Невыносимое счастье опера Волкова - Алекс Коваль
– Пора нам расширять жилплощадь, Кулагина. Скоро родится лялька, и большому человеку нужна будет своя комната. Что скажешь?
В этом доме у нас всего две спальни – наша и Ру. Еще одну детскую сделать просто физически нет возможности.
Тони, перехватывает кухонное полотенце и дрыгает в мою сторону пальчиками:
– Что-то я не вижу кольца на своем безымянном пальце, Волков. Не рановато официально съезжаться?
Коза улыбается. А у меня взлетают брови. Едва, блдь, не на макушку! Неожиданно. Крайне. Настолько, что я впадаю в легкий ступор. А выражение у меня на лице, видать, рисуется такое фееричное, что Кулагина начинает не просто улыбаться, а хохотать в голос. Забирает у меня из рук тарелки и отворачивается к посудомойке, продолжая тихонько глумиться.
Черт!
Признаю, о предложении я позорно забыл. События закрутили. Нам было совсем не до формальностей. А в нашем случае это именно она. И все равно – это вообще ни разу меня не красит.
Вот это ты косяк, конечно, Волков!
Почесывая подбородок, мысленно отмечая, что пора бы побриться, размышляю.
Нет, Кулагина никогда не заводила прямого разговора о свадьбе. В ЗАГС не рвалась. Силком меня туда не тащила. Не наседала. Да и для меня штамп никогда не был принципиален. Если двое любят друг друга, то им и без свидетельства о браке живется прекрасно. Если чувства остынут, то никакие записульки от измен не спасут. Так что, да. Этот вопрос подвис в воздухе. Но, если подумать, куда тянуть? Оба определились. Она моя. Я ее. И это железобетонно. Вместе на всю жизнь. Так что, пожалуй, и правда пора.
Как я сам до этого не додумался, идиот?
Ру хохотнув, отрывается от телевизора и подкалывает:
– Чип, опять косячишь?
Я перевожу взгляд с одной мартышки на другую:
– Спелись, да? Ладно. Понял. Кольца, говоришь, нет? Будет тебе кольцо, Кулагина. В самое ближайшее время.
– Да брось, Вик, я же шучу! – закатывает глаза конфетка, обнимая меня за шею, чмокает в щеку. – Не надо мне кольца, я и без него тебя люблю.
– А я нет.
– Не любишь?
– Не шучу, – перехватываю ее поцелуй, клюнув в веснушчатый нос, – и только попробуй, – щиплю за ягодицу, – когда я встану на одно колено, сказать мне “нет”, конфетка.
– Уф, теперь мне стало любопытно, что же в таком случае случится?
Переглядываемся. Мой взгляд на губы ее западает. Розовые, вкусные, мягкие. Мои. Впитаться бы в них смачно и со вкусом! Но тут Ру. И я всего лишь подмигиваю:
– А ты проверь, если не боишься.
Следующие две недели опять получаются суматошными. Сборы и “оттранспортировка” Русланы в лагерь. Отъезд Тони в Москву на плановый осмотр к Косовой, с которой она категорически отказывается расстаться. И моя новая должность, с повышением до подполковника. У нас с конфеткой даже нет времени, чтобы как следует отпраздновать это событие. Работа засасывает с головой. Полнейший аврал.
Пока привыкаю к месту “зама” Шумилова, чуть ли не ночую в отделе, зависая там сутками. Бумажной волокиты прибавилось в разы. А с ней и ответственности. В общем, заморочек вагон и еще два сверху. Голова пухнет от задач. А вместе с ней разносит и желание послать все к чертям собачьим. Потому что ситуация, когда у меня нет времени на личную жизнь начинает подбешивать. Я уже искренне и от души пожалел, что вообще повелся на увещевания ВасГена.
Но один хер, чем бы я не был занят, в голове держу две вещи – кольцо и предложение. Они там уже живут по умолчанию. Две самые важные и первоочередные задачи. Первую я выполнил. Кольцо купил. А вот вторая идет с пробуксовкой. Хочется-то как? Красиво. Романтично. Пафосно. Так, чтобы на всю жизнь запомнила и внукам рассказывала.
Ага, размечтался...
Эпизод с предложением я пытаюсь провернуть во всей этой будничной канители раз пять. Без преувеличения. Каждый раз в новой локации. И каждый раз – провал. Либо момент не тот, либо он упущен, либо нам с конфеткой мешают, либо нам попросту не до того. В таком ритме жизни каждую секунду рядом друг с другом мы буквально вырываем у рутины, какие уж тут распыления на сантименты?
Тони, кстати, больше тему с замужеством не поднимает.
Короче, почти до конца июля я лихорадочно пытаюсь подобрать правильный момент для предложения. Ну, так, чтобы дернуло. Чтобы загорелось. Вспыхнуло. На одно колено упасть, в речах рассыпаться и наповал ее сразить. Но чем дальше, тем больше убеждаюсь, что правильность – это вообще не наш конек.
Нина
– Я соскучилась по нему, Синичкина.
– Ничего, это даже бывает полезно. Скучать.
– Он почти живет на своей работе после этого дурацкого повышения! – топаю ногой, канюча. – Я хочу обратно своего опера Волкова. Не надо мне никаких подполковников. И женой генерала уже быть не хочу! Виктора хочу. Домой. Ко мне. Сейчас же.
– Нинуль, ну так не бывает. Вот на должности освоится, и все вернется в прежнее русло. Надо просто потерпеть. Представляешь, сколько на него сейчас новых обязанностей свалилось? Сколько ответственности давит? А ты ему такими истериками совсем не помогаешь.
– Не будь такой разумной, Услада. Бесишь! – закатываю глаза, прохаживаясь вдоль веранды дома. Хочется орать от бессилия.
Синичкина смеется, ни капли не обидевшись:
– Узнаю “голос” беременности.
Погода сегодня шепчет. Солнышко припекает, небо голубее голубого, ни дуновения ветерка. В такую погоду на берег бы. Но увы и ах… У Волова появилась новая любимая. Работой зовут.
Блин!
Психую, топнув ногой.
– Я не хочу терпеть, Лада. Совсем не хочу. Месяц уже терплю. Нет, я сейчас ему позвоню и закачу скандал! А еще лучше заявлюсь в отдел и устрою там концерт с фейерверками и фанфарами.
– Нина!
– Ну, что?
– Не глупи! Ты представляешь, каково будет Вику, если ты закатишь истерику? Тем более у него на работе, при его подчиненных? Ау, Кулагина, ты в
