Элизабет Эштон - Любовь в наследство
Молодой мужчина, одержавший победу, появился у выхода на арену и остановился, внимательно разглядывая ряды трибун, как будто ища кого-то. Джулия, приглядевшись, поняла, что это был Арман: гордо поднятая голова, черные волосы, худое загорелое лицо… Арман прошел мимо королевы и ее свиты, слегка поклонившись им, и направился прямо к тому месту, где сидели Джулия и Кордэ. Размахнувшись, он бросил кокарду прямо на колени Джулии, и немедленно все головы зрителей, сидевших поблизости, повернулись в ее сторону. Этот жест Армана был в обычаях Прованса: победитель выражал таким образом почтение своей даме. Он поклонился, насмешливо улыбнулся и ушел. Кокарда соскользнула с коленей Джулии, и Дениза, как коршун, бросилась за ней.
— Это предназначалось мне! — грубо выпалила она, красные пятна выступили на ее щеках.
— Совсем нет, — язвительно засмеялся Ги. — Арман попал точно в цель, хотя и не смог обратить на себя внимание Джулии. Отдай ей это.
— Пожалуйста, оставь ее, — поспешно сказала Джулия. — Мне это совсем не нужно.
Карие глаза Денизы засверкали.
— Зачем ты приехала? — прошипела она. — Ты все портишь! — Она швырнула трофей на камни к ногам Джулии и бросилась к выходу с арены.
— Догоним ее? — спросила Джулия, чувствуя себя неловко.
— Пусть идет, — пожал плечами Ги. — Она как дура бегает за пастухом, которому и даром не нужна. — Он поднял «яблоко раздора» с земли и протянул девушке.
Машинально Джулия сомкнула пальцы на кокарде и заметила, что на месте, освобожденном Денизой, сидит какая-то девушка и с любопытством смотрит на нее. Девушка явно была туристкой из Англии, одетой в шорты и блузку без рукавов, в черных очках и огромной панаме. Джулия же, учитывая прованские предрассудки и особенно те, что существовали в Мас-Боссэ, надела шелковое платье и соломенную шляпку и теперь, глядя на эту девушку, вдруг почувствовала себя старомодной и даже немного позавидовала ей. Импульсивно она протянула кокарду своей соседке и сказала по-английски:
— Возможно, вам захочется взять это в качестве сувенира?
Девушка была явно удивлена, но стремительно схватила кокарду:
— Вы уверены, что она вам не нужна? Это не ваш поклонник?
— Совсем нет, — сдержанно улыбнулась Джулия. — Думаю, ему просто приглянулось мое лицо.
— Вы англичанка? — с сомнением спросила туристка.
— Совершенно верно, — улыбнулась Джулия.
— Надеюсь, что когда-нибудь я тоже смогу так хорошо говорить по-французски, — вздохнула англичанка. — А вам действительно нравятся все эти быки и ковбойская чепуха? Я начинаю думать, что день потрачен зря.
Джулия была с ней полностью согласна. Она уже начала уставать от обычаев древнего Прованса, и, когда девушка — она сказала, что ее зовут Трейси, — предложила ей пойти поискать более веселое развлечение, Джулия повернулась к Ги и умоляюще спросила:
— Можно?
— Да, если я смогу сопровождать вас, — галантно ответил он.
Они покинули арену и отправились туда, где, по словам Трейси и ее подруги Тины, можно было выпить чашку чая. Англичанки были явно заинтригованы Ги, который, рисуясь перед ними, вовсю изображал из себя французского художника, закатывал восхищенно глаза и восклицал постоянно: «О-ла-ла!» — пересыпая свой английский французскими ремарками, которые понимала только Джулия. Она не смеялась так много с тех пор, как покинула Лондон. После чая девушки попросили, чтобы новые знакомые сопроводили их в центр развлечений, который они обнаружили в новой части города. Ги согласился сопровождать их, сказав, что сначала оставит Денизе записку на ветровом стекле машины, сообщая, куда они направились. Автомобиль Боссэ поразил англичанок.
— Ей-богу, ваши родственники, должно быть, очень богаты, если владеют такой машиной, — прошептала Трейси на ухо Джулии.
— Старинная прованская семья, — ответила та, — но я в действительности к ней не принадлежу. Я сама зарабатываю на жизнь и здесь просто в отпуске.
Они отправились в центр развлечений под названием «Голубой кот». По дороге к ним присоединились несколько британских парней из туристической группы Трейси. Молодые люди танцевали, болтали исключительно на английском, подкреплялись привычной едой, включая картофельные чипсы и мороженое, пили не французские вина, которыми славился Прованс, а кока-колу.
Вскоре в дансинге появилась Дениза и тут же присоединилась ко всеобщему веселью. Все это, как сказала она Джулии, за исключением мерзкой кока-колы, напомнило ей о любимом Латинском квартале. Она пребывала в радостном возбуждении и совершенно забыла о ссоре из-за кокарды Армана. Когда уже совсем стемнело, они попрощались со своими новыми друзьями.
— Это ведь твоя настоящая стихия, не правда ли? — спросила Дениза Джулию. — Ты не чувствуешь себя в Мас как дома?
— Да, ты права, — согласилась Джулия.
— Значит, ты не сможешь долго выдержать жизнь в усадьбе.
— Все-таки там не так уж плохо, — засмеялась Джулия. — И потом, смена обстановки…
— Но ты страстно желаешь вернуться в Лондон? — гнула свое Дениза.
— Да, я буду рада вернуться.
Но была ли это правда? Вопреки ее желанию любовь к этой загадочной земле уже дала ростки в ее сердце. Мысли девушки перенеслись к мрачному мужчине с миндалевидными глазами, чья жизнь была посвящена сохранению этой земли, к тому мужчине, который утром вез на своей лошади одну девушку, днем привел в замешательство своим вниманием другую, а ночь, возможно, проведет с третьей. Дениза дико ревновала, когда Арман бросил кокарду ей, Джулии, но у француженки не было для этого никакой причины. Его внимание было привлечено лишь на мгновение северной, необычной для француженок-южанок внешностью, но теперь он так же далек от нее, как Монблан. И все-таки он бросил кокарду именно ей. Почему? Бравада? Хвастовство? Желание смутить? Или простая учтивость по отношению к гостье Мас? Джулия никак не могла этого понять. Когда в поле зрения показалась усадьба, она вздохнула и отогнала от себя его образ. Дом стоял темный и безмолвный, только в окне Жиля Боссэ горела лампа. Он спал плохо и часто бодрствовал ночами напролет.
Дениза с Джулией подождали, пока Ги поставит машину в гараж. Они стояли, глядя на необъятный свод, искрящийся звездами. Джулия попыталась отыскать известные ей созвездия, но Дениза, задрожав, недовольно прошептала:
— Звезды… они так далеко, что заставляют думать о своей ничтожности. А я не люблю чувствовать себя ничтожеством.
Вернулся Ги, и они втроем вошли в безмолвный дом. Когда Джулия протянула ему руку на прощание, пожелав спокойной ночи, он внезапно притянул девушку к себе и звонко чмокнул в губы.
