Почувствуй (СИ) - Севимли Алейна

— Мы очень рады, что наш дорогой Эрдал выбрал такую хорошую девушку, — проговорила будущая свекровь, протягивая мне руку, чтобы я поцеловала её в знак уважения.

Я не нравлюсь ей, вижу по черным глазам, от уголков которых тянутся первые признаки старости, кои в народе называют гусиными лапками.

В целом, женщина приятная, хоть и не лишена некоторой доли самолюбования и высокомерия. Госпожа Айшегюль высокая ростом, немного полноватая, но умело скрывающая недостатки за правильно подобранной одеждой.

Чёрные, едва поддернутые сединой волосы, собраны в аккуратную прическу и закреплены на затылке. В ушах сверкают аккуратные серьги с жемчужинами, на пальцах несколько массивных колец, с большим переплетением золота.

Глаза добрые, в них отражается её душа, все мысли и страхи. Я не нравлюсь ей только по причине волнения из-за сына, остальные вещи её не заботят, она всеми силами пытается рассмотреть во мне достойную партию.

— Госпожа Айшегюль, — покорно прислоняюсь губами к ухоженной руке, усеянной мелкими, коричневыми пигментными пятнышками, пытающимися скрыться за тональным кремом. — Благодарю вас за добрые слова.

Тётя Эрдала тоже что-то говорит, я не слышу ничего, голова забита чем-то посторонним, но в ответ благодарю её и приглашаю их вновь навестить нас. Сваты уходят, на прощание напоминают, чтобы я была готова через час, молча киваю.

Закрываю дверь и тут же сажусь на пол, обессилив до такой степени, что не могу стоять на ногах. Я не знаю, что происходит, будто жизненная сила утекает из моего тела, а я просто позволяю этому произойти.

Тётя замечает меня, поднимает на ноги, разговор о моём неправильном решении продолжается, попутно с этим меня одевают, примерно так же, как Фериде наряжает своих кукол. Продолжаю быть безвольной марионеткой.

Глава 53. Кадер

— У тебя очень милый отец, создаёт впечатление хорошего человека, мой был таким же, — говорит Эрдал, когда мы уже были в пути, а мои руки и ноги тряслись от волнения.

— Твой отец умер? — Спрашиваю я, стараясь унять дрожь в голосе.

— Да, очень давно, и я ужасно виню себя, знай он, что будет после его смерти, не смог бы меня простить. Я ужасно поступил со своей семьёй, за что теперь расплачиваюсь.

— Что не так с твоей семьёй? Госпожа Айшегюль очень любит тебя, не похоже, что ты мог разочаровать её.

— Она мне не мать, вернее, не родная. Они с господином Сорметом, приняли меня в свою семью, когда я сбежал от своих родителей, я взял их фамилию, принял в наследство фирму. Своих детей у них не было, а меня они очень хорошо приняли, за эти недолгие годы заботились и никаким образом не дали понять, что я чужой в их семье. С тётей немного сложнее, она не сразу приняла меня, но так как своих детей у неё тоже нет, а господин Сормет, её родной брат, настаивал на принятии меня.

— А твоя настоящая семья? Что с ними случилось?

— У меня много братьев и сестёр, мы всегда жили бедно, даже своего дома не имели, прислуживали богатой семье, жили в маленьком доме на заднем дворе их огромного особняка. Спали друг у друга на головах, питались объедками со стола хозяев, младшие братья донашивали одежду за сыном господ, или за мной, я то был старше их сыночка, не вмещался в его школьные брюки. Отец под конец своей жизни возложил на меня свои обязанности в доме, а сам ушёл на стройку, там случился несчастный случай и он погиб.

— Дело было на стройке отеля Кара-Бетлюч? — Вдруг догадалась я, сердце пронзило неприятное ощущение, словно я начала о чём-то догадываться, но так и не смогла развить эту мысль.

— Ты что-то знаешь об этом? Они тщательно скрывали происшествие, не обошлось без помощи старика Анлачик, за что Бетлюч расплачиваются до сих пор. Всех свидетелей устраняли, отселяли в другие города, деревни, на край света готовы были отправить.

— Откуда ты об этом знаешь? О вмешательстве Анлачик?

— Без мерзкого старика ни одно дело не обходится, связи в полиции, в местной газетёнке, которая ему и принадлежит, чтобы ненужные новости не расходились ни в пределах города, ни вне его. Ты знаешь их семью?

— Мой друг был помолвлен с их младшей дочерью, — сообщила я часть правды, и задумалась на тему безнаказанности Анлачик. Они вполне могли убить Джана, отомстить за обиженную дочь, и никто не обвинил бы их. Может поэтому семья Бетлюч наняла расследовать это дело Танера, у него нет опыта в подобных делах, а ещё он давно не жил в городе и мог не знать о местных мафиози.

— Выгодная партия, это одновременно и опасно и привилегированно. Хотя ранее своих дочерей он выдавал только за членов группировок могущественнее его. В любом случае, Кадер, после свадьбы ты больше не будешь общаться ни с этим другом, а также иметь любые дела с членами семьи Анлачик.

— А если они будут иметь дела со мной? Что если я уже перешла им дорогу? — Пропустила приказ, гласящий о моём круге общения, ибо сейчас это совсем не вовремя, и мой будущий супруг давно заявил, что кроме Нихан я не могу ни с кем общаться. Даже Бурсу не пришлась ему по вкусу, она ведь не замужем, и имеет холостого брата, это показалось Эрдалу весомым объяснением.

— Продолжение истории с богатым наследничком? Он втянул тебя в свои разборки?

— Нет, скорее это я втянула его. Они сказали, что больше не тронут меня, но…

— Но это было сказано для отвода глаз, чтобы ты не сбежала и не нашла влиятельного защитника, — перебил и продолжил за меня жених, спокойным тоном, показывая своё хладнокровие. — Ничего, у меня есть связи куда выше, чем может представить себе старик. Но мне потребуется какое-то время, возможно, даже понадобится уехать.

— Это всё из-за меня? А если они действительно забыли обо мне? Для чего такие жертвы?

— Мне нужны гарантии, да и со стариком у меня старые счёты, касаемо этой стройки.

— Так ты и не договорил, я перебила тебя, ты рассказывал о семье, — вернула я прежнюю тему, запомнив последние слова жениха. У меня не было доказательств или объяснений этой мысли, но в душе закралось подозрение о причастности Эрдала к смерти Джана.

Я не хотела думать или верить в это предположение, но я точно осознала одно, я понятия не имею за какого человека выхожу замуж, на что он способен и какие связи имеет. Стоило раньше подумать об этом, прежде, чем я дала согласие и надела на палец кольцо. Развестись или расторгнуть помолвку станет не таким простым делом.

Через мгновение я немного успокоилась, вспомнив, что Эрдала не было в городе на момент смерти Джана. И убивать жениха одной из дочерей, чтобы отомстить её отцу, довольно странно. К тому же, смерть Сеита сюда никак не привяжешь.

— Так вот, о семье. Чтобы мы молчали, они заплатили большую сумму, для нас она казалась большой, это сейчас для меня это пыль, не больше чем сдача в магазине, но они знали, что у пострадавших и того нет. Тогда нам было очень тяжело, я морально не выдерживал ни смерть отца, ни навалившиеся обязанности. Не могу сказать точно, как это произошло, но ночью я забрал у матери из тайника эти деньги и уехал в Стамбул. Оставил семью без копейки, так ещё и сам потерял все деньги, думал, смогу тут же разбогатеть, но ввязался в авантюру, и прогорел. Жил на улице, совесть не позволяла вернуться домой, посмотреть матери в глаза.

— Как ты оказался в семье Кызыреччи? Ты ведь был уже достаточно взрослым, они ведь не усыновили тебя.

— Это очень долгая история, и об этом мне не очень бы хотелось рассказывать своей невесте, чисто из уважения к тебе, скажем так, не очень законным способом я спас жизнь господину Сормету, они с женой не дали мне сесть за решетку, и вскоре приняли в семью. Дали жильё, научили многому, в особенности управлять бизнесом, они привязались ко мне, а я к ним, через пару лет они сделали меня своим наследником, к тому же предложили взять их фамилию.

— С настоящей семьёй ты не связывался? Как они?

— Я смог найти их, госпожа Айшегюль была против моего с ними общения, ревновала, на самом деле считала себя моей матерью, и не допускала мысли, о том, чтобы в жизни появился кто-то дороже неё, кого я бы звал матерью, ведь её я так назвать не могу. Я тайно забрал их, поселил в маленьком доме, какой мог позволить себе. И только сейчас, встав во главе фирмы, после смерти господина Сормета, я могу отказывать им существенную пользу.