Ребекка Пейсли - Сердечные струны

По тому, как он говорил, она поняла, что это ранчо было его страстью, как для нее поездка в Бразилию.

— Планируете ли вы, помимо лошадей, растить еще и семью?

— Нет, — последовал быстрый и непреклонный ответ. Боже, одна только мысль об этом способна повергнуть в отчаяние и несчастье, с которым он жил тринадцать долгих лет.

С него достаточно одного раза.

— Вы не хотите семью, — размышляла Теодосия вслух. — Почему?

— Разве мы говорили не о докторе Уоллэби? — вспылил он.

«Уклоняется», — подумала она. Верный знак того, что что-то, связанное с семьей, крайне тревожило его.

— Прошу прощения, если разговор о вашем будущем расстраивает вас.

— Не мое будущее расстраивает меня, а вы. Неужели мы не можем нормально поговорить без того, чтобы не цепляться к каждому сказанному слову?

— Хорошо. Доктор Уоллэби небогатый человек, и именно поэтому он не имеет возможности платить вам более высокое жалованье: финансовые затруднения являются причиной его пребывания в Техасе — он ожидает поступлений субсидий от своих жертвователей в Новой Англии. Как только получит их, вернется в Бразилию. И если сочтет меня годной на должность его ассистентки, я отправлюсь с ним. Вы знакомы с Колеоптерой?

Ему трудно было не отставать от нее, и потребовалось несколько секунд на то, чтобы переварить все то, что она сказала.

— Клеопатра? Какая-то древняя царица, которая покончила с собой, дав змее укусить себя. Чертовски глупо.

Теодосия на мгновение непонимающе уставилась на него.

— Я не сказала Клеопатра, мистер Монтана. Я сказала Колеоптера. Это вид насекомых, имеющих четыре крыла, из которых внешняя пара видоизменена в жесткие надкрылья, защищающие внутреннюю пару в спокойном состоянии.

Едва ли он понял хотя бы слово из того, что она сказала.

— У нас в Техасе нет таких насекомых, — огрызнулся он.

— Ну как же, наверняка у вас есть жуки.

— Жуки? Так какого дьявола вы не сказали «жуки»?

— Вы знаете, что такое жук Пиндамонхангаба?

— Пинда… я не могу даже сказать это. Она прищелкнула языком.

— «Произнести» — более подходящее слово, чем «сказать». Вы не можете произнести это. Жук Пиндамонхангаба обитает на берегах бразильской реки Пиндамонхангаба. Обширные исследования этого жука доктором Уоллэби указывают на то, что его слюна, возможно, содержит в себе химические элементы, которые являются средством против элопеции.

— Элопеции? — Он гадал, что же это была за ужасная болезнь.

— Элопеция — это облысение, — пояснила Теодосия, — доктор Уоллэби любезно оказал мне честь интервьюировать меня на должность его научного ассистента.

Роман нахмурился.

— И вы собираетесь в Бразилию с каким-то стариком, чтобы изучать слюни жука?

Теодосия облизала палец и потерла какое-то грязное пятнышко, которое она увидела у себя на руке.

— Было бы у вас такое же отношение к исследованиям доктора Уоллэби, если бы вы были лысым? Думаю, что нет. — Большая часть субсидий, получаемых доктором на исследования, поступает к нему от лысых спонсоров.

«Слюна жука», — размышлял Роман. Если он когда-нибудь и слышал о чем-то более странном, то не мог вспомнить, когда это было. Трудно представить, как можно тратить большие деньги на подобную чушь.

Покачав головой, он стал смотреть, как Иоанн Креститель сунул клюв в баночку с водой.

Попугай выплескивал воду во все стороны.

— Доктор Уоллэби, крайне важно, чтобы я зачала ребенка, — провозгласил он. — Мне бы доставило огромное удовольствие, если бы вы согласились стать его или ее создателем.

При заявлении птицы Роман сел и уставился на Теодосию.

— Он сказал…

— Я слышала.

— Кого он повторяет?

Прикрыв губы кончиками пальцев, Теодосия зевнула.

— Меня. Я репетирую эти слова с самого отъезда из Бостона.

Роман открыл было рот, чтобы заговорить, но на некоторое время слова ему не давались.

— Вы… вы выходите замуж за этого тощего старого ученого?

— Замуж? — Она поправила подушку и снова улеглась на свой матрац. — Не будьте смешны, мистер Монтана. Я не выйду замуж ни за него, ни за кого-либо другого. Я лишь хочу носить ребенка доктора Уоллэби.

У Романа возникло желание похлопать себя по ушам: определенно, он неверно ее расслышал.

— Вы даже не знаете мужчину и уже собираетесь с ним спать?

Ее глаза увлажнились от усталости, и она снова зевнула.

— Я не собираюсь с ним спать, только планирую совершить с ним коитус.

— Коитус, — рассеянно пробормотал Роман, окончательно сбитый с толку планами Теодосии.

Теодосия закрыла глаза; усталость растекалась по ее телу, и она почувствовала, что скользит на грани сна.

— Коитус, — сонно пробормотала она, — это физическое слияние мужских и женских гениталий, сопровождаемое ритмичными движениями, обычно ведущее к извержению семени из пениса в женский воспроизводительный тракт.

Роман за всю свою жизнь переспал с немалым количеством женщин, но никогда не думал о занятиях любовью так, как это представляла Теодосия. Боже, послушать ее, так это что-то такое, что могут делать две хорошо смазанные машины, когда никто не смотрит.

Он сильно сомневался, что у доктора Юджина Уоллэби еще осталось достаточно смазки, чтобы принять участие!

Роман широко усмехнулся, затем вспомнил о причинах планов Теодосии.

— Почему вы хотите ребенка профессора? Мисс Уорт?

Он увидел, что она крепко спит. Продолжая ухмыляться, он положил кольт возле матраца, лег на спину и попытался расслабиться. Но мысленные образы Теодосии, ее будущего ученого любовника в ночь научного совокупления прогоняли сон. Он больше не мог сдерживать веселье — беззвучный хохот еще долго не давал ему уснуть.

ГЛАВА 4

После четырехчасового путешествия по зеленым холмам и цветущим полям Роман решил напоить лошадей у небольшой речушки, журчащей по извилистому руслу неглубокой долины. Черная ива, болотный ясень и лиственница росли неподалеку, образуя тень — и возможное место укрытия.

Он спешился. От веселья, которое не давало ему уснуть ночью, не осталось и следа — ощущение надвигающейся опасности появилось с первыми лучами рассвета, посеребрившего деревья, и не давало покоя весь день.

— У вас есть пятнадцать минут отдыха, мисс Уорт. Воспользуйтесь ими, потому как мы больше не будем останавливаться до границы Колорадо.

Она спустилась с повозки, утонув ногами в густой изумрудно-зеленой траве, росшей вокруг.

— Вам обязательно быть таким резким, мистер Монтана? Вы злитесь на меня с тех самых пор, как разбудили на рассвете.