Ирина Степановская - Экзотические птицы
«Боже! И я теперь тут живу! — с восторгом подумал Ашот, поднявшись с раскладушки и подходя к окну. — Какое великолепие!»
Квартира, которую ему отвели в коттедже, была совершенно пуста, не считая раскладушки и маленькой табуретки, что стояла в кухне. Но какая это была замечательная квартира! Наверху две спальни с окнами на разные стороны — туда, где расстилалось поле, и на другую, с видом на лес. Внизу располагались кухня, гостиная и комната.
— Зачем же мне такая площадь? — удивился Ашот, когда после приезда главный врач взял ключи и самолично пошел показывать ему новую квартиру. — Мне достаточно одной комнаты и кухни!
— Да мы маленьких квартир теперь просто не строим. Смысла нет! — объяснил ему главный врач. — Эти коттеджи резервные, для приглашенных специалистов. Вон еще пока пустуют целых три. — Он показал рукой на соседние домики.
И точно, окна в них выглядели совсем нежилыми, а в тех домиках, что были освоены, стояли на подоконниках цветы в горшках, а кое-где на верандочках было развешано разноцветное белье. У соседнего входа в его же коттедж, но с другой стороны, красовалась огромная, классически слепленная снежная баба с ведром на голове, угольками-глазами и носом-морковкой. Дорожка к дому была аккуратно расчищена, а здоровая метелка вставлена в специальное отверстие в руке снежной бабы. Впечатление было полным, что это она поработала с утра пораньше и теперь вот красуется, убрав в надежное место метелку. У крыльца стояли большие деревянные сани, в которых могло бы поместиться человек пять детворы, а к заборчику, который выступал из сугроба всего на каких-нибудь полметра, были прислонены четыре пары лыж всех размеров.
— Твои соседи! — кивком показал Валерий Николаевич на соседний вход. — Сейчас на работе, завтра познакомишься. Парень отличный — сосудистый хирург. Я тебе говорил, он москвич из Красногорска. Жена тоже врач, двое детей. — И главный врач, вытащив метелку и раскидав снег на крыльце, чтобы можно было отворить дверь, повернул ключ в замке.
И как только Ашот вошел в квартиру и увидел янтарно-желтый деревянный пол и широкую лестницу с блестящими перилами, ведущую на второй этаж, и почувствовал запах стружки, еловых шишек, свежей краски и клея, непередаваемо приятный запах нового дома, он подумал, что готов работать здесь бесплатно. Так ему захотелось в этом доме жить. И сейчас, утром, когда он подошел к окну и увидел весь этот насыщенный воздухом простор, верхушки сосен и след реактивного самолета высоко в небе, ему захотелось кричать от счастья или петь, и он от души, громко, на весь дом, затянул старинную армянскую песню, которую слышал давно, еще в детстве. И тягучие, будто мед, прелестные звуки восточной мелодии гулким эхом разливались по обоим этажам.
«Кажется, я распугаю всех соседей!» — вдруг спохватился он и, засмеявшись, стал распаковывать свою сумку, чтобы идти бриться и умываться.
Больница на комбинате была обычная, типовая, построенная еще в семидесятых годах, но какой отгрохали по соседству кардиологический корпус! Это была мечта, воплощенная в жизнь.
Прекрасное четырехэтажное здание с просторными холлами и коридорами, палатами на двоих, шикарными операционными и комнатами функциональной диагностики. Бассейн, тренажерный зал, сауна и даже медицинская библиотека — это была не только больница. Это был очаг медицинской культуры. Когда Ашот это увидел, он лишился дара речи.
— А как же говорят, что на местах маленькие больницы дышат на ладан… — начал он.
— Не волнуйся, тебе это вредно, — успокоил его главный врач. — Съездим с тобой в район, там посмотришь. Конечно, дышат на ладан. Конечно, загибаются, конечно, врачи там получают нищенскую зарплату. И это тема отдельного разговора. А наш Кардиологический центр не только дышит, а процветает, потому что деньги получает из других источников. Но лечим мы людей со всей области. Да еще и из соседних иногда принимаем. За деньги. Я тебе потом об этом расскажу. Ты посмотри вот аппаратуру, нравится?
— Не может не нравиться, — развел руками Ашот.
— Ну, лучше, чем в твоей Америке?
Ашот только засмеялся. Но про себя он не мог не отметить, поскольку мыслил уже по-другому, что самораздвижных дверей, хотя бы в операционных блоках, у нас все-таки нет. И наверное, не из-за денег. Просто мы еще никак не можем догнать, что с помощью фотоэлемента двери открывать удобнее, чем пинать их ногами, вывозя каталки с больными.
Он про себя решил, что, когда здесь закрепится, вопрос о дверях поставит на обсуждение.
На кухне было прохладно. «Надо заклеить окна, — подумал Ашот, но, посмотрев внимательнее, увидел, что это стеклопакеты. — Значит, просто надо что-нибудь приготовить! — решил он и собрался выйти на улицу. — Узнать бы, где магазин? Соседей беспокоить неудобно…»
Больничная «газелька» с щенячьим визгом лихо подкатила к его крыльцу. Из нее выпрыгнули шофер и главный врач. Оба были в одинаковых толстых свитерах, куртках и огромных меховых шапках из какого-то красивого рыжего меха. Ашот мельком заметил, что все жители обоих полов ходили здесь в больших меховых шапках.
«Ух ты! На градуснике-то минус двадцать восемь!» — взглянул Ашот. Тем временем из задних дверей «Газели» извлекались больничная белая функциональная кровать еще в фабричной упаковке, такой же стол, четыре стула и два белых шкафчика — один будто для хранения медикаментов, другой платяной. Ашот выскочил на улицу.
— Давай-давай, заноси! — скомандовал ему командирским голосом главный врач. — Меблируем тебя!
И Ашот быстро и радостно включился в работу. Тут выскочил и сосед в таких же шапке и свитере, как остальные. За ним показалась жена — хорошенькая, невысокая, черноволосая, с застенчивой и милой улыбкой.
— Я всего лишь педиатр, — сказала она Ашоту, — не то что вы с мужем — героические личности! — И быстро исчезла на своей половине.
В пять минут вещи были занесены, расставлены, распакованы. Последним из машины был извлечен шикарный полосатый матрас.
— Пользуйся, дорогой! Пока больничной мебелью, потом свою прикупишь! — сказал Валерий Николаевич.
Сосед принес небольшой переносной телевизор.
— У нас еще один есть! — пояснил он.
Соседка притащила чашки, ложки и сверток материи.
— Запасные шторки на кухню, — сказала она. — Если понравятся, так и держите у себя!
Тут серьезного вида парнишка лет десяти появился в дверях с расписным цветочным горшком с каким-то необыкновенно зеленым растением.
— Мама сказала принести! — солидно промолвил он.
У Ашота засвербило в носу, и ужасно захотелось моргать.
— Спасибо вам всем! — еле смог выговорить он и вдруг словно вспомнил что-то. — Ах я дурак! А у меня ведь вот что есть! — сказал Ашот, полез в карман и достал смятый комок. — Ведь мне на память это обезьянье дерево в Москве дали! А я его, наверное, загубил! — Он стал с сокрушенным видом развертывать салфетку.
