Чарльз Шиэн-Майлс - Просто не забывай дышать
Следующие фотографии сделаны в фотобудке на автобусной станции в Сан-Франциско. Он приехал на быстроходном судне из Атланты, чтобы увидеть меня летом после выпускного класса.
Он одет в кожаную куртку и шляпу, мы целуемся.
Засушенные розы. Их доставили мне на мое девятнадцатилетие прошлой осенью, вскоре после того, как он уехал в Афганистан. Я ожидала этого менее всего — мне доставили розы с другого конца мира на мое день рождение.
Когда Келли входит в комнату, я лежу на кровати, свернувшись и плача, в окружении доказательств моей глупой неспособности отпустить прошлое. Она смотрит на меня и говорит:
— О нет, Алекс. Ты попала.
— О, черт, прости, Келли
— Все в порядке, детка. Подвинься.
Что я и сделала. Она забралась в постель и обняла меня, позволяя выплакаться.
Глава 5
Просто не забывай дышать
(Алекс)
Будильник начал звенеть чудовищно рано. Еще до шести утра. Я не вставала так рано утром со школы, и не страдала из-за этого никоим образом.
Келли пробормотала с другого конца комнаты.
— Мой Бог, что за черт? — а затем снова захрапела.
Сначала я переворачиваюсь и нажимаю кнопку повтора. Мне нужно вернуться ко сну. Мои мысли меняются, наполовину осознанные, наполовину нет. Я держусь с Диланом за руки, это лето перед моим выпускным годом в старшей школе. Я ощущаю мозоли на его руках от игры на гитаре. Мы прошли четверть пути по мосту «Золотые Ворота», все время находясь рядом и глядя на залив. Мы говорим о наших мечтах, о будущем.
Мы были в затруднительном положении, потому что наши мечты были разными. Он собирался путешествовать и писать. Я собиралась пойти в колледж, возможно, в Нью-Йорке. Он закончил последний год в средней школе и планировал уехать в другую страну на несколько месяцев. У меня был год в Сан-Франциско.
В моём сне мы повернулись друг к другу, и, когда ветер всколыхнул наши волосы, он нежно поцеловал меня.
Дилан.
Дилан.
Дилан.
Я резко открыла глаза. Было 5:56, и я опаздывала.
Я молниеносно вскочила с кровати, спотыкнулась, но удержалась на ногах. Сердце бешено билось, я распахнула дверь шкафа, выбрасывая оттуда одежду, пытаясь найти что-нибудь, чтобы надеть.
— Что ты делаешь? — спросила Келли невнятным из-за сна голосом.
— Я опаздываю. На пробежку с Диланом.
— Ох. Кажется, я сплю. Выглядело так, будто ты сказала, что идешь бегать. Я поговорю с тобой позже.
Ее слова превратились в бормотание, и я, наконец, нашла свои шорты, спортивный бюстгальтер и короткий топ. Где, черт возьми, мои кроссовки? Я обыскала все вокруг и нашла их под столом, чуть не ударившись головой. Боже. Я была такой идиоткой.
В 6:05 я отправила Дилану быстрое сообщение:
«Опаздываю. Скоро буду».
Затем я выбежала из дома. Надеюсь, он получит сообщение и не будет ненавидеть меня. О Боже, почему я думаю об этом?
Было десять минут седьмого, когда я, наконец, пробежала мимо библиотеки Батлера по 114-ой улице на поле. В такое время утром кампус был пуст, но было несколько пташек, которые бегали в темноте.
Я пошла медленнее, когда увидела его. Мое дыхание перехватило.
На Дилане серые хлопковые шорты и футболка со словом «АРМИЯ», красующимся прямо посередине. Он отжимается, когда я замечаю его. Его широкие плечи и огромные бицепсы хорошо используются в этом упражнении. Мускулы его шеи и плеч напряжены, пока он отжимается вверх и вниз.
— Закончу через минуту, — говорит он мне. Он едва ли устал.
Тогда я понимаю, что просто стою и пялюсь. Как долго? Я не знаю. Но достаточно. Был ли высунут мой язык?
Прекрати это, подумала я. Плохая Алекс.
Я отвернулась, потому что была способна только на это, затем посмотрела снова. Оторвав взгляд от этих рук, я увидела, какой вред был причинен его ноге. Толстые, нитеобразные шрамы покрывали всю его голень. Еще один уродливый красный рубец, зашитый и похожий на темно-красную молнию, тянулся от его колена вверх по бедру под шорты. Еще больше шероховатых шрамов покрывали все его бедро. Его правая нога была не такой объемной, как левая: левая нога — хорошо сложенная с сильными икроножными мускулами.
— Получил твое сообщение, — говорит он, когда, наконец, заканчивает отжимания. Он переворачивается и растягивает мышцы одной ноги, затем другой. Затем снова растягивает левую. — Прости, что не ответил. Разминался. Последнее, чего я хотел бы, это споткнуться во время бега и замерзнуть.
Тогда я отвела бы тебя домой. Прямо до моей комнаты.
О, Боже, подумала я, возьми себя в руки. Он твой бывший парень. Чудак, который бросил тебя горевать. Ты не знала, жив он или нет. Парень, который разбил твое сердце без предупреждения, без объяснения причин.
— Все в порядке, — говорю я.
Я не была спортсменкой, но понимала важность растяжки. Я села напротив него и постаралась повторить его движения, растягиваясь настолько, насколько могла, вытягивая сначала левую, затем правую ногу.
— Эм… я не часто это делаю. Если честно, никогда не делала.
— Что «это»? — спрашивает он.
— Не бегала, — отвечаю я.
— Ты можешь обнаружить, что тебе понравится. Я использовал бег для команды по боксу в нашем батальоне, иногда…они бегали по пятнадцать, двадцать миль каждое утро.
Я разинула рот. Затем заметила пачку сигарет в кармане его футболки.
— Ты занимаешься и куришь?
— Да, полагаю, у каждого свои недостатки.
Я не знала, как ответить на это. Я выпрямила обе ноги перед собой и наклонилась вперед настолько далеко, насколько могла.
Я услышала, как он перестал дышать, и быстро села. Он отвел глаза. Внезапно я поняла, что, вот же черт, Дилан смотрел на мою грудь.
Я почувствовала, как покраснело лицо, поэтому отвела глаза и встала.
— Думаю, я закончила с растяжкой, — сказала я.
Он усмехнулся, затем сказал:
— Эм… извини… совершенно неуместно. И… непреднамеренно. И… я лучше замолчу, пока не наговорил лишнего.
— Ты задница, Дилан.
Он кивнул, левый уголок рта дернулся, словно он пытался скрыть улыбку.
— Это правда.
Хорошо, он думал, что это было смешно. Он был настоящей задницей. Я нахмурилась и сказала:
— Это не смешно. Я иду домой.
Его лицо мгновенно стало серьезным.
— Подожди… пожалуйста, не уходи, — он выглядит таким уязвимым. Я останавливаюсь, он продолжает. — Прости. Иногда я забываю об этом. Я знаю о правилах и все такое, но ты все еще…
Он замолкает и отворачивается.
— Прости. Это была плохая идея.
Я хотела знать, что он собирался сказать, прежде чем замолчал. Но что-то подсказывало мне, что ответ нарушит одно из моих правил, и, черт возьми, из-за этого я хотела начать плакать. Разве я не сделала достаточно в последнее время?
