Джанет Дейли - Игра до победы
– Да?
– Триша приезжает домой на этот уик-энд. Проследите, чтобы для нее приготовили комнату.
– Займусь этим прямо сейчас, Лес.
Лес вернулась в кабинет и подошла к столу, дочитывая на ходу конец письма. Дочь писала в основном о своей учебе. Лес остановилась возле стула Рауля, бессознательно положив руку ему на плечо.
– Разве это не чудесно? – пробормотала она, вновь возвращаясь к началу письма.
– Да, чудесно, – согласился Рауль.
Но Лес настолько углубилась в чтение, что не замечала того, как он незаметно изучает ее лицо.
Балансируя на ступеньке стремянки, Лес прилаживала над дверью столовой конец красной бархатной полосы. С полосы свисал шар, обвитый омелой. Лес изогнулась в сторону, пытаясь определить, ровно ли расположены оба конца ленты.
– Эмма! Триша! Эй, кто-нибудь! Посмотрите, по центру ли шар? – позвала она.
– Может, я гляну?
Лес с насмешливым сомнением оглянулась через плечо на Рауля.
– Не знаю. Мне нужен настоящий эксперт. Судя по тому, что я видела в твоем доме, ты не слишком разбираешься в украшениях.
– А та картина, что я повесил в центре стены? – напомнил он.
– В тот раз я указывала тебе, как ее прибить, – засмеялась Лес. – Ну так как ты считаешь?
– Сдвинь на дюйм вправо, – приказал Рауль. – Вот теперь по центру.
Удерживая конец полосы на месте, Лес взяла чертежную кнопку из коробочки, стоявшей на верхней площадке стремянки, и пришпилила ткань к деревянной стене. Затем взяла молоток и вбила кнопку по самую шляпку. Рауль поддержал лестницу, чтобы она спустилась. Лес отошла на несколько шагов, проверяя работу.
– Ты прав. В центре.
– Ну конечно. А ты чего ожидала?
– Ты знаешь обычай целоваться под омелой?
Лес даже не пыталась понять настроение, в котором сейчас находилась. Отчасти ей хотелось флиртовать, а отчасти было просто радостно. Все было замечательно: Триша приезжает домой, рождественские украшения вынуты из ящиков и Рауль здесь, рядом с ней.
– Возможно, ты могла бы освежить мою память, – предложил Рауль.
– С удовольствием. – Она закинула руки ему на шею и поднялась на цыпочки, но Рауль отстранился, едва Лес притронулась к нему губами.
– Я думал, мы встанем под омелой. – Он вопросительно изогнул дугой бровь.
– Это просто незначительная деталь, любимый. Незначительная деталь, – пролепетала Лес и вновь прильнула к его губам.
Он обнял Лес, путаясь руками в полах ее большого, не по росту, свитера, прижал к себе и вернул ей лениво-томный поцелуй.
– Так это делается?
– Это только первый урок.
Боковым зрением Рауль уловил какое-то движение в прихожей. Он взглянул туда поверх головы Лес и увидел Тришу, стоящую в двери. В руках у нее была пиньята [51] из папье-маше в форме лошади. Он понял, что девушка видела, как они целовались. Когда Триша заметила, что Рауль смотрит на нее, она быстро нырнула назад в прихожую.
– Лес! – В столовую суетливо вбежала Эмма. – Я принесла новые лампочки для гирлянды на рождественское дерево взамен перегоревших.
– За работу, – прошептала Лес Раулю и неохотно пошла навстречу секретарше. – Триша! – позвала она. – Есть лампочки, так что можно продолжать.
Не получив ответа, она глянула на Рауля:
– Наверное, она закончила украшать прихожую. Ты не хочешь, когда будешь подниматься наверх, сказать ей, что Эмма принесла гирлянду?
– Конечно. – Рауль вышел в прихожую.
К изогнутым перилам лестницы по всей их длине красными бархатными бантами были прикреплены попарно сосновые ветки. Триша укрепляла красно-зеленую пиньяту у основания лестницы. Рауль задержался около девушки, понимая, что та почувствовала его присутствие, хотя и не поднимала головы от работы.
– Лес просила меня сказать вам, что лампочки для гирлянды уже здесь.
– Спасибо. Сейчас приду. – Триша выпрямилась. – Эта пиньята выглядит довольно потрепанной. Папа купил ее для меня, когда мне было восемь или девять. Он летал в Лос-Анджелес по делам и по дороге назад прихватил ее в аэропорту. Мы вытаскивали ее каждое Рождество и ставили вот здесь. Конечно, в этом году отца уже с нами не будет… – Она вздернула голову и слегка выдвинула подбородок. – Но теперь у нас так повелось, что мне придется и к этому привыкать.
Рауль почувствовал, что девушка говорит и об отсутствии отца, и о его собственном присутствии в доме.
– Я рад, что вы приехали домой на праздники, Триша.
– Почему? – с вызовом спросила она.
– Потому что вы сделали мать очень счастливой.
Триша наклонила голову в сторону, глядя на него прищуренными глазами.
– Вы по-настоящему влюблены в нее, не правда ли? – Казалось, ее немного огорошили слова Рауля. – Я не собиралась подглядывать…
– Не особенно, – ответил Рауль на Тришин вопрос, но затем признался: – Я очень сильно люблю ее.
Несколько долгих секунд Триша смотрела на него, потом улыбнулась:
– Пойду-ка я лучше помогу Лес с украшениями.
28
– После того как Триша уезжает, дом всегда кажется таким тихим, – заметила Лес, садясь на стул, который выдвинул для нее Рауль. – Вот уж два дня, как она отбыла, а я все еще ожидаю, что она вихрем ворвется в комнату, тараторя со скоростью пулемета.
– Извините, Лес… – Эмма Сандерсон остановилась в дверях столовой, как заметил Рауль – прямо под омелой. – На телефоне мистер Карстэрз из банка. Он хотел бы поговорить в вами. Сказать ему, чтобы он позвонил после ленча, или вы подойдете к телефону сейчас?
– Я поговорю с ним. Все равно мы ждем Роба. – Лес встала из-за стола и последовала за Эммой в гостиную.
Оставшись за столом один, Рауль развернул салфетку и положил ее на колени. На столе стоял кувшин с чаем. Рауль налил немного чаю себе в стакан. Услышав шаги, он поднял глаза. В комнату вошел Роб. Рауль рассеянно смотрел, как тот идет к своему стулу.
– Где Лес? – Роб остановился возле него.
– Говорит по телефону.
Рауль заметил, что лицо у юноши заметно похудело, и он вспомнил, как часто тот пропускал обеды или ел очень мало. Ему приходилось встречать людей, которые регулярно применяли кокаин. Те тоже теряли вес и мало спали. Стимулирующее действие наркотика заглушает голод и усталость.
– На что вы так смотрите? – требовательно спросил Роб, усевшись на свое обычное место.
– Ни на что. – Рауль поднял стакан и отпил чая.
– Что это значит?
– Это ничего не значит, – спокойно ответил Рауль.
За пределами тренировочного поля между ними всегда возникала напряженность.
– Ну тогда прекратите пялиться. Разве ваша мамаша не учила вас, что неприлично глазеть на людей? – Роб резко встряхнул салфетку и положил ее себе на колени.
