Фейрин Престон - Прелестная воровка
— Если вы хотите разглядеть мои инициалы, — вкрадчиво произнес Джоун, — вам придется снять рубашку.
Он стоял так близко, опасно близко от нее Невозможно было находиться рядом с ним и не ощущать влияния его сексуальности. Чувство, исходившее от него, было таким сильным, страстным и таким волнующим, что оно притягивало женщину помимо ее воли.
Жюли попыталась ответить как можно непринужденнее:
— Ого, какое заманчивое предложение!
— Для меня да.
— Заманчивое, но вовсе не обязательное. Я нам верю на слово, Дж. Л. Д. Кстати, как это расшифровывается?
— Джоун Лайонел Дамарон. Лайонел — это наше семейное имя.
— Вас когда-нибудь называли Лайон?
— Нет. У нас в семье уже есть один Лайон. Он будет завтра в городе. Если хотите, я могу вас познакомить, — предложил Джоун.
— Нет, спасибо.
Она сегодня достаточно пообщалась с членами могущественного клана Дамаронов. Теперь ей хватит надолго. И если бы Жюли познакомилась только с Джоуном, она бы чувствовала себя точно так же. Даже его одного было слишком много для нее. Казалось, что он заполнял все пространство вокруг. Рядом с ним невозможно было думать ни о чем другом. С тех пор как она встретилась с ним этим вечером, Джоун Дамарон целиком и полностью завладел ее мыслями и чувствами.
Она отодвинулась от него несколько резче, чем ей хотелось бы, и вошла в зал.
— В комнате для гостей столько самой разной одежды и прочих вещей… — сказала она, пытаясь найти нейтральную тему для разговора.
Жюли обратила внимание на то, что после окончания приема мебель перенесли обратно в салон. Теперь здесь стояли диваны и кресла, обитые шелком и бархатом, приятной расцветки. Комната была наполнена безделушками и семейными фотографиями, что создавало удивительно уютную обстановку. В этом помещении, похоже, много лет уже никто ничего не менял. Комната была просторной, явно была рассчитана на приемы с большим количеством приглашенных. Вместе с тем она не создавала какого-то парадного впечатления, а казалась обжитой и носила отпечаток индивидуальности личности ее хозяев.
Если не обращать внимания на бесценные картины, развешанные на стенах, она имела вполне обжитой домашний вид. Жюли была уверена, что ее обставляла мать Джоуна. Она понимала, что было бы достаточно одного телефонного звонка Джоуна в любую модную дизайнерскую фирму, и комната приобрела бы совершенно другой вид. Жюли вдруг удивительно растрогало то, что он не хотел ничего здесь менять.
Она обернулась и увидела Джоуна, который все еще стоял в проеме арки и наблюдал за ней.
— Да, в комнате для гостей действительно есть все, чего только можно пожелать, — продолжила она свою линию разговора. — У вас, должно быть, бывает много гостей?
— Когда-то так и было, но в последние несколько лет — нет, — ответил Джоун, но не стал комментировать причины этих перемен.
Она переходила от картины к картине, но ни у одной не задерживалась. Во-первых, освещение было не слишком хорошим для детального их изучения. А во-вторых, она не могла сконцентрироваться даже на полотнах великих живописцев, пока Джоун смотрел на нее. Требовалось серьезное эмоциональное напряжение для того, чтобы, находясь в поле его зрения, сопротивляться его влиянию. Ей даже казалось, что утром ей понадобится еще больше душевных сил, чтобы отсюда уехать.
Джоун наконец вошел в комнату, и она вдруг показалась Жюли не такой уж просторной. Она могла бы вернуться в комнату для гостей, но ей бы там нечего было делать. Да и ничего полезного для себя она бы там не узнала. А здесь у нее все-таки был шанс…
Она поставила свечу, которую уже устала держать, на край стола и присела на зеленый обитый бархатом диван. Намеренно избегая мыслей о еще одной причине, по которой она осталась здесь, Жюли заговорила:
— Но вещи в гостевой, одежда…
— Это просто одежда кого-нибудь из родственников, которые время от времени остаются в доме на ночь, а может быть, вещи, забытые кем-либо из гостей…
Она пристально посмотрела на него. Свет и тени играли на его лице, заставляя его казаться еще более загадочным и странным. Пока, правда, по отношению к ней Джоун был очень мил. Но нет, она не должна отвлекаться. Ей нужно не болтать на отвлеченные темы, а собирать информацию. Но Жюли не могла перебороть в себе те чувства, которые он у нее вызывал, ей хотелось забыть о том, зачем она здесь, и просто говорить с ним.
— А гости здесь наверняка бывают интересные, — лукаво улыбнулась она. — Я, например, видела черный дамский халат, отделанный прекрасными кружевами. Я попыталась представить себе, кому же могла принадлежать эта вещь, но мне ничего подходящего не пришло в голову. А у хозяина дома нет никаких догадок на этот счет?
— Понятия не имею, — пожал плечами Джоун.
Он подошел к окну и распахнул его. Комната сразу наполнилась лунным светом и свежим ночным воздухом, а вместе с ними появился и чудесный аромат цветов.
Жюли наслаждалась эти ароматом и думала о тактичности Джоуна, который не сказал ей ничего лишнего. Если женщина в черном неглиже была его гостьей, она бы осталась в его спальне, а не в комнате для гостей. И, уж конечно, он бы снял одежду с женщины, с которой занимался любовью, а не предложил бы ей что-то надеть.
Внезапно Жюли подумала о том, каков он в постели? Сильный и неистовый… Тут же выдал мозг четкий ответ.
Джоун подошел к ней. В лунном свете он напоминал изваяние какого-то божества.
— Стоит отметить, что я испытываю сожаление, что вы надели эту рубашку, а не халат. Думаю, что вы бы потрясающе в нем выглядели, — ровным тоном произнес он.
Что ж, она не осталась безнаказанной. Ей следовало бы быть осторожнее. Умнее. Они не были просто мужчиной и женщиной, добродушно подшучивающими друг над другом в попытке скоротать бессонную ночь. Жюли знала это раньше, она напоминала себе об этом и сейчас. Она должна быть как можно дальше от него. У нее были секреты, и ей предстояло в ближайшее время нарушить закон.
Но она была здесь, рядом с ним, в тишине лунной ночи, одетая только в его рубашку, и ситуация была исключительно интимной. Даже мысли о предстоящем преступлении не отрезвляли ее рассудок.
Внезапно, словно считая это само собой разумеющимся, он склонился над ней, его губы медленно и неотвратимо приближались к ее губам. Ее сердце остановилось, перехватило дыхание. Она видела его гладкую смуглую кожу, чувствовала его чистый теплый запах. Ее рот слегка приоткрылся навстречу его губам. Он собирался поцеловать ее, а она собиралась позволить ему это сделать. Она ждала поцелуя, ждала жара, ждала натиска.
