Арина Холина - Магия на каждый день
— Я все обдумала, — сообщила она, подливая в свой бокал шампанское, — и поняла, что мне придется всю жизнь врать, если я буду такой, как вы. Я хочу быть актрисой…
— Настя, ну, кто ж тебе мешает… — встряла было Анна, но Амалия так на нее зыркнула, что та стушевалась и замолчала.
— Я хочу быть честной актрисой. Хочу, чтобы люди полюбили мой собственный талант, а не мои способности задурить всем голову…
На этой фразе ноздри у Амалии так широко раздулись, что, казалось, вот-вот лопнут.
— Мне стыдно, бабушка! — воскликнула Настя. — Я смотрю на актеров и понимаю, что они стараются, вижу, как много они работают, чтобы прославиться, и я не могу легким движением пальцев сделать так, чтобы все смотрели на меня, а не на них. Не могу! Мне стыдно! Я хочу уехать из Дома, хочу жить в Москве, хочу, как все, снимать квартиру. Хочу быть обычной женщиной, а не ведьмой!
Некоторое время Амалия равнодушно смотрела на нее, но вдруг сжала руки в кулаки, воздела их к потолку и издала нечто среднее между стоном и рычанием — звук был такой силы, что хрусталь на люстре будто бы лопнул — бесчисленные висюльки разлетелись на миллионы частей, в тонкую пыль.
Потом она села, налила в бокал для шампанского коньяк, залпом опустошила его и спокойно произнесла:
— Идиотка.
Анна нервно закашлялась.
— Ты не хочешь сделать пластическую операцию? — спросила Амалия.
Обескураженная Настя покачала головой.
— Странно, — ехидно заметила Амалия. — А то мне кажется, что ты намного красивее других, у тебя есть преимущество перед остальными, не столь симпатичными претендентами на «Оскар».
— Бабушка! — отмахнулась Настя.
По комнате пробежал ветерок. Хлопнули окна, остатки люстры закачались, а волосы Амалии, казалось, зашевелились на голове. Света в комнате не было, но глаза у бабушки сверкали, а сама она, казалось, излучала какое-то синеватое свечение, от которого в гостиной сделалось холодно.
— Ты моя внучка, и я люблю тебя, — сказала она громко и отчетливо. — Но я не буду тебя уговаривать. Это ты должна была просить научить тебя всему, что я знаю. Живи так, как тебе хочется, но не отрекайся от нас, пока у тебя есть время подумать. И, пожалуй, единственное, о чем я тебя попрошу, — надень все же медальон. Это ни к чему не обязывает, просто я буду уверена, что с тобой все в порядке. Ладно, ты выпала из обоймы, но у нас пока есть Саша — будет кому передать опыт.
— Э-э… — промямлила Саша, которая все это время завидовала мужественной сестре. — Дело в том… э-э… что я тоже хочу жить без всего этого…
— Что?! — заорала Аглая. — И ты? Дура! Ой, какая же ты дура! Бестолочь!
— Тихо! — прикрикнула на дочь Амалия. — Ты же знаешь: мы никого не заставляем. — Затем она повернулась к внучке: — Ладно, дорогая. Но… у тебя-то какая причина?
Саша затравленно оглянулась по сторонам.
— Я хочу влюбиться, — испуганно ответила она, но глаза у нее стали томными. — Хочу найти моего единственного.
Глава 6 В Москву!
— Смотри, куда едешь! — закричала Настя и чуть не набросилась с кулаками на Сашу, которая в очередной раз затормозила так, что машина чуть не перевернулась.
С заднего сиденья вперед полетели туфли, майки, сумки и колготки. Когда девушки уезжали из Дома, сиденье в «Крайслере» пришлось откинуть назад: пространство за водителем и пассажиром превратилось в багажник, под завязку набитый спрессованными и скомканными вещами.
— Черт! — воскликнула Саша. — Я, кажется, забыла сумку от «Прада»!
— Зря мы набрали столько барахла, — пробурчала Настя, уставившись на бардачок. На дорогу, которая со скоростью сто шестьдесят километров в час летела под колеса, она смотреть избегала. — Я все равно завтра же куплю новые тряпки: розовые, голубые и белые!
— А я нет! — заявила Саша. — Я передумала насчет черного: хочу выглядеть как стерва!
— И для этого надо было уезжать из Дома? — удивилась Настя.
— Обязательно! — кивнула Саша. — Одно дело, когда тебе что-то навязывают, и совсем другое, когда у тебя есть выбор.
— И как же ты найдешь своего единственного, если будешь похожа на стерву? — хмыкнула Саша.
— Буду искать такого, которому это понравится… Кретин! — заорала она в адрес водителя «Газели», который притормозил прямо перед ней.
Дернув руль влево, Саша прорвалась в крайний ряд, бессовестно подрезав «Фольксваген».
— Саш, а что ты будешь делать с моим телом? — спросила Настя.
— В каком смысле? — поразилась Саша.
— В таком, что меня сейчас удар хватит! — воскликнула сестра. — Я умру от страха! Не могу ехать на такой скорости! Ты куда-то опаздываешь? И вообще, куда мы едем?
Разговор, начатый Настей во время праздничного застолья, закончился неожиданно. Внимательно, а главное, спокойно выслушав Сашу и Настю, Амалия некоторое время размышляла. Заметно было, что она борется с собой. В то мгновение, когда ее лицо просветлело, девушки вздохнули с облегчением, но Амалия открыла рот и гаркнула:
— Вон из моего дома!
Аглая и Анна бросились к ней, умоляя не принимать решения прямо сейчас, но с Амалией происходило нечто особенное: девушки первый раз в жизни поняли, что их бабка и правда ведьма. Ее лицо почернело, лоб изрезали глубокие морщины, пальцы на руках, казалось, вытянулись и скрючились, а ногти заострились. Глаза пожелтели, а зрачки стали узкими, как у кошки.
Аглая с Анной быстро выставили дочерей из комнаты, предупредив, что будет только хуже, а те с невероятной скоростью растолкали по сумкам первые попавшиеся под руку вещи, бросили багаж в машину и поспешно уехали. Саша, севшая за руль, так гнала, что Настя была уже уверена — еще один такой финт сестра выкинет на дороге, и она поседеет.
— Прости, Насть, — виновато произнесла Саша, немного снижая скорость. — Но мне кажется, что, чем быстрее мы удаляемся от Амалии, тем лучше.
— Ты видела ее когда-нибудь такой?
— Помнишь, когда мне было восемь, нянька прочитала мне «Ганса и Гретель», и я сказала бабушке, что все ведьмы — плохие и их надо жечь в печке?
— Смутно. — Настя пожала плечами.
— В общем, зрачки у нее стали такие же, но не было этих ногтей, и рук, и всего такого… Как ты думаешь, она так на самом деле выглядит?
— Да кто ж ее знает… — Настя покачала головой. — Я в этом ничего не понимаю. А куда мы все-таки едем?
— Вперед, — ответила Саша.
— Это все, что ты можешь предложить?
— Могу предложить немедленно уехать из страны.
Настя задумалась. Минут через пять ее осенило: она бросилась назад, нырнула в вещи и после непродолжительной возни в ворохе одежды выволокла брюки, замотавшиеся вокруг халата, в котором запуталась сумка. Кое-как расцепив этот ком, Настя вывернула карманы брюк и торжественно помахала найденной визиткой.
