Линда Ховард - Зима, дарующая счастье
Кэтлин провела день, играя с Ризой, когда малышка бодрствовала, и, наблюдая за ней, когда она спала. Ближе к вечеру Кэтлин поняла, что даже не подумала о том, чтобы приготовить ужин, и почувствовала себя виноватой. Дерек был просто святым, нянчился с ней сверх всякой меры, позволяя ей посвящать все время Ризе, самостоятельно занимался всеми домашними делами, но выписка Ризы изменила положение дел. С рождения дочери прошло две недели, и Кэтлин чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Она отдохнула, аппетит улучшился, не было никаких причин позволять Дереку и дальше обращаться с ней так, будто она инвалид. Он дал ей все, а она взамен — ничего, даже своей заботы.
Кэтлин прикатила плетеную люльку Ризы, которую они с Дереком купили днем раньше, на кухню, чтобы иметь возможность присматривать за дочерью. Девочка мирно спала, запихнув кулачок в рот, ничуть не потревоженная грохотом сковородок и кастрюль. Это был первый раз, когда Кэтлин готовила здесь, так что ей пришлось разыскивать все необходимое и потребовалось вдвое больше времени, чем обычно, чтобы хоть что-нибудь сделать. Она почувствовала облегчение, когда Дерек не пришел домой вовремя, так как не успевала приготовить ужин, но когда прошло еще полчаса, она начала волноваться. Не похоже на него: опаздывать и не позвонить либо самому, либо поручить медсестре сообщить ей, что один из младенцев нуждается в нем. За столь короткое время, что они были женаты, она уже знала о нем: он всегда внимателен.
Дерек… невероятен.
Она хотела сделать для него хоть что-то, пусть даже это всего лишь горячая еда, приготовленная к его приходу домой. Кэтлин смотрела на дымящуюся кастрюлю — уже можно подавать на стол, — но Дерека все еще не было. Можно, конечно, подержать блюдо теплым на плите, но это будет не то же самое.
Когда она услышала поворот ключа в двери, то почувствовала облегчение. Кэтлин выбежала из кухни приветствовать его, лицо светилось от удовольствия.
— Я волновалась, — порывисто произнесла она и испугалась, что он подумает, будто она жалуется, так что изменила то, что собиралась сказать: – Веришь ты этому или нет, я приготовила ужин. Долго ничего не могла найти, и потребовалась вечность, чтобы все сделать. Я боялась, что ты придешь домой раньше, чем все будет готово, потому что хотела удивить тебя.
Его глаза потеплели, когда он положил руки ей на плечи и привлек к себе для поцелуя. Дерек часто целовал ее, иногда с тщательно сдерживаемой страстью, и она перестала ощущать скованность, испытывая удовольствие от его прикосновений.
— Я не просто удивлен, я очень тебе благодарен, — произнес он, целуя ее снова. — Я голоден. Где Риза?
— На кухне, там я могу наблюдать за ее сном.
— Я спрашивал себя, проведешь ли ты весь день, повиснув на ее плетеной люльке.
— Фактически я так и сделала.
Дерек обнимал ее за талию, пока они шли на кухню. Риза все еще спала, так что он не стал ее поднимать, чтобы не потревожить. Он накрыл на стол, Кэтлин разложила еду, затем они не спеша поели: очень редкий случай, когда выпал шанс спокойно поужинать вдвоем. Кэтлин знала, что умеет хорошо готовить, и с удовлетворением наблюдала, как Дерек ест с явным удовольствием.
Когда они закончили, он помог ей убраться, потом, как будто что-то вспомнив, вытащил из кармана ключи и отдал ей. Кэтлин взяла их, нахмурившись и с недоумением глядя на него.
— У меня уже есть ключи от «Джипа».
— Они не от «Джипа», — объяснил он спокойно, входя в гостиную и садясь, чтобы почитать газету. — Они от твоего автомобиля. Я купил его по пути домой сегодня днем.
Ее автомобиля? У нее никогда не было машины, только старый грузовик. Правда вспыхнула в голове, как восход солнца, останавливая дыхание.
— Я не могу принять от тебя машину, — сказала Кэтлин напряженным голосом.
Дерек оторвался от газеты, черные брови вопросительно поднялись.
— Что за проблема? Если ты не хочешь этот автомобиль, я буду ездить на нем, а ты на внедорожнике. Я не могу продолжать ходить в больницу пешком, так что покупка машины вполне логичный шаг.
Ей хотелось кричать. Он подкосил ее логикой. Дерек прав, конечно, но от этого Кэтлин чувствовала себя еще более бесполезной. Она так гордилась собой, что приготовила для него ужин, в первый раз внеся свою лепту в их семейную жизнь, а в это время он остановился по пути домой и купил ей автомобиль! Она чувствовала себя как ненасытная губка, впитывающая все, что он давал ей, и от которой требовалось просто собственное существование и присутствие в его жизни.
Облизнув губы, она произнесла:
— Прости. Я просто… ошеломлена. Мне никогда и никто ничего не покупал… поэтому я просто не знаю, что сказать.
Он, казалось, понял ее, и глаза заискрили
— Думаю, ты могла бы сделать то, что делают все: подпрыгнуть, завизжать, засмеяться, обвить руками мою шею и целовать меня, пока я не попрошу пощады.
Ее сердце забилось как сумасшедшее. Дерек был так же прекрасен, как языческий бог: могучий и мощный мужчина. В его глазах полыхало яростное пламя, и он смотрел на нее так, как испокон веков мужчины смотрят на женщин. Ее рот внезапно пересох, и ей пришлось снова облизнуть губы.
— Ты хочешь, чтобы я сделала именно это? — прошептала Кэтлин.
Дерек аккуратно отложил газету.
— Если хочешь, можешь пропустить скачки и визг. Не стану возражать, если сразу перейдешь к поцелуям.
Кэтлин не помнила своих движений, но каким-то образом оказалась у него на коленях, обвила руками сильную шею и ощутила его рот на своих губах. За те недели, что они были женаты, он целовал ее так часто, что она привыкла к этим поцелуям, ждала их, наслаждалась ими. Каким-то образом его поцелуи показали ей, что у нее все же есть кое-что, что можно дать взамен, даже если это просто физическое удовлетворение. Она не могла полностью отдать ему себя сейчас, но, по крайней мере, существовала такая возможность. Если он хочет, чтобы она целовала его, то она более чем готова.
Его руки обвились вокруг нее, прижимая к сильной груди, потом он углубил поцелуй, его язык задвигался, касаясь ее языка. Кэтлин чувствовала себя очень храброй и смелой; она понятия не имела, что ее поцелуи довольно робкие и неискушенные, и что он тронут и очень возбужден ее невинностью. Он целовал ее медленно, основательно, показывая, как использовать свой язык и принять его, удерживая себя под напряженным контролем, чтобы не спугнуть жену.
Наконец она, задыхаясь, отклонила голову, и он улыбнулся тому, что она все это время задерживала дыхание.
— Ты и в самом деле готов просить пощады? — выдохнула Кэтлин, румянец полыхал на лице.
