Колокольчики - Елена Другая

И тут его поджидали другие, совсем нерадостные новости.

Пьер узнал о болезни Луи и о предстоящей операции.

Все шутки были забыты. На Анжи не было лица. Страдал он невыносимо, и это было видно.

После работы Пьер забрал Анжи из магазина и они посидели в кафе. Анжи рассеянно смотрел вокруг и ничего не видел.

- Я все понимаю, что нужно надеяться, гнать тяжелые мысли, быть веселеньким и бодреньким, чтобы поддержать Луи, вселить в него уверенность, – говорил Анжи срывающимся голосом. – А у меня внутри все леденеет от страха. Я не хочу жить, если с ним что-то случится. Мне кажется, что все плохо, что он что-то недоговаривает мне. Он такой ласковый стал со мной в эти последние дни.... Я боюсь. Пьер! Я боюсь!

Пьер, который сам еще совсем недавно был одной ногой в могиле, не склонен был развозить сентиментальные слюни, слезы и сопли.

- Давай-ка, детка, делать то, что нам полагается делать, – довольно резко предложил он. – Луи сейчас тяжело, и он возлагает на нас большие надежды. Мы распределили обязанности. Демон делает ремонт в большом магазине, давно пора, он самый старый, первый, если я не ошибаюсь, и его толком никто никогда не ремонтировал. Луи сам там обои переклеивал несколько лет назад. Под руководством Демона сделают что-то красивое и солидное. Я, со своей стороны, согласен объезжать магазины два раза в день – днем, чтобы контролировать продавцов, и вечером – собирать выручку. Тебе, Анжи, нужно работать и выхаживать своего любимого человека, навещать его так часто, как только у тебя будет хватать сил. Вместе мы все преодолеем, и все будет хорошо, я уверен в этом! Некогда, красотулечка, лить слезы, оставь их на сладкое, когда Луи выпишут и вы сольетесь в любовном поцелуе!

Пьер был рад возложенным на него обязанностям по присмотру за магазинами Луи. Его собственная личная жизнь, все его надежды и мечты, все рухнуло и обернулось кошмаром. И пожаловаться было некому. И не заступится никто. Ганс и сам его не любил, и дал понять, что Пьер будет обречен, если заведет себе кого-то.

Последнее избиение было просто предупреждением, больше пощады не будет. Пьер теперь хотя бы мог отвлечься в будничных заботах, чем больше дел, тем лучше, пусть он вымотается за день, за ночь, и рано утром упадет без чувств и без сил на свою холодную кровать, чем вертеться на ней, грызть подушку и рыдать о потерянных годах и всей своей напрасно прожитой жизни.

“Меня никто никогда не любил, – с ужасом думалось Пьеру, – никто и никогда! Где же я ошибся? В какой момент? Почему именно я оказался проклят?”

Ему оставалось лишь искренне и по-доброму завидовать Луи и Анжи, их крепким чувствам, тому, как они сносят выпавшие на их долю испытания.

Отрадно было видеть, что и у Демона с Малышом все вроде наладилось. Малыш раскатывал по городу в шикарном джипе, очень часто в сопровождении красивых девушек, как доносили Пьеру. Но ночи он неизменно проводил в компании Демона. И уж, надо думать, как следует целовал руку, которая его кормила!

Чтобы разнообразить свою невеселую жизнь, Пьер нагнал страху на продавцов, которые теперь оказались у него в подчинении. Он мог ворваться в магазин в любой момент рабочего времени, и не дай бог, продавец курил, вышел за пивом или припозднился на работу! Пьер ничего не оставлял так, а устраивал продавцу заслуженную трепку.

Луи прооперировали. Сутки, которые после этого он находился в реанимации, были для всех них самыми тяжелыми. Анжи не мог ни есть, ни спать, он обосновался в приемном покое больницы, решил не уходить, выходил на улицу, без конца курил сигарету за сигаретой.

Каждые полчаса он подходил к оконцу круглосуточной справочной и слезно умолял пропустить его. Но его не пускали. Во-первых, он был никем – не был родственником, сыном или братом. А во-вторых, в реанимацию никого не пускали, даже самых близких родных. Анжи все это прекрасно понимал, но не мог уйти домой. Что делать дома? Уснуть он все равно не уснет! На стены лезть? Он пользовался тем, что совсем изгнать из больницы его не имели права. Вот и сидел на жесткой лавке, тупо, надеясь на чудо.

Рано утром к нему в больницу подъехали Демон и Малыш. Пока Малыш заталкивал в Анжи бутерброд и чай из термоса, Демон сходил куда-то ненадолго, мигом договорился, и Анжи выдали пропуск и белый халат! У Анжи не было ни сил, ни времени даже поблагодарить его как следует, он напялил халат и побежал по коридору вслед за мощным медбратом.

Через час он вышел к ожидавшим его Демону и Малышу. А тут еще и Пьер подъехал.

Анжи выглядел успокоенным, даже чуть улыбался, если бы не смертельная бледность, его можно было бы назвать почти счастливым:

- Он открыл глаза и узнал меня, – сообщил он друзьям. – Я говорил с врачом, и врач сказал, что завтра его переведут в палату, дольше суток в реанимации не принято держать, а осложнений никаких нет. Демон! Спасибо. Ты волшебник!

- Просто существуют волшебные бумажки! – недовольно отозвался Демон.

- Ты что думаешь, я деньги не предлагал? – усмехнулся Анжи.

- Главный врач этой больницы – клиент моей фирмы, – объяснил Демон. – Твои денежки еще не серьезные, Анжи. Мы счастливы, что с Луи все хорошо. Как он выглядит?

- Нормально. Обычно. Даже улыбнулся мне.

- Ну, раз вы друг другу поулыбались, без сомнения, что все в порядке. – воодушевленно высказался Пьер.

После этого все разъехались. Демон в контору, Малыш в институт, Пьер в салон красоты. Анжи тоже надо было бы в институт сегодня, но контрольные работы, которые он заказал, еще не были готовы. А ведь их давно было пора сдавать. Но Анжи не расстраивался. Он не придавал учебе особо большого значения. И специальность была не ахти какая – торговый менеджер. Не то что у Малыша – мировой судья! Анжи не сомневался, что вовремя получит диплом, особо при этом не напрягаясь.

С Луи было все хорошо, от этого внутри у него все пело, щекотало, а голова кружилась. Он добрался до магазина. Открываться было еще рано, в магазине был полный порядок – ровные стопочки, вешалка к вешалке, ботиночек к ботинку, все ценники