Кэти Регнери - Красавица и ветеран
Потому что он им не был. Ну, был, но только формально. У него остались все мужские желания. Он твердел, едва завидев ее, оживал от ее хрипловатого смеха и ослепительных улыбок, мечтал ощутить под собой ее мягкое тело, касаться ее, ласкать, входить в нее так глубоко, чтобы забыть об Афганистане, о взрыве, о гибели родителей, о годах одиночества… забыть, словно всего этого никогда не было.
Но он не был полноценным мужчиной. Он не мог выходить из дома. Он до сих пор просыпался, крича и обливаясь холодным потом, потому что будто наяву чувствовал, как отделяется от руки его кисть, а рядом взлетает на воздух тело капрала Лагерти. У окна, в защищенном мыльном пузыре удобных кресел и солнечного света, он мог разговаривать с ней, узнавать ее, даже брать за руку. Но его жизнь была не жизнью, а существованием, тогда как она принадлежала внешнему миру. Она жила на свету, а не скрывалась в тени.
И все-таки, несмотря на все эти мысли, и, видимо, оттого, что у него много лет не было друга – не говоря уже о красивой, юной подруге, – Саванна Кармайкл казалась ему особенной. Более того. Она казалась ему чудом. Прекрасной девой, попавшей в замок к чудовищу затем, чтобы за монстром узнать человека.
Вот только у меня нет заколдованной розы, которая превратит меня обратно в принца, как только мы поцелуемся. Я останусь таким на всю жизнь.
Ашер зашел в ванную и, включив свет, уставился на себя в зеркало. Она спросила, почему он не стрижется. Он отвел волосы в сторону. Там, где раньше у него было ухо, теперь бугрилась воспаленная кожа.
– В Мэриленде сейчас делают изумительные операции, – послышался сзади негромкий голос мисс Поттс, которая, проскользнув в ванную, принялась развешивать у раковины свежие полотенца. – Всего-то и нужно: позвонить да записаться к ним на прием.
– Ничего уже не исправить, – сказал он.
– Полностью – нет. Но вы бы взглянули на фотографии. Вам могут сделать новое ухо. Пересадить кожу с вашей…
– Довольно.
Она опять завела этот разговор, хоть и знала, что, если не остановиться, то в конце они неминуемо поссорятся. Ничто так не выводило Ашера из себя, как обсуждение своих увечий с теми, кто хотел опять положить его под нож – будь то врач или Матильда Джей Поттс. Это должно быть его решение. Его и больше ничье.
Сдаваясь, мисс Поттс подняла руки.
– Хорошо, хорошо. Когда будете готовы.
– Никогда.
– Не верю, – сказала она, уходя. – И не смотрите на меня так. Нравится вам это или нет, но вы вернулись с того света живым. И назад пути нет.
Хлопнув дверью в ванную, он медленно, стараясь не хромать, дошел до стола и опустился в кресло.
С одной стороны: Я останусь таким на всю жизнь.
И с другой: В Мэриленде делают изумительные операции. Вы бы взглянули на фотографии.
Он уставился на лэптоп, точно в насмешку лежащий перед ним на столе, затем открыл его и включил – впервые за долгие годы.
Глава 5
Когда ты впервые выглядишь адски, а он и не замечает
Проблема была в том, что, сколько бы она ни крутила в голове историю Ашера, ей никак не удавалось придумать, как подать ее иначе. В 15:55, шагая по дорожке к парадному входу его дома, она продолжала перебирать идеи. Ладно. Допустим, она не станет зацикливаться на том, как принял его Дэнверс, а расскажет, к примеру, историю о взрыве. Вот почему они не протралили мины? Или почему на такое опасное задание отправили врача? Или…
Она остановила себя, поймав на том, что снова ударилась в экстремальный журнализм, тогда как от нее требовалось совсем другое. Проклятье.
Мисс Поттс, как обычно приветливо улыбаясь, отворила ей дверь и опустила взгляд на завернутую в фольгу тарелку, о которой Саванна забыла, но продолжала держать в руках.
– Ох. Чем же ты будешь искушать нас на сей раз?
– Булочками с имбирем и лимоном, – ответила Саванна, запоздало поднимая голову и натянуто улыбаясь пожилой женщине.
– Прости за прямоту, дорогая, но ты сегодня сама на себя не похожа.
Саванна увидела, как мисс Поттс оглядела ее с головы до пят. О черт! Она настолько ушла в мысли о переделке статьи, что забыла переодеться в одно из кукольных платьиц Скарлет и осталась в белых кроссовках, обрезанных джинсовых шортах и черной футболке с низким вырезом и пятном горчицы над левой грудью. И со спутанными волосами, наспех завязанными в пучок. Она выглядела кошмарно. Самой собой.
– И все-таки это я, – сказала она со смущенной улыбкой, заправляя выбившиеся пряди своих каштановых волос обратно в пучок.
– А я все гадала, когда же твоя сестра прикроет лавочку со своими запасами розового.
– Вы ничего не упустили, мисс Поттс?
– Вряд ли, моя дорогая. Я живу на белом свете лет сто, не меньше.
– Ну, тогда вас не слишком шокирует новость о том, что я не умею печь. Нет, если я буду ежесекундно коситься в кулинарную книгу, попутно устраивая на кухне бардак, то моя выпечка может получиться относительно съедобной – если вдруг повезет. Моя мать, с другой стороны, признанный пекарь. Сестра тоже неплохо готовит. Ну а я? Меня лучше не пускать на кухню, так что давайте больше не будем называть меня «нашей маленькой изумительной кулинаркой»? А то я чувствую себя какой-то обманщицей.
Глаза мисс Поттс широко распахнулись, но затем она усмехнулась и поплыла на кухню, бросив напоследок через плечо:
– Дорогая, как скажешь.
Саванна взглянула на себя в зеркало около вешалки. Без макияжа ее лицо смотрелось простовато, а волосы… Она распустила их, перевязала поаккуратней, потом подтянула футболку ко рту и принялась слизывать желтоватый потек, но добилась только того, что на ткани появилось большое, мокрое и еще более заметное пятно. Раздосадованно закатив глаза, она повернулась к лестнице, чтобы поплестись наверх, и тут увидела на верхней площадке Ашера. В брюках цвета хаки и заправленной за ремень строгой рубашке он выглядел воплощением светской элегантности, тогда как она…
– Я услышал звонок. Подумал, не заблудились ли вы.
Саванна замерла внизу лестницы в ожидании, когда он изучит ее внешний вид и, обнаружив полное отсутствие цветочков и южного шарма, назовет притворщицей и попросит уйти.
– Я не умею печь, – сказала она.
– Я слышал.
– А вот ваша мама умела. Я только сегодня узнала.
По-прежнему стоя на верхней площадке в ярких лучах послеполуденного солнца, он распахнул глаза.
– Вы дочка Джуди Кармайкл.
Кивнув, она вдруг испытала абсурдное желание извиниться за все синие ленточки, которые выиграла ее мать.
