Джудит Крэнц - Я покорю Манхэттен
– Хорошо, я поеду. Что, захватить с собой шубу или ограничиться теплыми свитерами?
– Бери с собой все, что считаешь нужным. Багаж – не проблема, мы же летим на реактивном самолете «ЮБК».
– Отлично. Это уже кое-что. Пойду скажу горничной, что надо упаковать из вещей.
Внутри реактивного лайнера «ЮБК» все было устроено таким образом, чтобы у пассажиров не создавалось впечатления, будто и в воздухе они находятся как в зале заседаний правления. Интерьер располагал к интимной беседе. Каттер и Леонард сидели, мирно разговаривая, в одном конце салона, в то время как их жены болтали о своих делах – в другом.
– Все эти лесонасаждения, тысячи и тысячи акров, мой брат приобрел совсем незадолго до своей кончины, – пояснил своему собеседнику Каттер. – Идея его состояла в том, что «Эмбервилл» должна стремиться к Мэксимальной независимости от производителей бумаги. Черт возьми, Зэкари купил бы и типографию, и собственную сеть по распространению… Кстати, «ЮБК» это тоже могло бы заинтересовать.
– Не все сразу, – с довольной улыбкой заметил Леонард, который, решившись на покупку «Эмбервилл пабликейшнс», казалось, потерял часть своей обычной бесцеремонности. – Между прочим, если тут уж говорить о нашей заинтересованности, то в последнее время я, например, все больше и больше склоняюсь в пользу «Би-Би». Когда мы с вами впервые встретились, то обсуждали лишь журналы с уже сложившейся репутацией. Лично я был уверен, что «Би-Би» не протянет и месяца. С тех пор этот ваш «бэби», задуманный в виде эксперимента, не перестает вызывать мое восхищение. Сперва я, правда, считал, что он снижает прибыль компании. Но потом я увидел данные по тиражу, и теперь спрашиваю себя, что нам лучше сделать: вложить в него побольше денег или, напротив, взять и закрыть? Что вы по этому поводу предлагаете, Каттер?
– Признаюсь вам, Леонард, что я сам проходил через все эти «или… или» – и не единожды. Именно я занимался «Би-Би», наводил там экономию и могу ручаться, что помог журналу преодолеть трудности роста. Я рассматривал это как вызов, брошенный лично мне. Но окончательный приговор еще не вынесен. Такова моя всегдашняя тактика. Начиная новое дело, я довожу его до определенной черты, но не более того. И люди не знают, как решится их судьба, а потому стараются вовсю, и для компании это выгоднее.
– Я тут слышал, как дочь Лили выступала на обеде в «Ассоциации женщин-издателей», и, черт подери, она меня просто обворожила. Что, если журнал переходит к нам, то и его издатель тоже?
– Да, Мэкси – действительно чудо. Вся в отца. Но вам, Леонард, придется заключить с ней отдельную сделку. Я лично не смог договориться… да и вообще не уверен, что она обязательно останется в журнале на длительное время. Впрочем, кто знает.
– Вы думаете, убытки на старте не отразятся на состоянии общей прибыли?
– Меньше, чем можно было предположить. Я сам держал Мэкси под контролем и уверен: вас приятно удивит положение дел. Лично меня платежный баланс «Эмбервилл» вполне удовлетворяет, и вас, надеюсь, тоже, когда вы с ним ознакомитесь.
– И цифры дадут полную картину, не так ли? – Леонард с удовольствием потянулся. – Ах, до чего же приятно выбраться из Нью-Йорка. И к тому же я вообще не бывал в этих канадских дебрях.
– Ну, не такие уж дебри. У нас даже есть для «Ви-Ай-Пи»[56] туалеты со сливным бачком.
– Неужели? Представьте, я так и предполагал!
– У меня и Леонарда детей никогда не было, – в очередной раз поведала Джерри Уайлдер, беседуя с Лили. – И как я вам завидую! У вас ведь не просто трое, но еще и внучка. Вы должны гордиться собой.
– Я и горжусь… Но недавно я начала понимать и другое. В сущности, если они замечательные, я не могу приписать все заслуги себе, так же не вправе и винить себя, если с ними бывает трудно управиться. Мне понадобились годы и годы, чтобы осознать это. Мне всегда казалось, что им надлежит вырасти идеальными людьми, ибо в противном случае получалось, что не идеальная я сама. Увы, не идеальная ни я, ни они. Все мы люди.
Джерри Уайлдер с трудом скрывала свое удивление. Еще ни разу Лили не была с ней столь откровенна. Она попыталась проникнуть чуть глубже в характер этой женщины, чьи манеры и воспитание всегда заставляли воспринимать ее как пришелицу из другого мира.
– А вы чувствуете большую близость к кому-либо из них?
Лили улыбнулась наивности этого вопроса: только тот, у кого нет своих детей, может думать, что на него можно ответить однозначно (да и можно ли вообще).
– Они все разные, и я близка с каждым из них по-разному, – сказала она самое очевидное из того, что могло бы как-то удовлетворить собеседницу.
– Как, наверно, чудесно иметь дочь! – мечтательно отозвалась Джерри.
– Да, и сейчас я гораздо больше верю в Мэкси, чем раньше, – ответила Лили, сама удивляясь собственным словам.
– «Верите»? – поразилась Джерри.
– О! – улыбнулась Лили этой импульсивности, – У нее было как-никак трое мужей… Согласитесь, матери это трудновато перенести. Но сейчас она вроде перебесилась. И, к счастью, не замужем.
– Понимаю! Я недавно вместе с Леонардом слышала речь Мэкси на обеде. Она потрясающа! И такая деловая. Интеллект и красота – такое сочетание сразило нас буквально наповал. А журнал, который она издает, просто прелесть. Я даже сама хожу его покупать – не могу ждать, пока можно будет прочесть его у моей парикмахерши., Прочитаешь и как-то сразу приятно становится – за самое себя. Она, наверное, каждый месяц показывает его вам до выхода?
– Вообще-то нет. Мэкси предпочитает делать все сама. Так что мне тоже приходится покупать его в киоске.
– Господи ты боже мой! – воскликнула Джерри, охваченная прямо-таки мистическим ужасом перед этим таинственным миром прессы.
Подумать только, ведь Лили Эмбервилл владеет компанией и по идее должна была бы получать каждый номер журнала еще до публикации всего тиража. А выходит, она знает о своем собственном деле не намного больше, чем сама Джерри о предстоящих в новом сезоне телепрограммах. Леонард не брал ее с собой на просмотры, потому что она не могла преодолеть пагубную привычку постоянно сравнивать любую теленовинку с серией «Театр шедевров». Правда, она в отличие от Лили не владела «ЮБК».
Небольшой реактивный самолет вскоре приземлился на посадочлой полосе, прорубленной прямо в лесу. Пассажиры, выйдя из салона, тут же надели привезенные с собой шубы. Несмотря на яркое солнце, в этой части Северного Онтарио было ветрено и очень холодно. Возле нового «джипа», подогнанного прямо к борту самолета, их ожидал высокий и, несмотря на густую рыжую бороду, явно молодой парень. Застенчиво приблизившись, он обратился к обоим мужчинам:
