Выбери меня - Эля Муратова
Твою ж налево. Это было просто влияние момента. Мерзкая ситуация с Владом, помноженная на бутылку алкашки. Серёжа с этим своим тренированным телом…
Алёнка говорит, он серьёзно занимается спортом. Когда тощий подросток, которого я помню, успел превратиться в юного Аполлона? Я до сих пор не могу врубиться!
А надо ли? Скептически интересуюсь сама у себя? Зачем вообще всё это анализировать в трёхтысячный раз? Что было — то было. Ты уезжаешь в Питер, чтобы начать новую жизнь, Ирин.
Когда Алёнка предложила мне это, я не сомневалась ни секунды.
В этом городе меня ничего не держит. Может быть именно Питер откроет мне путь к счастью?
Мама сказала, идеала не существует. Ну что ж. Я ещё пока не знаю, что делать с этой информацией. Но сидеть на месте и горевать точно не собираюсь. Лучшие дни впереди!
Я молода и энергична. У меня всё получится. Интернет-источники утверждают, что в Питере проживает почти два миллиона мужчин. Влад не в счёт! Думаю, и для меня найдётся один. Мне много не надо.
Кстати, Алёнка ничего не знает о Владе. Я решила не говорить ей. Ведь это означает подставить Кирилла, который был в курсе наличия у своего друга жены, и молчал. Пусть это останется на их совести.
Я не хочу идти в будущее, неся за собой обиды и злость. А тем более портить едва начавшую налаживаться личную жизнь подруги.
* * *
В ночь перед отъездом я опять ночую у Алёнки.
Я категорически запретила своим приезжать на вокзал. Я просто не выдержу всех этих прощаний.
И вообще, я не хочу прощаться. Я не на Луну уезжаю, в конце концов. И даже не в другую страну.
Ну, и что уж греха таить, чёрная кошка, пробежавшая между мной и отцом в последнее время, мешает мне посмотреть ему прямо в глаза. Я не из тех людей, кто притворяется, что всё хорошо, когда на самом деле — всё плохо. Папа знает меня, как облупленную. И не настаивает.
Пару недель назад я слышала разговор, состоявшийся между родителями на кухне. Речь шла обо мне.
«Как она?» — голос отца.
«Ей нужно время, Серёж,» — мама, успокаивающе.
«Я думал, что был тогда достаточно наказан. Тобой… Нами. Но оказалось, что… нет. Вот оно. Настоящее наказание».
Мама всхлипывает. Я тоже зажимаю рот рукой.
«Ты злишься на меня? Что сказала?»
Пауза. Папа говорит глухо, как из бочки:
«Конечно, нет. Ты здесь ни при чём. Я злюсь только на себя».
Дальше я слушать не смогла.
Я знаю, отец раскаивается. Знаю, но… не могу. Как раньше, уже не будет.
Поэтому самое время начать всё с чистого листа.
Думаю, Алёнка чувствует что-то вроде этого. Не знаю, что там произошло у неё с Литвиновым на выпускном. Она молчит, как рыба в пирожке. Но я же не слепая. И тоже молчу о своём…
На вокзал мы поедем с водителем Александра Борисыча. Родители подруги выходят проводить нас во двор.
— А где Серёжа? — обеспокоенно спрашивает Марина Васильевна.
— С друзьями ушёл гулять, — буркает подруга недовольно. — Мы попрощались с утра.
Моё сердце едва заметно колет. Едва — но я всё равно замечаю.
Значит, я не увижу его… Ну что ж. Оно и к лучшему, наверное.
Когда мы стоим на светофоре у главной пешеходной улицы города, Алёнка внезапно подрывается.
— Серёжа! Там Серёжа!
Опускает стекло своей двери. Я автоматически выглядываю из-за её спины.
Там действительно Серёжа. И он не один. С ним тот самый черноглазый мальчик из парка.
За руку Серёжи цепляется невысокая миловидная блондинка. Она выглядит, как настоящая куколка, в коротком розовом платье и массивных ботинках на толстой подошве.
Алёна зовёт брата. Он машет нам в ответ.
Наши взгляды ненадолго пересекаются. Я непроизвольно вздрагиваю.
Когда машина трогается с места, вижу, как Серёжа, наклонившись к своей подружке, целует её.
Один точный удар «дротиком» прямо в сердце, и я отворачиваюсь. Тяжело дыша, смотрю прямо перед собой. Вперёд. Только вперёд!
Оно и к лучшему. Наверное.
Глава 11
Позолоти ручку
Питер
Четыре года спустя
Я панически боюсь цыганок с детства. В посёлке, откуда я родом, очень развита цыганская диаспора.
С малых лет я засматривалась на смуглых женщин в длинных цветастых юбках, заполонивших район у местного рынка. Они разговаривали на непонятном мне языке, напоминавшем бурление горной реки.
Когда мне было тринадцать, мы с моей подругой Гелей решили попробовать бабушкиного вина из трёхлитровой банки, спрятанной в холодильном шкафу под подоконником. Геля сказала тогда, что все пьют, и нам пора. А бабушкино вино — сто процентов экологически чистое и вреда не принесёт.
После вина, раскрасневшиеся и весёлые, мы пошли гулять по посёлку. Цыганки подошли к нам совершенно неожиданно, окружив со всех сторон.
Одна из них, в вышитом золотой нитью платке, заверещала что-то на высоких тонах. Она схватила руку Гели и начала водить пальцем по раскрытой ладони. Никогда не забуду, как Геля смотрела ей в глаза, словно заворожённая. Остальные цыганки плотным кольцом столпились вокруг главной, не давая мне подойти ближе к подруге.
Нас спас случай. Шедший мимо мужик, судя по всему работяга с местного завода, шуганул их, гаркнув зычное: «А ну-ка, пшли!»
Когда цыганки наконец оставили нас в покое, мы с удивлением обнаружили, что золотая цепочка с крестиком, висевшая на шее у Гели, загадочным образом пропала…
С тех пор я обхожу стороной все эти цыганские штучки.
Женщина, к которой я еду сегодня — потомственная гадалка. Мне её порекомендовали, горячо уверив что цыганских корней там и в помине нет.
Я, конечно, так просто не поверила на слово. И пошерстила в сети, как следует. Отзывы о гадалке Кларе — сплошь положительные.
Один звонок. Задаток на карту в размере двух тысяч рублей для некоей Ларисы Юрьевны К.
И вот, я здесь. С сомнением смотрю на кожаную обшивку двери, стёганую по старинке — ромбами. Потомственная гадалка, говорите? Х-м.
Золочёная цифра «66», обозначающая номер квартиры, заставляет меня слегка поёжиться.
Хотя, с другой стороны, шесть — это число гармонии и восстановленного баланса! Слегка приободряюсь. То, что доктор прописал.
Уверенно жму кнопку. Не отвечают. Опять жму. Прикладываю ухо к двери. Она, по классике, тонкая как картон.
Через некоторое время слышу шаркающие шаги по линолеуму.
Дверь мне открывает мужик
