Кэтти Уильямс - Изобретательная сваха
– Я передумала, дорогой, – сказала Фиона, ослепительно ему улыбаясь. Лучше ты сам отвези меня домой. Я как раз хочу поговорить. – Она послала еще одну фальшиво-дружескую улыбку Ребекке. – Женская прили… привиге… привилегия!
– Жаль, – сказал Николас. – Я уже заказал такси. Пойдем.
Ребекка, испытывая неловкость, ждала в столовой около стола, заставленного тарелками с так и не съеденным десертом.
Ужин был хуже некуда. Ребекка подумала, что, раз она согласилась взять под свою опеку Эмили, придется установить какие-то границы.
Роль наблюдателя семейных войн ее не привлекала. Удивительно еще, что Эмили не нажила себе нервное истощение, проведя Рождество в такой обстановке. И понятно, что она отказывается говорить о своей беременности.
Наконец в дверях появился Николас и затем кивком головы пригласил ее в гостиную.
– Есть небольшой разговор.
Ребекка невесело улыбнулась, последовала за Ником в гостиную и села в ожидании начала разговора.
– Приношу извинения за вечер, – начал он, и Ребекка наклонила голову, приготовившись выслушать набор банальностей. Однако Николас молчал, и, подняв глаза, Ребекка обнаружила, что он рассматривает ее, словно ждет, пока она заговорит.
– Это было ужасно, – согласилась она сдержанно, приготовившись к взрыву его негодования. Боюсь, что я просто не смогу смириться с подобным еще раз, и Эмили тоже. Она все же еще ребенок, что бы вы и ваша подруга ни думали.
– Бывшая подруга.
– Простите?
– Бывшая подруга. А насчет последнего я согласен; да, Эмили еще ребенок.
Ребекка, застигнутая врасплох, смотрела на него, буквально открыв рот.
– Уверен, вы удивлены, что я допускаю такое развитие ситуации. В течение нескольких месяцев я пытался вмешиваться в их отношения, надо сказать, непозволительно грубые. Потом я предоставил им развиваться своим чередом, в надежде, что когда-нибудь все войдет в более спокойную колею. Он усмехнулся. – Но Фиона не способна наладить отношения с моей дочерью, как бы я этого ни хотел. Что касается Эмили… – Он помолчал. – Она явно старается не думать о своей беременности. Похоже, она просто не в состоянии повернуться лицом к проблеме.
Говорила ли она вам что-нибудь об этом?
– Я здесь, в сущности, только один день…
– И она, конечно, ни о чем не упоминала. Я прав? Она старается уклониться от разговоров, почему она здесь. Может, она воображает, что для вас приезд сюда – просто затяжной светский визит, а учебники вы прихватили с собой так, на всякий случай? Последние дни я пытался объяснить ее нежелание ни слышать, ни произносить даже слово «беременность» естественным юношеским смущением: трудно обсуждать это с отцом, которого она не любит. Но я наблюдал за ней сегодня вечером. Она так же пресекала все попытки Фионы заговорить на эту тему. И я понял, что она избегает обсуждать этот предмет не только со мной. Она только злится, но не может поделиться своими проблемами ни с кем!
– Она боится, – тихо сказала Ребекка. – Разве вам не было бы страшно, окажись вы в ужасных обстоятельствах, над которыми вы не властны, зная, что можете полагаться только на нескольких близких людей? – Если такие вообще есть, добавила она про себя.
– Нет.
– Видимо, поэтому вы такой черствый, – холодно и резко ответила Ребекка, щеки ее запылали. – Да, я думаю, она прячется от действительности, но это не будет продолжаться слишком долго. Природа возьмет свое, и тогда ей понадобится ваша поддержка.
– Поэтому я решил, что Фиона, своим пьяным лепетом высказала, хотя и не слишком членораздельно, довольно здравую мысль.
Ребекка нахмурилась, пытаясь понять, куда он клонит. На многое из того, что говорила Фиона, можно было не обращать внимания. Ее неумелые попытки установить мир заведомо не могли привести ни к какому результату.
– Что вы имеете в виду? – спросила Ребекка.
– Пора нам с Эмили узнать друг друга немного лучше.
Ребекка вздохнула с облегчением. Он казался таким непреклонным, что столь неожиданное решение удивило ее. Но приятно удивило. Она решила, что Николас, вероятно, постарается возвращаться с работы пораньше, а значит ей, Ребекке, можно будет исчезать, чтобы дать отцу с дочерью побыть вместе.
Она поспешила согласиться, что не может быть ничего лучше. Николас Найт раздражал ее, и Ребекка все время искала вежливый предлог, чтобы поменьше находиться в его обществе.
– Я полагаю, это самое лучшее, что можно придумать, – сказала она искренне.
– Отлично! – Его гнев чудесным образом испарился. – Я планирую уехать на месяц. Мы с Эмили побудем в спокойной обстановке и без раздражения сможем лучше узнать друг друга…
Вы поедете с нами.
Глава 5
– Что? – Она оторопело уставилась на него.
– Я сказал, – начал он устало, но Ребекка прервала его.
– Да-да. Я слышала, что вы сказали. Только это… немного… неожиданно.
– Почему?
– Почему? Почему! Неужели не ясно?
– Нет, в самом деле, – продолжал он, – по-моему, это было бы идеальное решение. Для начала: не считаете ли вы, что в некоторой степени я виноват в том, как моя дочь относится ко мне?
– Нет, в коей мере.
– Что ж, спасибо хоть за крупицу поддержки. Он вздохнул и запустил пальцы в волосы. – Возможно, вы были правы, – признал Ник неохотно. Когда Эмили приехала сюда, меня вряд ли можно было назвать внимательным отцом. Мы с ней совершенно чужие. Она относилась ко мне с обидой и подозрением, а у меня никогда не находилось для нее времени. Я был занят своей жизнью и приспосабливаться к трудному подростку мне было нелегко. Хоть вы и набросились на меня с обвинениями, будто я намеренно забросил Эмили, это не совсем так. В ее распоряжении всегда были деньги, а я просто искренне заблуждался, полагая будто они могут компенсировать недостаток внимания.
– Итак, вы решили, что придумали выход. Но почему сейчас? Почему не через семь месяцев?
Или через год? Почему сейчас? – Ребекке было трудно дышать, лицо горело.
– Потому что обстоятельства подгоняют меня. – Беременность Эмили. Нет смысла прятаться от этого. Как я вам сказал, она не хочет это обсуждать, даже заикаться об этом не разрешает, и пора… пора нам по-настоящему узнать друг друга, чтобы она почувствовала, что может верить мне. Если я попытаюсь сделать это здесь, то с моим графиком работы мало надежды на успех.
Я не могу изменить установившийся порядок.
Работа слишком затягивает. Но если я уеду, мне не придется тратить столько времени на телефонные разговоры, факсы, встречи и поездки за границу. – Николас посмотрел на нее долгим немигающим взглядом. – Школьные учителя ведут ведь очень упорядоченную жизнь: уроки днем, а после пяти время в вашем распоряжении.
