-за чего переживать. Ты что, не знала, что она стерва такая, или ты к ней душой прикипела? Ей-Богу, Лиз, мне б эти заботы!
– Да понимаешь, дело не в ней, – попыталась объяснить Лиза. – С нее что взять! Но ведь я-то, я-то как живу? Разве так мне хотелось жить, разве об этом я мечтала? Как будто не было в моей жизни ничего – ни любви, ни Германии, как будто людей я не видала нормальных, книг не читала. Совсем другой мир… Мне не вырваться, Ксеня, понимаешь, не вырваться из этого круга, нет у меня сил, чтобы жить, как хочется! Не пойму, времена, что ли, такие теперь или всегда так было?
Лиза с надеждой смотрела на Оксану, словно та могла ответить на вопрос, казавшийся неразрешимым.
– Времена… – протянула Оксана. – Не знаю я насчет времен. Ты на меня не обижайся, а все ж таки я думаю, дело проще. Не можешь ты одна. Ну, такая уж ты уродилась – не для себя, а для кого-то. Не всем же бизнесвуменшами быть. – Вдруг она прислушалась. – Проснулась! Погоди, Лиз, я сейчас!
С этими словами Оксана выскочила из кухни. Оставшись одна, Лиза постаралась успокоиться. Вытерла слезы, огляделась. О, у Ксени новый гарнитур – желто-голубая кухня с посудомоечной машиной. Значит, дела у Игоря идут неплохо. А она-то, вместо того чтобы расспросить Ксеню хоть о чем-нибудь, сразу вывалила на нее свои проблемы, как будто та должна их решать!
