Нянька для Радуги - Татьяна Андреевна Зинина
– А мне кажется, что есть о чём, – настаивал Максим. – К примеру, о нас с тобой.
– Нет никаких «нас», – с напускной усталостью проговорила Мира. – И давай не будем вспоминать наши прошлые глупости и ошибки. Ты работал на моего отца и нашёл лучший из всех возможных способов держать меня на коротком поводке, – её спокойный тон всё больше обретал эмоциональность, и держать себя в руках становилось всё сложнее. Тем не менее, она заставила себя улыбнуться и пожать плечами. – Что ж, ты прекрасно справился с поставленной перед тобой задачей. И до самого возвращения отца я вела себя как примерная девочка.
– К твоему сведению, примерные девочки проводят ночи в своих постелях, – парировал он, приваливаясь плечом к дверному косяку. – Из-за тебя я нарушил все свои правила, поступился принципами, фактически поставил под удар собственное будущее, и это ты называешь успешной работой?
– Но папа же в итоге оказался доволен, – ехидным тоном, бросила она.
– Ага, ещё как! Просто был на седьмом небе от счастья! – иронично ответил Макс. – Он ведь всё про нас знал. И, услышав, что я намерен уехать с Машей, поставил мне ультиматум. Или я обрываю с тобой все связи, или он ставит жирный крест на моей карьере, не выплачивает ни копейки и увольняет по статье, за нарушение условий договора.
– Но зачем?! – этих подробностей Мира не знала, хотя и догадывалась, что без её папочки здесь не обошлось.
– Он не хотел, чтобы ты жила ожиданием, а я не знал, вернусь ли вообще.
Мирослава отвернулась, не желая показывать ему, как на неё подействовали его слова. Она не понимала, ради чего он вообще завёл этот разговор.
– Чего ты теперь от меня хочешь? – спросила, глядя куда-то в сторону.
– Хотя бы поговорить, – растеряно отозвался Максим. Почему-то он иначе представлял себе их встречу. И пусть в его мыслях она получалась и восхитительно сладкой, или обжигающе горячей, и даже грозной и взрывоопасной, с криками и претензиями. Но уж точно ни такой холодной и равнодушной. Это сбивало его с толку.
– Мы говорим. Ты счастлив?
– Нет, – честно ответил он.
– И чего же тебе не хватает? – она усмехнулась. – Или ты думал, что стоит тебе появиться, и я с радостью запрыгну к тебе на шею с заверениями в вечной любви?
Он промолчал, и тогда Мира окончательно перешла в наступление. Она подошла на расстояние шага и, ткнув пальцем в его грудь, посмотрела прямо в глаза. Она постаралась вложить в это взгляд всю свою боль и обиду. Она хотела, чтобы он знал, что ей было невыносимо без него… тогда, но не сейчас.
– Я хотел… объясниться, – сказал Макс, вглядываясь в тёмные бездны её глаз. – Мира, я не мог поступить иначе. У меня не было выбора.
– Был! – воскликнула она. – Был у тебя выбор! И ты выбрал… не меня.
– Пойми же ты! Как я мог бросить беременную сестру?
– А меня? Меня же ты бросил? Причём совершенно спокойно, – она вздохнула и, отведя взгляд, добавила: – За час до поезда. Просто перед фактом поставил…
– Мира, – он положил ладони на её плечи, но она поспешила их сбросить.
– Не трогай меня, пожалуйста, – она сделала несколько шагов назад. – И давай уже закончим этот бессмысленный разговор. Прошлое давно ушло и смысла уже никакого не имеет. А будущего у нас нет.
И набравшись смелости, оттолкнула его от дверного проёма и вышла в коридор.
Макс не понимал, что происходит. С каждой секундой он всё больше терял Миру. Она уходила из его жизни. Она не хотела быть с ним. Всем своим видом давала ему понять, что он ей не интересен и даже противен. Но, ведь в ту ночь, когда они думали, что Маша утонула, Мирослава была с ним совсем другой. Абсолютно.
– Я уезжаю, – сказал Макс, оборачиваясь к девушке. Она присела на пуф, застёгивая на ноге туфлю, и упорно делала вид, что её ни капли не волнуют его слова. – В Москву с Карповым. И хочу, чтобы ты поехала со мной.
– С какой это радости? – поинтересовалась она с усмешкой. – В качестве кого? Постоянной любовницы?
– Нет, – своим подчёркнутым равнодушием она выводила его из себя.
Девушка закончила обуваться и выпрямилась в полный рост.
– Скатертью дорожка, Максик, – бросила она, поправляя на плече сумку с документами. – Удачи в личной жизни.
Мира уже переступила порог, когда её довольно грубо затащили обратно. Дверь захлопнулась, а девушка оказалась прижата к белоснежной стене коридора. Макс нависал над ней, удерживая своим телом, и с каким-то безумным удовольствием ощущал, как знакомо пахнут её волосы.
– Пусти меня! – крикнула она, пытаясь вырваться, но эти слова остались не услышанными.
Макс попытался поцеловать её, но Мира увернулась. Тогда он обхватил е лицо ладонями и, удерживая так, поймал взгляд своей любимой девушки.
– Мирочка, прошу, один поцелуй. Это ведь такая малость. А я мечтал о нём больше года, – проговорил он, с мольбой в голосе.
– Зачем это тебе? – спросила она, всё больше сдавая оборону.
– Хочу вспомнить вкус губ той, кого люблю, – он склонился к её лицу и легко поцеловал. Это касание было почти невесомым, но Миру проняло. – И быть может, – он опустил пальцы на её шею, убрал волосы назад и с нежностью погладил за ушком, – она тоже вспомнит, что всё ещё хочет быть со мной.
И пока девушка пребывала в капитальном ступоре от его слов, Макс осторожно завладел её губами.
Мирослава почти сразу потеряла связь с реальностью. В один момент все те чувства, что она так долго прятала и от которых мечтала избавиться, вырвались на свободу. Поцелуй Макса становился всё более глубоким, ярким, и даже в чём-то грубым, но Мира отвечала ему с не меньшим напором. Он жадностью целовал её лицо, шею, всё больше сводя девушку с ума. Она даже не заметила, как он снял с неё пиджак и блузку, как неприлично задралась её строгая юбка-карандаш. Она цеплялась за плечи Максима, кусала его губы, зарывалась пальцами в волосы, и всего этого ей было мало. Хотелось большего, причём, прямо сейчас.
Когда он приподнял её, распалённая девушка с воодушевлением обхватила его талию ногами. Она сама потянулась к его ремню, сама расстегнула ширинку и, только почувствовав его в себе, смогла хоть немного успокоиться.
– Мира, – позвал Макс, удерживая её на весу. – Ты поедешь со мной?
– Куда? – она и так соображала с трудом, а когда он начал медленно двигаться в ней, все здравые мысли покинули её окончательно.
– В Москву, – не сдавался Максим. – Жить. Поедешь?
– Не
