Зое Дженни - Зов морской раковины
– Перестань, – сказал он.
– Но ведь она еще дышит.
– Убери ее, пожалуйста, – в его голосе послышалось нетерпение.
Элиза не знала, что делать с птицей, и осторожно посадила ее на ступеньку у парадной. Было жарко, Георг постоянно оглядывался – ему мерещилось, что сзади раздаются чьи-то шаги. На застекленном лифте они поднялись на последний этаж самого высокого в городе здания. Пока двери лифта были закрыты, Георг чувствовал себя в безопасности, как в надежной крепости. С круглой смотровой площадки им открылся вид на все стороны света.
– Смотри! – крикнула Элиза. Золотой Холм был далеко – маленький зеленый островок.
За их спинами возвышалось здание, в котором было ателье Марии Розенберг. Пол площадки под их ногами слегка покачивался. Элиза, довольная, ходила по площадке, смотрела со всех сторон вниз. Вдруг Георг увидел, как Элиза открыла рюкзак и вынула из него большую морскую раковину. Мимо пролетел вертолет. Георг стоял посередине смотровой площадки, звук жужжащего пропеллера напоминал крики тысячи птиц; ему показалось, что они, мертвые, валятся прямо на него. Белизна раковины сверкала на солнце и слепила глаза.
– Я буду трубить, трубить на все стороны! – радостно воскликнула Элиза, прижавшись к решетке с раковиной в руке.
Георг сжал руками голову, словно крик исходил изо всех уголков его тела и, заполнив собой голову, изнутри раскрыл ему рот, чтобы вырваться на волю. Это был оглушительный и неожиданный крик, он напугал Элизу, она вздрогнула и поспешила к Георгу. Он дрожал всем телом.
– Здесь, наверху, так жарко, – сказала Элиза. – Пойдем куда-нибудь, где прохладней.
В лифте Георг прижал свое бледное лицо к стене. Элиза взяла его за руку и отвела в первое же кафе, попавшееся им на пути. Обессилевший Георг сидел в кресле, опустив плечи.
– Надо уходить отсюда, – сказал он голосом, который сразу же убедил Элизу, и залпом выпил стакан воды.
Элиза и Георг ехали на мотоцикле по заброшенному промышленному району. Шоссе, по которому редко ездили, вывело к полю и крестьянскому двору, который в такой близости от города казался чем-то нереальным. На другой стороне поля Элиза увидела выезд с автобана и серую арку моста. Георг остановил мотоцикл, и они прошли через все поле до ограждения. Георг вытянул шею, ожидая, когда проедут машины, и, держа Элизу за руку, метнулся с ней через автобан. На другой стороне они спустились по откосу и направились к костру, освещавшему мост снизу. Георг пожал Кинг Зору руку и представил ему Элизу. Кинг Зор пригласил их к костру. Как раз в тот момент, когда они подсаживались к костру, вернулась группка из города. Вернувшиеся были возбуждены, как будто одержали победу в битве, они прыгали вокруг костра и в эйфории швыряли в опоры моста баллончики с краской. С дребезжанием пустые баллончики катились по земле. Кто-то поставил рядом с разбитой машиной канистру с бензином. Приемник включили на полную мощность, чтобы ритм музыки заглушал гул автомобилей. Все стали танцевать, только Рамон остался у костра. Сидя на земле и наблюдая, как танцующие кружились, топали ногами, махали руками, будто в полете, он думал о том, что вся эта группа образует одно огромное тело, в то время как сам он был его ненужной ампутированной частью. Рамон знал, что его терпели здесь только потому, что он был под защитой Кинг Зора. Уже начали танцевать вокруг костра. В отсветах пламени дергающиеся тела отбрасывали тени на опоры моста. Кто-то подбросил в костер еще немного дров, и пламя взвилось вверх. Рамон чувствовал жар на лице, он смотрел вслед дыму, который клубился под мостом.
Иногда танцующие тупо пялились на Рамона. Как будто нечаянно, кто-то наступил ему на руку, и он быстро сунул ее в карман брюк, словно желая спрятать. Вскоре он заметил, что танцующие окружили его плотным кольцом, которое постоянно сужалось. Он хотел встать, но кто-то толкнул его в спину, и он упал на землю. Из беснующейся толпы его вытащили Георг, Элиза и Сью, они подтащили его к щебеночной площадке у трубопровода. Друг за другом все четверо заползли в трубу. Когда Рамон хотел подняться, кто-то из танцующих ударил его по голове доской – на голове кровоточила небольшая рваная рана. «Ничего, ничего страшного», – сказал Рамон и отмахнулся, когда Элиза протянула ему носовой платок. Он снял куртку, свернул ее и положил себе под голову. В трубе было темно и холодно. Музыка от моста доходила до трубы, словно издалека. Время от времени высоко над ними ревели реактивные самолеты. «Если война докатится до нас, в этом трубопроводе можно будет отлично спрятаться, никто не догадается, что мы здесь», – сказала Сью. В бетонной трубе ее голос звучал глухо. Прижав к себе колени, они придвинулись поближе друг к другу.
Огоньки от сигарет были единственным светом, и Элиза подумала о том, что эти огоньки – крошечные яркие звездочки, кружащиеся в темноте.
Потом они заснули сидя, положив головы на плечо друг другу. Только Рамон лежал выпрямившись, ноги его были на коленях у Георга. Он провел здесь бесчисленное количество ночей. Перед тем как заснуть, Рамон представлял себе, что ночью его сны унесутся по трубопроводу в город, просочатся, как по венам, через отопительные трубы и провода в дома и квартиры. Его успокаивало, что таким образом он поддерживал связь с людьми, хотя и был бесконечно далеко от них и никто не знал о его существовании.
Георг лежал с закрытыми глазами и не мог заснуть. Он был рад, что Элиза не спросила у него, что случилось прошлой ночью. Он помнил только, как дрожа прижался к матери. Помнил запах духов на ее шее и нежную ткань ее платья под своими пальцами. Помнил, что ему захотелось с силой сорвать с нее это платье, но он вдруг начал задыхаться и упал перед ней на пол. Он лежал у ее ног и плакал, как маленький ребенок. Он не знал, сколько времени прошло, но в какой-то момент она толкнула его в бок кончиком туфли. «Вставай», – повелела она, будто давала команду собаке. Звенящим голосом она обрушила на него слова: «Встань и возьми себя в руки!»
Сегодня вечером он увидел свою собственную танцующую тень на мосту, и ему стало легче оттого, что эта тень была одной среди многих.
Элиза сидела в дупле дерева, прижав к себе колени, когда низкий трубный зов проложил в темноте мост. Она ничего не видела, но знала, что там, далеко, была бабушка, бабушка должна была забрать ее отсюда. Элиза стала быстро выползать из дупла, сигнал все приближался, усиливался и разбудил ее.
Элиза выглянула из трубы в серое утро. Издалека раздавался зов морской раковины. Она поспешно оглянулась, пытаясь найти рюкзак, и вспомнила, что забыла его у костра. Судя по всему, кто-то его нашел. Неловко перелезая через спящих, Элиза как можно быстрее выползла наружу. Под мостом никого не было, на земле валялись только пустые бутылки и баллончики с краской, костер догорел, осталась лишь кучка золы. Элиза шла на периодически усиливавшийся зов морской раковины, который звучал так, будто кто-то давал сигнал к бою. Она пробежала под мостом, поднялась по откосу наверх. Там она увидела парня, который, прислонившись к заграждению и раздувая щеки, дул в ее морскую раковину. Остальные, словно в дурмане, ритмично танцевали, барабаня баллончиками по ограждению. Чуть дальше в кустах валялась пустая канистра из-под бензина. Только сейчас Элиза заметила ослепительно яркий свет на другом конце поля: там синим и желтым пламенем полыхало крестьянское подворье.
