Хизер Грэм - Дама червей
Не то чтобы ей приходилось, не закрывая рта, беседовать с ним, в этом смысле основную нагрузку взяла на себя его соседка слева — наследница бумажного магната, Говорили они о чем угодно — от витаминов и минералов до космических программ и были, кажется, вполне довольны друг другом.
Справа от Рины сидел славный, хотя и несколько чопорный английский лорд. На протяжении всего ужина рассказывал ей о своем исследовании, посвященном проблеме опыления летних роз.
Время от времени Рина ловила на себе взгляд Кил Уэллена; судя по искоркам, плясавшим в его глазах, он явно испытывал к ней несколько насмешливое сочувствие любые проявления какового, впрочем, она была готова любой момент пресечь.
Ну не так уж и готова. Нельзя, давая волю своим чувствам, портить Доналду такой замечательный ужин. Кил Уэллен, производивший сегодня — голубая рубашка на груди отделанная плиссе, смокинг, темный галстук — совершенно неотразимое впечатление, не делал ни малейших попыток переключиться на Рину. Но, передав ему бокал мартини с оливкой, Рина долго еще чувствовала на себе его взгляд. Взгляд ненавязчивый, ибо Кил ни на минуту не прерывал светскую беседу с окружающими, но настойчивый. Отворачивайся не отворачивайся, а все равно этот взгляд не отпускает, и где-то внизу, у поясницы, возникает горячая волна и поднимается вверх, и щеки начинают полыхать алым пламенем.
В начале ужина он подвинул ей стул; потом спросил, как ей нравится еда, и, услышав в ответ сухое «благодарю вас, все очень вкусно», с игриво-победоносной улыбкой повернулся к блондинке.
Удивительно, но Рина почувствовала легкий укол ревности. Ощущение неприятное, давно забытое. Брак у нее был прочный, Полу она всегда доверяла. И вот теперь, когда решила про себя, что никогда и никого больше не полюбит, этот тип, с которым Рина совершенно не желает связываться, заставляет ее испытывать весьма болезненные ощущения.
Может, все дело в том, что эта самая наследница так красива и молода? Двадцать пять это не тридцать три, как Рине. Прямо-таки принцесса из сказки. Волосы у нее цвета дутого золота, глаза даже не столько карие, сколько медовые. Платье без бретелек, с разрезами по бокам, так что, стоит перекинуть ногу на ногу, как обнажаются длинные, безупречной формы бедра. В общем — само совершенство, дразнящее своей недоступностью и в то же время на редкость соблазнительное.
Рядом с таким блеском чувствуешь себя стареющей матроной из «Семейства Адамсов». Ощущение, надо сказать, безрадостное. Давно уже Рина не испытывала ревности, а уж когда в последний раз чувствовала угрозу со стороны другой женщины, и вовсе забыла.
— И все-таки мне больше нравятся красные. А вам, миссис Коллинз?
Рина отложила вилку с недоеденным куском свинины и повернулась направо:
— Извините, лорд Невилл, о чем это вы?
— Да о розах же, о розах, моя дорогая. Садовники говорят, что сейчас в моде желтые, а по мне так существуют — и всегда будут существовать — только красные. Согласны?
Согласна ли она? О Боже, да сейчас ей меньше всего дела до каких-то там роз!
— Вы совершенно правы, лорд Невилл. Белые, желтые — они, быть может, очень милы, но поэты с вами наверняка согласятся. Как подумаешь об этих прекрасных строках…
— Вот например: «губы что розы»?
Рина резко обернулась. Кил Уэллен бросил реплику совершенно непринужденно, как оно и положено общественным деятелям, и только голубая искорка, мелькнувшая у него в глазах, свидетельствовала, что он не просто так встрял в разговор.
— Совершенно верно, молодой человек, — живо откликнулся лорд Невилл.
— А вы носите красное, миссис Коллинз? — вежливо осведомился Кил.
— Нечасто, — кратко ответила она.
— А почему, собственно? Впрочем, черное вам тоже очень идет. Вот, скажем, если бы сюда приколоть розу из сада лорда Невилла. — Он неторопливо поднял руку, едва не коснувшись пальцами груди Рины, а потом снова потянулся к стакану. — Или, допустим, вот сюда, в волосы…
Рина заставила себя сдержанно улыбнуться:
— Не сомневаюсь, конгрессмен, что в Капитолии вы демонстрируете образцы красноречия. Слова подбираете на редкость точно.
— Только когда в том есть нужда, миссис Коллинз.
Джоан Кендрик задала Килу какой-то вопрос, и он, извинившись, повернулся к соседке слева. Лорд же Невилл на сей раз заговорил об орхидеях. Рина поймала взгляд Доналда с противоположной стороны стола. Он в приветственном жесте поднял бокал. Она в ответ приподняла свой, продолжая рассеянно прислушиваться к болтовне лорда. Впрочем, тот скоро замолк и, извинившись, повернулся к жене сенатора, сидевшей справа от него.
— Да спросите хоть у миссис Коллинз, Кил. Уверена, что она скажет вам то же самое. — Положив изящную ладонь на руку Уэллена, Джоан Кендрик перегнулась к Рине. Кил тоже, слегка улыбаясь, посмотрел на нее.
— Ну так как, миссис Коллинз?
— А о чем речь? — любезно улыбнулась Рина.
— О силе тяготения! — со смехом воскликнула Джоан Кендрик. — Кил удивился, узнав, что я каждую неделю провожу по несколько часов в спортивном зале. Чем старше становится женщина, тем, по-моему, ей большей надо отжиматься. А вы занимаетесь гимнастикой, миссис Коллинз?
Рина сильно напряглась и приклеила к лицу улыбку:
— Да почти нет, мисс Кендрик. Правда, я работаю у Доналда Флэгерти, а это само по себе в своем роде гимнастика.
Интересно, это намеренно колкое замечание подействует как-нибудь на Кила или нет, подумала Рина. Никак не подействовало — он по-прежнему простодушно улыбался.
— Похоже, вы действительно слишком много работаете, миссис Коллинз. Надо бы поговорить с нашим общим другом, пусть оставляет вам побольше свободного времени.
Улыбка сползла с лица Рины. Вот уж этого ей хотелось меньше всего.
К счастью, принесли кофе и десерт, и разговор зашел о том, ради чего, собственно, все и собрались, — о детском фонде. Рина даже удивилась, увидев, как мгновенно изменилось выражение лица у Кила, стоило только заговорить о деле. Следовало также признать, что соображения он высказывал на редкость разумные. А именно: деньги работают по-настоящему, только если их правильно использовать, и он. Кил Уэллен, будет счастлив оказать поддержку — финансовую и политическую, — но только если будет уверен в четкой организации дела.
Все присутствующие его поддержали. Называвшиеся суммы поражали воображение и вполне оправдывали те, бесспорно, гигантские расходы, которые понес Доналд, устраивая этот великолепный прием.
Когда со стола все убрали и принесли коньяк, Рине удалось покинуть компанию. Она незаметно выскользнула из каюты, полагая, что теперь, когда ужин и деловые разговоры окончены, она больше Доналду не понадобится.
