Джон Хоул - Ночная сказка
— Гарриет! — оборвал ее муж, останавливаясь на светофоре. Какой-то мужчина мелкими шажками переходил дорогу. — Медсестрам не приходится вдыхать запах старперов, когда они суют свои долбаные члены им в рот! — Хэллоуэй кричал.
Гарриет ничего не ответила. Они уже почти приехали. За окнами машины город купался в великолепном сиянии золотого заката. Пышные кроны деревьев, ухоженные сады, богатые особняки короля Эдуарда — все это лишний раз подчеркивало, что они попали в уютный, преуспевающий Далвич. Здесь живут власть имущие. Гарриет подумалось, что вся беда как раз и заключается в том, что им с Питером так нравится жить среди таких людей. Не могла она все оставить. Они должны сделать все возможное, чтобы удержаться на плаву.
Питер подвел машину к роскошному особняку Тоби, увитому плющом.
— А как, черт возьми, ты объяснишь жителям Блэкхит-драйв, что приходишь домой как раз перед завтраком, притом разодетая в пух и прах? — Питер выключил зажигание и, криво усмехнувшись, посмотрел на жену.
Гарриет отлично знала эту его усмешку — она означала, что ее муж внезапно согласился с нею. И вдруг она пожалела о том, что эта идея вообще пришла ей в голову.
К ним по дорожке уже спешил лучший друг Питера Тоби. Тоби Лиделл-Смит был величав, как сама жизнь. Гарриет даже часто казалось, что Тоби затмевает собою солнце.
— Ага! Вот и вы! Добро пожаловать! — радостно кричал Тоби. Пит, где тебя носило все это время, старый ты засранец? Подумать только! Мы так долго не виделись, старина!
— Тобиас, дружище, с каких это пор ты стал носить очки на цепочке? Ну и ну! — Мужчины обнялись, словно огромные медведи. Тоби напоминал головореза тридцатых годов, и Питер всегда невольно начинал подражать ему. За шумным поведением Тоби скрывался острый ум и необычайное чутье.
— Гарриет, дорогая! — продолжал Тоби, отпустив Питера. — Ты просто потрясающа! Скажи мне, ради Бога, что ты с собой сделала? Ты чертовски сексуальна!
Этим утром Гарриет была просто поражена, узнав, что снова влезает в розовый брючный костюм из шелка от Флит Остелл, купленный ею на какой-то праздник в конце восьмидесятых. Она понимала, что в сочетании с ее черными волосами костюм смотрится просто великолепно. Похоже, Аарон не зря поработал. Повертевшись перед зеркалом, она пришла к выводу, что выглядит года на двадцать два. Что ж, хоть это радовало.
У Тоби с Барбарой был роскошный особняк, украшенный яркими абстрактными картинами и скульптурами. Гарриет, на которую подобные вещи всегда производили впечатление, так любила бывать здесь. Я хочу сказать, много ли вам известно людей, у которых «Семья за молитвой» Фрейбла изображена на плинтусе в конце помещения, именуемого библиотекой? Гарриет восторгалась и их винтовой лестницей, упирающейся в сверкающий паркет из красного дерева, которым был выложен коридор. И, уж конечно, она млела от их гостиной, в которой, по самым скромным подсчетам, было не меньше четырех диванов.
Питер случайно подружился с Тоби, когда оба учились в Оксфорде, правда, у них были разные специальности. Они то и дело натыкались друг на друга у плиты (где на сковородках у них вечно горела консервированная фасоль) в общей кухне мемориальной хижины Глен Бриттл, или на Айл-оф-Скай. С тех пор они и стали вместе ходить в горы. Благодаря своей ловкости Питер верховодил в их паре, зато у Тоби Лиделл-Смита не было недостатка в своеобразных, но надежных средствах передвижения.
В начале очередного триместра Питер Хэллоуэй поселился на Хедингтон-Хилл, что в предместьях Оксфорда, а Тоби жил в Дайси в университетском Бэллиол-Колледже. Но, несмотря на это, Тоби то и дело заходил к Питеру. В течение десяти — двенадцати лет после этого где они только не побывали — и в Озерном крае, и в Уэльсе, и в Шотландии. Именно в Уэльсе они прошли маршрутом Джо Брауна, и вскоре Тоби купил себе там коттедж.
Прошли годы, и с тех пор они часто встречались то на обедах в Гилдхолле, куда надо было являться в парадной одежде, то на лужайках Глинденбурга, то даже в ложе компании Тоби в палате лордов. Кончилось дело тем, что Тоби предложил Питеру быть шафером на его свадьбе.
Гарриет было известно, что Питера немного удивляла привязанность Тоби — ведь с годами пути их разошлись, оба обзавелись семьями, и у них стало совсем мало общего. Тоби стал представлять «деньги», а Питер — средства массовой информации. Тем не менее их дружба процветала. Эти два огромных человека — Тоби, высокий, как маяк, и ширококостный Питер — часто встречались и ходили друг к другу в гости. Один не завидовал другому, и каждый радовался успехам друга — в точности, как там, высоко в горах.
От громового смеха Тоби в буфете звенела посуда и качались подвески люстр. На вид его можно было скорее принять за фермера или игрока в регби, а не за преуспевающего финансиста. Единственной вещью, по которой можно было догадаться о том, что Тоби не занимается физическим трудом, была пара очков с узкими стеклами, которые всегда сидели на знаменитом носу ТЛС. Сказать о Тоби, что он был «сердечным» человеком, — значит, не сказать о нем ничего. И еще он обожал отвратительные галстуки.
Его жена Барбара была куда спокойнее, но такой же крупной. Этакая «троянская» деятельница на ниве местной и национальной благотворительности и заядлый садовод. У Лиделл-Смитов было два высоченных сына пятнадцати и семнадцати лет, которые имели дурную привычку бродить по дому во время светских раутов с таким видом, словно никого, кроме них, в помещении нет.
Вечер должен был начаться на лужайке, спускающейся к водоему, который Гарриет обычно описывала как маленькое озеро, хотя сами хозяева упорно называли его прудом. За последние десять лет Гарриет уже привыкла к подобным вечерам и точно знала, как все будет происходить. Сначала они будут сидеть на террасе, отделанной йоркширским камнем, и наблюдать за тем, как на землю ложатся вечерние тени. Над ними полетает пара уток, а сыновья Лиделл-Смитов, как огромные мотыльки, будут сновать туда-сюда, таская со стола закуски. Как хорошо сидеть вот так, обсуждая способы возделывания сада и стрижки газонов, не обращая внимания на отдаленный шум лондонского транспорта, напоминающий гул роя пчел.
Вскоре слегка похолодает, и фруктовый вкус терпкого шабли станет уже не таким изысканным. Тогда они все отправятся в большую столовую комнату Лиделл-Смитов, откуда также можно будет наблюдать за темнеющим небом. Небо будет напоминать им об оставшемся за стенами особняка мире, а они будут смотреть на лица друг друга, освещенные золотистым светом дюжины свечей, который отражался в недавно приобретенной Барбарой посуде. Словно по мановению волшебной палочки, из кухни появятся яства с ароматом Средиземного моря. Провансальский овощной суп в огромной трехцветной супнице, потом восхитительный рыбный пирог. Странно, но, видимо, желудки Питера и Гарриет до того сузились, что они едва притрагивались к изысканным лакомствам. В неровном сиянии свечей за их беседой молча следили мрачные глаза человека, изображенного на одном из полотен Дейла Риддлсдена, висевших на противоположной стене. А Питер и Тоби, как обычно, будут говорить друг для друга и для своих внимательных законных жен.
