Джудит Гулд - Вспышка. Книга первая
– Я… я не понимаю. Не могли бы вы объяснить мне, что это значит?
Он кивнул.
– Все эти чеки были выписаны на «Персиани Энтерпрайзиз».
– Да. Я видела. Но что такое «Персиани Энтерпрайзиз»?
– Значит, вы не в курсе…
– Не в курсе чего? Прошу вас, просветите меня.
– «Персиани Энтерпрайзиз» – это местная строительная фирма, владельцем которой является некий Кармин Персиани, лет пятнадцать назад переехавший в наш город из Нью-Йорка.
– Тогда, должно быть, эти выплаты произведены в счет погашения задолженности за строительство дома.
– Нет, мисс Тамара, – мягко проговорил Гарримэн. – Я вижу, что вы действительно не в курсе. «Персиани Энтерпрайзиз» – это не более чем известная всем вывеска. Нет, конечно, строительная фирма в самом деле существует, в этом можно не сомневаться, но поговаривают, что Кармин Персиани зарабатывает деньги вовсе не там. Строительная фирма служит, скорее всего, лишь прикрытием его нелегальных доходов.
– Простите, не поняла?
– Грубо говоря, Персиани крайне нечистоплотный человек. Подозревают, что он принадлежит к преступному миру. По слухам, он заправляет всем игорным бизнесом в нашем городе.
Краска отхлынула от ее лица.
– Игорный бизнес? Я не понимаю! Луи не играет!
– Тогда как вы объясните эти чеки? – спокойно спросил он.
Тамара была совершенно раздавлена.
Луис в тайне от нее играл. Она даже не подозревала, что он проигрывает их с таким трудом заработанные деньги, все глубже и глубже затягивая их в долговую трясину. Но когда? И где?
Тамара глубоко вздохнула и огромным усилием воли заставила себя улыбнуться, хотя ей было совсем не до смеха. Заученным плавным движением она встала.
– Мистер Гарримэн, я очень ценю то, что вы сочли нужным проинформировать меня обо всем, – с достоинством проговорила она, протягивая ему руку. – Я понимаю, что вам было нелегко сделать это. А теперь, если у вас нет больше…
Он смущенно опустил глаза.
– Есть еще кое-что. Могу ли я… Сестра моей жены… – бессвязно объяснил он. – Она приехала из Питтсбурга. Она здесь впервые, и она спросила, не знаю ли я… кого-нибудь из кинозвезд. В общем… не могли бы вы подарить ей свою фотографию с автографом?
С кем с кем, а уж со своими поклонниками, которые просили у нее автограф, Тамара прекрасно умела обращаться. Она призвала на помощь самую ослепительную из имеющихся в ее арсенале улыбок.
– Ну конечно, мистер Гарримэн, – без запинки ответила она. – Я утром же пришлю ее вам в банк.
– Ее зовут Шарлотта. Если вас не затруднит… припишите для нее несколько строк.
– Считайте, что все уже сделано. Эсперанза проводит вас.
Как только за ним закрылась дверь, Тамара в отупении опустилась обратно на кушетку, прислонилась головой к подушке и невидящими глазами уставилась на стеклянный куполообразный потолок. Она дрожала всем телом и чувствовала себя совершенно разбитой и физически, и эмоционально. Она знала, что выбора у нее нет. Ей придется поговорить с Луисом о его игре, и им вместе надо будет постараться найти способ положить этому конец. Эта утечка денег не может продолжаться. Одному Богу известно, в какие еще долги друзьям или торговцам он залез, помимо того, что они должны банку. Ничем нельзя оправдать то, что все это время они испытывали финансовые затруднения. Ничем.
Тамара прикрыла глаза. Если бы каким-то чудом можно было предотвратить неприятную сцену, которая обязательно последует за все этим.
Но избежать разговора не удастся. Ей придется пройти через все это и что-то предпринять.
Она тяжело вздохнула.
«Почему, – спрашивала она себя, – я не проявляла никакого интереса к нашим финансовым делам? И как ему удавалось находить время для игры? А главное, как я могла быть так слепа?»
Столько вопросов требовали ответа. «О, Луи, Луи, – молилась Тамара. – Пожалуйста, докажи мне, что Клиффорд Гарримэн ошибается». Но она боялась, что это не так: слишком многое указывало на то, что подозрения Гарримэна справедливы.
– Сеньора.
Тамара испуганно открыла глаза. В дверях снова стояла Эсперанза. Тамара почувствовала раздражение. У этой женщины удивительная способность подкрадываться совершенно бесшумно, как кошка.
– В чем дело, Эсперанза? – устало спросила она.
– Мисс Райс. Она хочет вас видеть.
Тамара дернулась, как на электрическом стуле.
– О Господи! – воскликнула она, хлопнув ладонью по лбу.
Со всеми этими волнениями, вызванными приходом Клиффорда Гарримэна, она совершенно позабыла о Мерили Райс, грозе всех звезд, той самой женщине, которая несколько лет назад напечатала в «Экране» язвительную статью об их доме, а теперь договорилась с ней об интервью за чашкой чая. Страшная тяжесть навалилась на Тамару. У нее не было настроения встречаться с Мерили. Только не сейчас. У нее и без того довольно проблем.
И все же отвертеться от интервью сейчас значило только возбудить злобные сплетни, а этого она хотела меньше всего. Мерили Райс была влиятельна, как никогда. Вот уже год, как помимо ее статей, которые появлялись на страницах газет и журналов по всей стране, она вела на радио свою собственную еженедельную информационную программу. Если верить статистическим обзорам, ее «Новости из Голливуда» слушало столько же людей, что и «Разговор у камина» Ф.Д.Р.[14] С Мерили Райс сейчас следовало считаться. Уклониться от интервью не удастся. Слишком поздно. И ей надо быть настороже, иначе сплетен не избежать.
Если Мерили чувствовала кровь, она, подобно акуле, устремлялась в погоню.
– Дай мне минутку, – сказала Тамара, обращаясь к Эсперанзе. – А потом пригласи ее.
– Дорогая! – Голос звучал пронзительной трелью. В комнату театральной походкой вошла Райс и шумно расцеловала Тамару в щеки. – Как замечательно ты сегодня выглядишь, – промурлыкала она, делая ударение на настоящем времени, затем отошла назад и улыбнулась, обнажив два ряда острых как бритва зубов.
Тамара, словно перед боем, расправила плечи. Она ненавидела интервью. Она ненавидела Мерили. «Будь осторожна, – предостерегающе сказала она себе. – Не кипятись, не то попадешься на удочку. Можешь сюсюкать, даже язвить, но не выходи за рамки обычной игривой болтовни двух женщин».
– Ты и сама выглядишь просто восхитительно! – солгала Тамара, беря гостью под руку и направляясь вместе с ней к солнечной террасе.
В действительности Мерили никак нельзя было назвать восхитительной. Фигурой она напоминала рисунок шестилетнего ребенка: прямая, как доска, без намеков на грудь, ягодицы и вообще какие бы то ни было извилистые линии. Расписанное огромными фиалками шелковое платье, невзирая на изысканный покрой, висело на ней, как на пугале, но, несмотря на это, она была одета как всегда тщательно: косолапые ноги обуты в туфли в тон платью, на голове громоздилась одна из ее знаменитых шляп, которыми она так славилась. Ее удивительно непривлекательное лицо с длинным носом и впалыми щеками скорее подошло бы мужчине. В жалкой попытке немного приукрасить себя она наложила толстый слой фиолетовых теней на веки и выкрасила ногти в ядовито красный цвет. При взгляде на нее казалось, что и голос у нее тоже должен быть низким и мужеподобным, но он был на удивление высоким и женственным, а каждая произнесенная ею гласная напоминала о слое сахарной глазури, что обычно свойственно истинно благовоспитанным леди-южанкам.
