Стелла Камерон - Бездыханная
– Да, – ответила Анжелика, сознавая, что теряет контроль над происходящим. – Ходят разные слухи о том, почему вы решили спрятаться на острове.
– Спрятаться? – Губы Брейкера оторвались от ее руки. – Кто это говорит?
– Люди. Хорошие, порядочные люди, особенно те, кто так и не увидел вас в Сиэтле, хотя они имели с вами договоренность.
– Жаль. Похоже, я не способен жить на виду у всех. Ну да Бог с этим. В сущности, мне безразлично, что обо мне думают.
– Так почему вы скрываетесь? – Анжелика осторожно высвободила свою руку.
– Все журналисты одинаковы, – снова помрачнел Брейкер. – Наверное, вас учат этому в колледже? Доводите человека до сумасшествия нахальными вопросами и надеетесь, что он по глупости разболтает вам свои тайны.
– Что-то в этом роде.
– Какая гадость!
– Значит, я довожу вас до сумасшествия и вы готовы выдать мне свои тайны?
– Мне всегда не нравились бойкие на язык женщины, – едва заметно улыбнулся он.
– Ди-Ди Калер тоже имела бойкий язык?
Синджун долго, не мигая, смотрел на нее, потом откинулся в кресле и провел рукой по лицу.
– Вы помните ее? Она…
– Я знаю, кто она.
Порой Анжелика ненавидела свою профессию за то, что она вынуждала ее причинять людям боль. Но разве Брейкер достоин жалости?
– Она была совсем юной, когда вы…
– Ей было семнадцать. Да, вы не теряли времени зря.
В голосе Брейкера Анжелике послышалась боль, но она тут же приписала это его сожалению о возможных негативных последствиях того, что одна из грязных тайн выплыла наружу.
– Я ездила в Монтану.
– Черт, – пробормотал он.
– Я же говорила, что мне известно о вашей жизни в Монтане.
– Ничего вам не известно.
– На карте даже нет точки, обозначающей место, где вы жили в детстве, поэтому я не сразу нашла его. Однако, наведя справки в Диллоне…
– Вы узнали, где найти кучку лачуг без водопровода и канализации, если не считать дыр в досках, перекинутых через вонючую канаву.
Анжелике совсем не нравилось появившееся у нее чувство сострадания.
– Да, мне говорили, что это место называется…
– Блисс, – усмехнулся Брейкер и, закинув голову, уставился в ослепительно голубое небо. – Тот, кто дал тому месту название Блаженство, облагал странным чувством юмора, вы не находите, Энджел? Держу пари, вам никогда в жизни не приходилась видеть подобных лачуг.
– Их больше нет. Кое-кто из жителей переехал, кое-кто…
– Умер? Смерть часто наведывалась в Блисс.
– Кое-кто перебрался на стоянку трейлеров неподалеку от того места, где раньше находился Блисс. Вы знали об этом? – с трудом выговорила она.
– Нет.
– Угадайте, как они назвали свое поселение?
– И как же?
– Блисс! Странно, правда?
– Странно? Вы полагаете, что, переселившись в трейлеры, люди должны забыть ужасное прошлое? Но может, вы и правы… Видимо, кто-то из них хотел сохранить какие-нибудь счастливые воспоминания о том времени.
Мысленно напомнив себе, что Брейкер не достоин ее участия, Анжелика сказала:
– Наверное, Ди-Ди Калер тоже хотела счастья. Что вы чувствуете, когда вспоминаете ее?
– Желаете придать своей книге оттенок достоверности?
– Да.
– Почему же ничего не записываете? Где ваш блокнот?
– У меня хорошая память.
– Я вообще о ней не вспоминаю. Никогда.
Однако Анжелика была уверена, что Брейкер лжет.
– Я нашла ее бабушку, самую древнюю старушку, которую мне когда-либо приходилось встречать.
– Черт побери!
– Вы довольно часто поминаете черта. Миссис Калер все мне рассказала.
– Всего она не знает.
– Она знает, что вы женились на Ди-Ди.
– Это было давно. – Синджун отвернулся. – Прошла целая вечность.
– После свадьбы ваша жена прожила совсем недолго, – многозначительно произнесла Анжелика.
– Поясните вашу мысль, – повернулся к ней Брейкер.
– Вы один из самых завидных холостяков, Синджун. И одна из самых романтических фигур делового мира.
– Да, Золушка в мужском варианте. Но я уже сказал вам и повторю еще раз: мне такое сравнение не по душе.
– Ладно, я постараюсь его больше не употреблять, хотя нужно смотреть правде в глаза. Если я не напишу вашу биографию, это непременно сделает кто-нибудь другой. Однако я намерена изобразить вас в выгодном свете, к тому же вы можете повлиять на результат моей работы. Если будете сотрудничать со мной, обещаю написать правдивую книгу, не раздевая вас перед читателями догола. Другой журналист способен поддаться искушению сотворить очередную сенсацию, и тогда вам не поздоровится.
– Кто знает, что у вас на уме, – наконец пробормотал Синджун. – Я должен еще раз обдумать ваше предложение. Мне кажется, вы чего-то недоговариваете, Энджел.
– Нам придется работать на основе взаимного доверия. Мы должны стать одной командой.
Синджун молча встал, спустился с террасы и задумчиво уставился на густые тропические заросли. Сейчас никто бы не узнал в нем мальчишку из грязного, нищего Блисса, даже не отмеченного на карте штата Монтана.
– Вы готовы доверять мне, Синджун?
Тот, чьей жертвой пала ее мать, должен стать жертвой собственной жестокости и безнравственности. Чтобы возродить в душе ненависть, Анжелика представила себе мать, светловолосую, нежную, очаровательную Марлен Дин Голден, какой она запомнила ее на всю жизнь. Анжелика стиснула зубы.
– Можете проверить, моя репутация безупречна.
Разумеется, безупречна, если он не зайдет слишком далеко.
– Хорошо, – наконец произнес Синджун, не оборачиваясь. – Я согласен попробовать.
Анжелика постаралась скрыть торжество.
– Великолепно. Спасибо. – Ну, теперь время для первой настоящей атаки. – И вы ответите на все мои вопросы? На любой?
– Да.
– Некоторые приведут вас в бешенство.
– В этом я не сомневаюсь, Энджел! – цинично ухмыльнулся он.
– Боитесь, вас может догнать прошлое?
– Догнать меня?
– Кто-нибудь или что-нибудь.
– Думаю, никто и ничто.
– Даже смерть?
От ярости его глаза превратились в зеленый лед, но Анжелика знала, что лицо смерти, промелькнувшее перед ним, принадлежало не ее матери.
Глава 6
Лицо Ди-Ди было голубовато-белым и прозрачным. Она смотрела на него, пока ее жизнь утекала вместе со струйкой алой крови.
– Син, – прошептала она, затем карие глаза потускнели, и наступил конец.
Он тупо смотрел на свои руки. Прошло несколько часов после смерти Ди-Ди, когда он вспомнил, что нужно смыть с них ее кровь.
Анжелика шевельнулась в кресле, и Синджун пришел в себя.
Он забыл, совершенно забыл, что чувствовал в двадцать лет, когда смотрел на мертвую жену.
– После этого ваша жизнь значительно улучшилась, – словно издалека донесся голос Анжелики.
