Элизабет Гейдж - Табу
Наступила долгая пауза. Хэйс внимательно наблюдал за посетителем. Он буквально впился в него глазами. В его взгляде был оттенок садизма, скрываемый за показной симпатией. Он видел, что посетителя терзают муки совести. Настолько сильные, что не надо было быть проницательным человеком, чтобы понять это. Но Хэйса это не беспокоило. Он хотел, чтобы все было именно так. Он обожал наблюдать, как люди страдают, подчиняясь его воле. Это говорило о том, что их капитуляция была полной и окончательной.
– Что ж, наши дела идут хорошо, – улыбнулся Хэйс, глядя, как посетитель берет конверт с деньгами, который лежал у него на столе. – Не беспокойтесь ни о чем. Отдыхайте. Но держитесь подальше от Лас-Вегаса. Никаких азартных игр. В другой раз я не смогу вытащить вас. Просто хорошенько отдохните. А когда вернетесь, для вас начнется новая жизнь. Новая карьера.
Он замолчал. Потом томным движением он открыл конверт. Фотографии, негативы и газетные вырезки легли на стол.
Какое-то время Хэйс как завороженный смотрел на снимки. Потом его брови нетерпеливо сдвинулись.
– Пока это – все, Норман, – сказал он. – Вы можете идти.
С плечами, сгорбленными от свалившегося на них груза, с лицом, на котором была агония стыда, Норман положил конверт с деньгами в карман и вышел из кабинета.
Хэйс сидел за столом и улыбался.
Есть одно старое доброе правило, думал он. Но оно никогда не потеряет силу. Каждый человек имеет свою цену.
10
«Голливуд инсайдер», 3 июня 1946 года
«Бедная Кейт Гамильтон! Кажется, ее уродливое прошлое наконец настигло ее. И как раз в тот момент, когда уже почти готов ее второй престижный фильм, снимаемый Найтом, ставший уже притчей во языцех, – «Прощание с любовью».
Корреспондентам «Инсайдера» удалось узнать, что девять лет назад, когда милочка Кейт была не таким уж невинным подростком, она была замешана в одном дельце. Это был хорошо разработанный план, включавший в себя шантаж. Все это кончилось смертью служащего большого универмага в Сан-Диего по имени Крис Хеттингер. Совершенно очевидно, что Крис, кристально чистый выпускник Стэнфордского университета, с большим будущим, был соблазнен юной Кейт с целью не допустить его женитьбы на местной девушке, которая была отвергнута его семьей. Суть замысла состояла в том, чтобы представить бесспорные доказательства измены юноши с местной официанткой, которую звали… – Кейт Гамильтон!
Все шло по плану. Роман завязался – как мы можем видеть из фотографий на обложке и на страницах шесть и семь нашей газеты. Но невинный мальчик Хеттингер, устыдившись своего приключения с Кейт и тяжелых последствий, которые оно имело для его семьи, покончил с собой.
Кейт стала бродягой. Она колесила от города к городу по всей Америке – кто знает, во сколько сомнительных ситуаций она попадала за это время, – пока пять лет назад ей не удалось поймать на удочку не кого иного, как Джозефа Найта. Найт настолько потерял голову, что выгнал со съемок «Бархатной паутины» – своего второго фильма – уважаемую и блестящую актрису Ив Синклер и дал ее роль мисс Гамильтон, на которой он женился десять дней спустя.
Найт стал героем войны, который, возвратившись после воздушных боев в небе Европы, увенчанный боевыми наградами, пострадавший от тяжелых ран, начал свой новый грандиозный фильм не с кем иным, как с его милочкой Кейт.
Но, как оказалось, прошлое не столь надежно похоронено временем. Все возвращается на круги своя. Нам только любопытно, как Кейт объяснит наличие этих более чем красноречивых фотографий, где изображена она сама с несчастным Крисом Хеттингером, злосчастному Джозефу Найту, своим коллегам, Голливуду и всему американскому народу».
Брайан Хэйс сидел за необъятным столом из грецкого ореха в своем кабинете в особняке Бель-Эйр. Номер «Инсайдера» со статьей и фотографией Кейт в объятиях Криса Хеттингера лежал перед ним.
На страничке редактора была опубликована большая и сочная заметка, написанная журналистом по имени Кальдер Сазерленд, старым и верным другом Брайана Хэйса, которому департамент рекламы «Континентал пикчерз» в свое время оказал ряд важных услуг. Статья громила Кейт Гамильтон. Ее автор призывал, во имя всего святого, покончить с ней как актрисой и просил полицию нравов содействовать запрещению выхода на экран нового фильма с ее участием. Появление Кейт перед публикой, писал журналист, будет пощечиной моральным устоям общества. Она должна быть изгнана из Голливуда, и как можно скорее.
Фотографии на страницах шесть и семь были еще более компрометирующими, чем на обложке. Хотя самые интимные части тела Кейт были оставлены за кадром, все же у читателя не оставалось сомнения в том, чем она занималась с Крисом Хеттингером. Номер «Инсайдера» разошелся в одно мгновение.
Глядя на газету, Хэйс улыбался. В руках он держал телефонную трубку.
– Да, – говорил он, – да, Харви. Ты можешь от моего имени заверить совет. И я хочу быть уверенным, что Арнольд Шпек узнает обо всем немедленно. Я готов поклясться совету, что «Прощание с любовью» никогда не будет закончено, а уж тем более – показано. Дельце с Кейт Гамильтон тому порукой.
Брайан Хэйс сел поудобнее. Успех, ненароком свалившийся ему в руки, был долгожданным. Это было грандиознее, чем он мог нарисовать себе даже в самых невероятных мечтах. Фильм «Прощание с любовью», который – можно с твердой уверенностью сказать – имел бы громадный кассовый успех из-за ненавистной Хэйсу троицы: Джозеф Найт – Кейт Гамильтон – Ив Синклер, никогда не появится на экранах.
Благодаря Брайану Хэйсу.
Это представляло «Континентал пикчерз» неограниченные возможности для широкого показа в кинотеатрах фильма «Превратности судьбы»– дорогостоящей эпической ленты, будущее которой до последнего момента во многом зависело от успеха «Прощания с любовью».
Ход событий был очевиден. «Превратности судьбы» впервые появятся на экране будущей весной, на два месяца раньше, чем намечалось. Брайан Хэйс и его «Континентал пикчерз» извлекут величайшую выгоду из провала фильма Джозефа Найта. Наконец-то будущее Хэйса в его руках. Если, как ожидается, «Превратности судьбы» сделают отличный сбор, «Континентал» уже очень скоро опять займет подобающее ей место среди студий Голливуда.
К тому же увеличится личное влияние Хэйса в совете в Нью-Йорке.
Хэйс улыбался, когда говорил в трубку.
– Ты просто скажи им, что я лично дал слово, – наставлял он. – Объясни им недвусмысленно, благодаря кому все это стало известно, кто провернул это дело.
Хэйс повесил трубку. Впервые со времени триумфа «Бархатной паутины» он вздохнул облегченно. Да, его судьба была наконец в его собственных руках. Долгих пять лет он поджидал, когда наступит момент, удобный для мести Джозефу Найту и его красивой жене. К тому же он навсегда покончит с интриганом Арнольдом Шпеком, подрывавшим его авторитет в совете в Нью-Йорке.
